Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли - Стивен Кинг

Эдди поглядел на вопящее, бьющееся существо в инвалидной коляске и поспешил отвести взгляд, вдруг побледнев, – только ссадина на разбитой челюсти еще кровоточила. Щеку заметно раздуло, она стала немного похожа на красный воздушный шарик.

– Да, – выдавил он. – Боже мой, да.

– Эта женщина – чудовище.

Эдди заплакал.

Стрелку вдруг захотелось его утешить, но он не смог совершить подобное святотатство (он не забыл про Джейка) и просто ушел во тьму, изнывая в жару нового приступа лихорадки.

6

Намного раньше той ночью, когда Одетта еще спала, Эдди сказал Роланду, что он, кажется, знает, что с ней не так. Кажется. Роланд переспросил, что он имеет в виду.

– Она, может быть, шизофреничка.

Роланд лишь покачал головой. Эдди принялся объяснять ему, что он знает о шизофрении в основном по фильмам типа «Три лика Евы» и по различным телевизионным программам (преимущественно по «мыльным операм», которые они с Генри частенько смотрели под кайфом). В ответ Роланд кивнул. Да. Болезнь, которую описал Эдди, к данному случаю подходила по всем параметрам. Женщина с двумя лицами: одним светлым, одним темным. С лицом, похожим на пятую карту из колоды Таро в гадании человека в черном.

– И они… эти шизофреники… не знают, что у них есть второе лицо? – уточнил он.

– Нет, не знают. Но… – Эдди вдруг замолчал, мрачно глядя на омарообразных чудовищ, которые ползали и вопрошали, вопрошали и ползали у воды.

– Но что?

– Я же не спец по мозгам, – сказал Эдди, – и я точно не знаю…

– Спец по мозгам? Это что такое?

Эдди постучал пальцем себе по виску.

– Доктор по расстройствам психики. Врач, который вправляет мозги. Вообще-то правильно он называется психиатр.

Роланд кивнул. «Спец по мозгам» понравился ему больше. Потому что разум у этой Госпожи был каким-то уж слишком огромным. В два раза больше, чем нужно.

– Но, мне кажется, шизы почти всегда знают, что с ними что-то творится неладное, – продолжал Эдди. – Потому что в сознании у них бывают провалы. Может быть, я ошибаюсь, но я всегда думал, что это как бы два человека, каждый из которых уверен, что он страдает временной потерей памяти из-за этих самых провалов, которые обнаруживаются, когда сознанием завладевает другой. Она… она говорит, что помнит все. Она действительно думает, что помнит все.

– Но ты, кажется, говорил, будто она вообще не верит, что все это с ней происходит на самом деле.

– Ну да, – сказал Эдди, – но пока что забудь об этом. Я пытаюсь сказать, что это не важно – во что она верит, главное, она помнит все, с того момента, как она сидела у себя в гостиной и смотрела по телику новости, и никаких провалов. Она понятия не имеет, что в теле ее проявился какой-то другой человек в промежутке между тем, как она сидела у телевизора, и тем, как ты вошел в ее сознание в «Мейси». Черт его знает, это могло случиться на следующий день или вообще через несколько недель. Там, как я понял, была все еще зима – большинство покупателей были в теплых пальто…

Стрелок кивнул. Восприятие Эдди с каждым днем становилось острее. Это хорошо. Правда, он пропустил шарфы, и ботинки, и перчатки, торчавшие из карманов пальто, но для начала неплохо.

– …но в остальном невозможно определить, сколько времени Одетта была той женщиной, потому что она и сама не знает. Я думаю, что в такой ситуации, как сейчас, она еще не бывала, и эта ее история о том, как ее тюкнули по голове, просто защита.

Роланд кивнул.

– И эти кольца. Когда она их увидела, она была действительно потрясена. Она попыталась этого не показать, но все равно было видно.

– Если эти две женщины не подозревают, что они существуют в одном теле, что с ними что-то творится неладное, если у каждой – своя непрерывная цепь воспоминаний, частично реальных, частично вымышленных, чтобы заполнить провалы, которые возникают, когда одна заменяет другую, что нам тогда с ней делать? – спросил Роланд. – Как нам с ней вообще ужиться?

Эдди пожал плечами.

– Меня не спрашивай. Это твои заморочки. Это ты все твердишь, что она тебе нужна. Черт возьми, ты головой своей рисковал, чтобы ее сюда перетащить. – Эдди на мгновение задумался, вспомнил, как он занес нож над горлом Роланда, и вдруг рассмеялся, хотя в этом не было ничего смешного. Рисковал головой, В ПОЛНОМ СМЫСЛЕ СЛОВА, дружище, подумал он про себя.

