Призрак Проститутки - Норман Мейлер

— Я что-то не понимаю, — сказал я. — Разве вы однажды не говорили, что наша подлинная обязанность — стать мозгом Америки?

— Видишь ли, Гарри, не таким мозгом, который просто определяет, что правильно, а что нет. Наша цель — развить целенаправленное мышление. Мышление, которое выше фактов, мышление, которое ведет нас к более высоким целям. Мир, Гарри, переживает очень большие конвульсии. Двадцатый век устрашающе апокалиптичен. Исторические институты, развивавшиеся столетиями, рассыпаются под напором лавы. Первым указанием на это была большевистская революция семнадцатого года. Потом появились нацисты.

Боже, малыш, они были настоящим исчадием ада! Верхушка горы взорвалась. И теперь полилась лава. Не думаешь же ты, что лаве нужна хорошая железнодорожная сеть? Лава — это энтропия. Она затопляет все системы. Коммунизм — энтропия Христа, вырождение высших духовных форм, превращение их в низшие. Для того чтобы этому противостоять, мы должны создать фикцию — Советы-де имеют мощную военную машину, которая пересилит нас, если мы не будем сильнее. А истина состоит в том, что они одолеют нас, если страсть к сопротивлению будет угасать с каждым годом, с каждой минутой.

— Но откуда вы знаете, что вы правы?

Он пожал плечами.

— Человек живет сообразно тому, что познает.

— А откуда вы черпаете свои познания?

— Со скалы, парень, с высокой скальной стены. Высоко над равниной. — Он допил свою сливовицу. — Пошли спать. Весь завтрашний день мы будем в пути.

Прощаясь со мной в лифте, он добавил:

— Мы с Харви завтракаем очень рано. Спи, пока я не позвоню.

Я и проспал. Моя вера в его способность все уладить была безгранична. И если я, кладя голову на подушку, не очень понимал, что происходит, то смятение, если оно достаточно глубокое, тоже способствует забытью. Я спал мертвым сном, пока не зазвонил телефон. Был полдень.

— Ты проснулся? — послышался голос Проститутки.

— Да.

— Собирайся. Я заеду за тобой на твою квартиру ровно через час. За гостиницу заплачено. — И добавил: — Ты кое-чему научишься в будущем году.

Мое образование началось с той минуты, как я вступил в свою квартиру. Дикс Батлер был один и в прескверном настроении вышагивал по комнате.

— Что случилось с Харви? — спросил он. — Мне необходимо увидеть его, а он не подходит к телефону.

— Я ничего не знаю, — сказал я, — знаю только, что еду домой, свободный и чистенький.

— Мое почтение твоему папочке, — сказал он.

Я кивнул. Не было нужды объяснять, что в данном случае следовало также учитывать моего крестного.

— А ты, похоже, чем-то расстроен, — сказал я.

— Видишь ли, — объявил он в качестве вступления, — Вольфганг умер.

Голос меня не слушался. Тем не менее я сумел выдавить из себя:

— Насильственной смертью?

— Был до смерти избит.

Мы оба молчали. Я продолжал собирать вещи. Через несколько минут, выйдя из спальни, я спросил:

— Как ты думаешь, кто это сделал?

— Какой-нибудь бывший любовник.

Я вернулся к своему чемодану.

— Или же, — сказал Батлер, — они.

— Кто — они?

— ФСИ.

— Да, — сказал я.

— Или же, — сказал Батлер, — мы.

— Нет.

— Точно, — сказал Батлер. — По приказу Харви этой рукой. Я его прикончил.

— Я пришлю тебе свой адрес в Вашингтоне, — сказал я.

— Или, — сказал Батлер, — это дело рук Штази. В подобного рода делах призывают на помощь Владимира Ильича Ленина. А он спросил: «Кто от этого выигрывает?»

— Понятия не имею кто, — сказал я. — Я ведь не знал даже, что это случилось.

— Истинная правда, не так ли? — заметил Дикс Батлер.

16

Во время полета через Атлантику Проститутка был в преотличном настроении.

— Должен сказать, — доверительным шепотом поведал он мне, — встреча с твоим другом БОНЗОЙ оказалась настоящим испытанием.

Однако по блеску в его глазах я почувствовал, что мое любопытство не будет удовлетворено. Веселые огоньки в глазах Проститутки часто означали, что он раскрывает лишь сущую ерунду.

