7 дней в июне - Алексей Ивакин

Точно, как минимум, три или четыре пробоины вижу. Похоже на мелкие осколки. А вон и бортач вылазит, рука перевязана, блин. Наткнулись на истребители или зенитки поработали?

– Серега, ты что?

– Да, иху мать, никакого взаимодействия, блин, нету. Понимаешь, на обратном пути как раз за пару минут перед нами по немцам ночной БШУ белорусы нанесли. Вот эти гады и стреляли по любому силуэту в небе, мля! Мой борт, видишь, мля, осколками посекло. Хорошо зенитка слабая, вроде нашей ЗУ-23, только и этого хватило. «Арбалет» в жопу, ПВД посекло, ДИСС, млять, не работает. Хорошо за ведущим дотянулись. Так что вашим парням работы, млять, привалило. Да и оружейников зови срочно, один НАР не вышел, млять, когда мы эту зенитку и все вокруг обрабатывали.

– Понял, Серега. Ты вон к медикам давай, а мы сейчас все сделаем. Так, всем от машины! Тягач убрать! Питание выключить! Смирнов, Васильев со своими, сюда! С правого пилона – невыход ракеты. Работайте!

Быстро оттаскиваем и маскируем первый вертолет. На нем почти никаких повреждений, осколки немного в районе хвоста обшивку посекли и все. Хм. Интересно, насколько я помню, у немецких зениток малокалиберные снаряды только контактные, а тут осколочки. Интересно, самоликвидаторы сработали? Впрочем, я не оружейник, всего-то любитель, могу и ошибаться.

Ладно, будем делать ремонт. Черт, а ведь на следующее задание мне лететь, «тридцать третий» точно на сутки, а то и больше выбыл. Н-да, чего-то я не учел. Замучаюсь ведь, не спамши. Днем ремонт и обслуживание, ночью – полеты. Надолго меня хватит?

Эх, уже светает скоро, на МПД лететь, а оружейники все возятся. Ага, наконец-то.

– Тарщ майор, все. Блок придется заново проверять, а НАР мы местным саперам отдали, они ее разоружат.

– Понял, Андрей. Молодцы. Так, все грузимся, сейчас на МПД эвакуируемся, а сюда белорусы прилетят. Так что не задерживаем, срочно, в темпе!

Улетаем, в иллюминатор успеваю заметить подлетающие белорусские «крокодилы», увешанные блоками и ракетами «по самое немогу», заходящие на посадку. Днем они отсюда работать будут, а мы сейчас домой, на место постоянной дислокации, ремонтироваться и отдыхать. Две группы заброшены, судя по довольному виду «бати» – успешно. Не завидую немцам, ха! Впрочем, и мне мало кто позавидует – впереди после практически бессонной ночи такой же день. Надо готовиться к завтрашнему «делу».

Да, забыл совсем сказать, что война – это когда очень хочется спать…

Александр Маслов, старший лейтенант Российской армии. Где-то под Бродами.

Выехали мы рано утром. Народ Истомин отобрал тщательно. Старшим в головной машине должен был идти прапорщик Прокопенко, мой соокопник по вчерашнему бою. В средней машине будет командовать сам Истомин, мне досталась замыкающая. Каждый солдат получил полный боекомплект, помимо штатных РПГ в каждую машину загрузили по несколько «мух», в каждый грузовик выдали по два ручных пулемета. Всего нас набралось человек сорок. Прокопенко даже пристегнул мне на автомат подствольник. Где он его взял ― я не представляю, но на его калаше висел такой же. Я попробовал было отказаться, мотивируя тем, что видел такой девайс только издалека и не умею с ним обращаться, но прапорщик резонно возразил:

― А кому дать? Пацанам? Они тоже из него не стреляли. Бери, лейтенант, надеюсь, что не пригодится, ― и провел со мной небольшой ликбез по пользованию подствольником.

Сами машины техники «оттюнинговали». Кузова и кабины прикрыли дополнительными листами металла. Пулю крупняка они, конечно, не удержат, но от Калашникова спасут. Бронетехники у нас не было, поэтому и пришлось придумать такой эрзац. Вчера эти недоброневики сопровождали бензовозы, гонявшие за топливом и грузовики с новой порцией боеприпасов. Вертолеты тратили и то и другое с ужасающей скоростью. Зато, теперь нашим летчикам будет попроще. Нам подвезли запас ПТУР-ов. Правда, не новые «Атака-В», которыми обычно загружались современные вертолеты, а более традиционные для нашей армии «Штурмы». По всей видимости, с украинских складов. Слава богу, что на новых машинах сохранилась обратная унификация со старыми боеприпасами. Теперь управляемые ракеты можно расходовать куда активнее.