Они помолчали. Одетта мирно спала, дыша глубоко и ровно. Стрелок собирался уже еще раз предупредить Эдди, чтобы тот держался настороже, и объявить (причем достаточно громко, чтобы и Госпожа, если она вдруг не спит, а притворяется, тоже услышала), что он собирается лечь спать, как вдруг Эдди сказал одну вещь, которая вспыхнула молнией в сознании Роланда и помогла ему – хотя бы частично – понять все то, что ему так отчаянно нужно было узнать.

В самом конце, когда они уже прошли через дверь.

В самом конце она переменилась.

А он что-то такое понял, что-то такое…

– Вот что я тебе скажу. – Эдди задумчиво поворошил угольки костра клешней омара, которым они только что поужинали. – Когда ты ее провозил, мне показалось, что это я шиз.

– Почему?

Эдди задумался, но потом лишь пожал плечами. Объяснить было очень сложно, или, быть может, он просто устал.

– Это не важно.

– Почему?

Эдди внимательно посмотрел на Роланда, понял, что тот задает серьезный вопрос из серьезных соображений – по крайней мере ему так показалось, – и на минуту задумался.

– Это действительно трудно будет объяснить, старик. Я смотрел в эту дверь. И то, что я там увидел, меня напугало до чертиков. Когда кто-нибудь движется с той стороны этой двери, у тебя впечатление такое, как будто ты движешься вместе с ним. Ты понимаешь, о чем я.

Роланд кивнул.

– Ну так вот, я смотрел в эту дверь, как на экран… ладно, это не важно, потом объясню… до самого конца. А когда ты развернул ее лицом сюда, я увидел себя. Это как… – Он не сумел подобрать нужного слова. – Не знаю. Как будто я видел свое отражение в зеркале, но это было не зеркало, потому что… потому что мне показалось, что я вижу кого-то другого. Как будто меня вывернуло наизнанку. Словно я находился в двух местах одновременно. Черт, не знаю, как это объяснить.

Но стрелка словно громом поразило. Именно это он и почувствовал, когда они проходили через дверь, именно это с ней и произошло… нет, не с ней, а с ними: в какой-то момент Одетта и Детта увидели друг друга, но не так, как бывает, когда ты смотришься в зеркало – а когда смотришь на кого-то другого. Зеркало вдруг превратилось в оконное стекло. Одетта увидела Детту, Детта – Одетту, и панический ужас обуял их обеих.

Они знают, мрачно подумал стрелок. Может быть, раньше они и не знали, но теперь они обе знают. Если даже каждая будет пытаться скрыть это от себя самой, все равно они видели, поняли и, может быть, даже запомнили.

– Роланд?

– Что?

– Просто хотел убедиться, что ты не заснул с открытыми глазами. А то у тебя сейчас был такой вид, как будто ты отлетел далеко и надолго.

– Если и так, я уже вернулся, – сказал стрелок. – Я сейчас лягу спать. А ты, Эдди, запомни, что я сказал: будь начеку.

– Я послежу, – уверил его Эдди, но Роланд знал, что, будь он хоть трижды больным, сегодня ночью следить и бдить предстоит ему.

А все остальное уже вытекает из этого обстоятельства.

7

После всех этих шумных событий Эдди и Детта Уокер очень скоро опять заснули (Детта, правда, скорее не заснула, а впала в какую-то бессознательную прострацию, завалившись набок в своей коляске, повиснув на опутывающих ее веревках).

Стрелок, однако, не спал.

Мне нужно будет столкнуть их обеих друг с другом, думал он, и ему не был нужен никакой Эддин «спец по мозгам», чтобы понимать, что борьба эта будет не на жизнь, а на смерть. Если светлая личность, Одетта, одержит верх, все еще может закончиться благополучно. Если же победит темная, с ней будет все кончено.

Однако он чувствовал, что в этой борьбе нужно будет добиться не чьей-то гибели, а воссоединения. Он уже понял, что для него – для них — есть кое-что ценное в этой низменной неуступчивости и строптивости Детты Уокер. Она нужна ему, но только так, чтобы держать ее под контролем. Да, путь предстоит нелегкий. Она принимала их с Эдди за каких-то чудовищ, которых она называла «белыми мудаками». Это всего лишь опасный бред, но на пути к Башне им встретятся настоящие чудища: омарообразные твари не первые и не последние. Женщина из разряда «буду держаться, пока не сдохну», в сознание которой он вошел по ту сторону двери и которая ночью сегодня опять появилась, была бы как нельзя кстати, если дело дойдет до столкновения с этими чудищами, но только в том случае, если ее удастся обуздать спокойной человечностью Одетты Холмс – и особенно сейчас, когда на руке у него не хватает двух пальцев, патроны почти на исходе и опять начинается жар.