— Так вот, — сказал он, — не забывай, что Билл Харви начинал в ФБР, а они там часто бывают параноиками в отношении собственной безопасности. Да и как могло быть иначе? Эдгар Гувер — первейший тебе пример. — Дальнейшее Проститутка произнес еще более тихим голосом: — Я слышал, Гувер не разрешал своему шоферу свернуть налево, если можно было добраться до нужного места, сделав три поворота направо. И вот когда я размышлял о странном поведении Билла Харви с этими его пистолетами, я обычно приходил к выводу, что Эдгар Гувер заразил его своими тотемами и табу. Однако не так давно — незадолго до того, как мы устроили твой перевод, милый мальчик, в Берлин, — меня вдруг осенило: а что, если эти чертовы пистолеты не следствие паранойи Билла Харви? Что, если они существуют в ответ на реальную опасность? Что, если Билл Харви влез во что-то скверное? — Проститутка вытянул указательный палец. — Всякий раз необходима крепкая гипотеза. Без нее утонешь в фактах.

И тогда я заглянул в досье Харви. И в его двести первом было подробное описание того, почему он вынужден был уйти в отставку из ФБР. Это тебе известно. Ты записал все со слов К.Г. По тому, как ты киваешь, я вижу, что ты все помнишь. Я тоже. Все детали, которые сообщила тебе К.Г., в точности совпадают с версией в его досье. Я предполагал, что так оно и будет, когда просил тебя поговорить с К.Г. Теперь подумай, что это значит. Ее версия событий, изложенная в пятьдесят шестом году, полностью совпадает с его версией, изложенной в сорок седьмом, когда он поступал на работу в управление. Такое впечатление, что первоначальная версия была тщательно отполирована. Харви явно накормил свою молодую жену версией из своего досье, а потом, подозреваю, время от времени повторял ее, чтобы крепче засела в памяти. Это ключ к разгадке. Одно из немногих незыблемых правил в нашей работе гласит, что легенда соответствует во всех деталях своей первоначальной версии лишь в том случае, если она была искусно сфабрикована и несколько раз повторена.

— Все это прекрасно, — заметил я, — но, когда вы прилетели в Берлин, вы же не могли знать, имел ли я возможность поговорить с К.Г.

— Я ехал независимо от того, было ли все проделано или нет, — сказал Проститутка. — У тебя все рушилось. А кроме того, возникли трения между Харви и Пуллахом. Гелен затеял очень непростую игру. Поэтому я должен был предпринять это путешествие, даже не имея на руках ничего, кроме собственных догадок. Так что запись разговора с К.Г. весьма укрепила меня в моем убеждении. Это талисман. Он лежал у меня в кармане на протяжении всего завтрака с Биллом. Эта запись укрепляла меня во мнении, что я знаю человека, с которым имею дело.

Кстати, мы с Харви завтракали в баре отеля «У зоопарка». Он знал, что я не захочу встречаться с ним на домашней травке Харви. А у него было такое же отношение к моему отелю. Но он, должно быть, прикинул, что при своих возможностях сможет подключить магнитофончик в баре. Однако после нашей маленькой беседы с тобой я переговорил с управляющим отеля, чтобы двое моих людей всю ночь просидели в баре. Они не могли ничего подключить для меня, но по крайней мере можно было не сомневаться, что и ни один из людей Харви ничего не подсунет. Таким образом, мы встретились на другое утро без всяких записывающих устройств, кроме того механизма, какой могли иметь при себе.

— Как же вам удалось записать Харви? — спросил я. — Он наверняка знал, что вы пришли с техникой.

— При мне был магнитофончик, который он едва ли мог унюхать. Игрушка, придуманная КГБ и опробованная русскими в Польше. Ты устанавливаешь ее в подъеме туфли — там и батарейка, и микрофон, и все, что надо. Но мы забежали вперед. Суть в том, что этот завтрак — кампари и круассаны для Билла, яйцо всмятку для меня — недолго состоял из обмена любезностями. Довольно скоро мы перешли к взаимным оскорблениям. «Эй, приятель, — говорит он мне, — я тут ломаю зубы на операциях в темных проулках этого гиблого места, в то время как вы, светские львы, лакомитесь с английской сволочью! Хо-хо-хо!» Он говорит мне, что вместо обеда опрокидывает три мартини — «двойной, двойной и еще раз двойной». Я спрашиваю, какой из пистолетов он выкладывает на стол. Он говорит: «Не пистолет, а тупоносые пули. Пистолеты, — сообщает он, — я меняю еще чаще, чем рубашки».

Тут Проститутка достал из нагрудного кармана запись беседы, взял первые две страницы и поднял их в воздух.

— Теперь все это тут зафиксировано, — сказал он. — Сам отстукал на машинке после того, как Харви ушел. Всегда как можно быстрее переводи запись с пленки на бумагу. Тогда яснее становится вся картина. Я смотрю на этот текст и вижу перед собой изогнутый ротик Билла, который так не вяжется с мерзостью, которую он извергает. О, как он гордился собой, уходя! Он считал, что я у него в кармане. — И с этими словами Проститутка вручил мне первые две страницы. — Сам догадайся, кто какой dramatis personnae[43].