Поначалу шли на приличной скорости, километров под сорок. Высылать вперед дозор смысла не было, маловато нас для этого. Поэтому просто шли с увеличенными интервалами на расстоянии прямой видимости.

На этот раз я устроился в кузове. Одно дело ехать в большой колонне в сопровождении бронетехники, а другое ― когда от тебя и твоих солдат зависит, кто в колонне останется жив, а кто нет. Тут уж лучше не в кабине с комфортом сидеть, а там, где обзор получше.

Ехали на юго-восток. Новый аэродром, по замыслу командования, должен был быть не только удаленней от линии фронта, но и находиться в стороне от направления удара Клейста. Благодаря туману, вчера упрямый немец сумел продвинуться достаточно сильно. Теперь наш старый аэродром оказался слишком близко к переднему краю. Сегодня, синоптики, поколдовав в своих миллибарах-изобарах, обещали погоду миллион на миллион, так что темпы продвижения Клейста должны снизиться. Да и долгожданные резервы, как нам сказали в штабе, уже подтягиваются. Даже свежая танковая дивизия идет. Большая война вынудила наших генералов частично вернуться к дивизионным структурам.

Дороги вокруг словно вымерли. Нам не встретилось ни одной машины. Два дня назад, когда мы колонной шли на нынешний аэродром, движение было куда активней. Безлюдными выглядели и те деревни, через которые мы проезжали. Жители то ли эвакуировались, то ли попрятались. Ни одного человека в населенных пунктах мы так и не увидели.

Встречались нам только посты украинской армии. Обычно один или два БТР и кучка настороженных солдат. Службу они сейчас несли не чисто формально, а четко по уставу. Каждый подходящий к посту немедленно оказывался под прицелом нескольких автоматов и до окончания проверки документов стволы не опускались. Правда, постов было немного, военных с трудом хватало, чтобы удержать фронт, поэтому в тылу организовать нормальную комендантскую службу еще не успели.

«Дорога хорошая, едем быстро, врага не видно. Так бы всегда воевать!» ― только мелькнула эта мысль, а головная машина начала плавно притормаживать.

Наш водитель тоже начал сбрасывать скорость. Он не должен был допускать слишком сильного сокращения дистанции. Это резко увеличит уязвимость нашего маленького отряда. Передние машины остановились. Средняя, на которой ехал Истомин, припарковалась у стоящего на обочине автобуса. Что интересного мог увидеть майор в обычном автобусе, я не представлял. Над средней машиной замотали по кругу флажками. Обычный сигнал: «командиры ко мне».

― Бейбулатов, за старшего! ― скомандовал я сержанту-контрактнику и помчался к командирской машине. Да, бегать в бронежилете и полном снаряжении ― дело непростое.

Майор стоял у двери автобуса. Абсолютно обычный междугородный Икарус поначалу меня не заинтересовал. Потом я увидел в его бортах пулевые отверстия, а потом… Можно я не буду описывать всего, что я увидел?

Скажу лишь, что в этом автобусе ехало человек двадцать молодых девушек. Откуда и куда, мы не знали. Кто их убивал и за что над ними измывался, рассказать было некому. Но этой картины мне не забыть никогда. Это было самое страшное из всего, что я видел на войне. Если бы мне в тот момент попался хоть кто-нибудь из участвовавших в этом, я убил бы его без раздумий.

Но стоявший вокруг лес надежно хранил свои тайны. Кто совершил это страшное преступление мы так и не узнали. Немцев, по идее, в этом районе быть еще не должно, поэтому нападение, скорее, дело рук местных бандитов: либо националистов, либо обычных уголовников.

Автобус мы оставили в том виде, в котором нашли. Лишь убедились, что живых не осталось.

― Товарищ майор, а может похороним? ― спросил сержант у Истомина.

― Во-первых, товарищ сержант, нам поставлена боевая задача, а во-вторых, улики на месте преступления надо сохранить до прибытия следователей, а не уничтожать.

― Каких следователей?

― Ты что, Будаков, с Луны свалился?

― Так ведь война, товарищ майор, какие следователи?

― Сержант, запомни! Если во время войны убивают мирных жителей это преступление и виновного выявляют! На первом же посту сообщим, пусть вызывают милиционеров. Нам же надо нагонять график, аэродром вместо нас никто не выберет!

Он повернулся к автобусу:

― Простите нас, девчонки! ― и, обращаясь уже к нам, добавил: ― По машинам!

На первом же посту мы действительно сообщили о страшной находке. Постовые пообещали выслать туда местную милицию.

Позже, вспоминая этот эпизод, я удивлялся. Во всех фильмах, виденных мной ранее, в подобной ситуации героя должно было, как минимум, стошнить. У меня даже мысли такой не мелькнуло. Только злость, даже ярость, на тех, кто это сделал.