Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II - Аркадий Казанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Данте, прекрасно знающий, что инок Альбериго ещё не умер, искренне изумляется. Инок Альбериго говорит о том, что душа может оказаться в Аду раньше телесной смерти своего обладателя.
Аналогия с этим просматривается у Вергилия в Энеиде. Там царь Эней, посещая душу своего отца, Анхиза, видит души Римских цезарей, вплоть до Юлия Цезаря и Августа, хотя они должны появиться на свет только лет через 1200.
Поэт избегает прямого указания на метемпсихоз (переселение душ), но указанный поворот сюжета показывает, что в Аду он встречает души не только людей, уже умерших до 1743 года, но и людей, которые умерли до 1815 года и, даже, которых он пережил лично. А здесь он встречает души двух людей, которые пережили его самого – жили после 1815 года. Прежде чем отождествить указанные души, окунемся в атмосферу 1815 года.
Только что окончилась война с Францией, руководимой императором Наполеоном I Бонапартом, но сам он дожил до 1821 года. Его победитель – Российский император Александр I Благословенный дожил до 1824 года. Оба они, безусловно, пережили Данте, но здесь он воздаёт им должное.
В предыдущих главах я часто встречал, какую нелицеприятную оценку давал Данте императору Александру I, погибшую душу которого он, наконец встречает в Аду, в образе инока Альбериго; набожность создателя Священного Союза была притчей во языцех. Узнав в иноке Альбериго императора Александра I, он удивленно спрашивает: – «Ты разве умер?», на что тот отвечает, что души, совершившие смертельный непростительный грех при жизни, отправляются прямиком в Ад, хотя тела их ещё живут и здравствуют. Так и его душа, совершившего тяжкий грех – пославшего на ненужную смерть десятки тысяч своих соотечественников, присутствует здесь, в Аду, хотя тело ещё ходит по Земле.
Tu «l dei saper, se tu vien pur mo giuso:elli è ser Branca Doria, e son più anniposcia passati ch'el fu sì racchiuso». [138]
«Io credo», diss'io lui, «che tu m'inganni;ché Branca Doria non morì unquanche,e mangia e bee e dorme e veste panni». [141]
«Nel fosso sù», diss'el, «de» Malebranche,là dove bolle la tenace pece,non era ancor giunto Michel Zanche, [144]
che questi lasciò il diavolo in sua vecenel corpo suo, ed un suo prossimanoche «l tradimento insieme con lui fece. [147]
Ты это должен знать, раз ты с земли:Он звался Бранка д'Орья; наша братьяС ним свыклась, годы вместе провели». [138]
«Что это правда, мало вероятья, —Сказал я. – Бранка д'Орья жив, здоров,Он ест, и пьет, и спит, и носит платья». [141]
И дух в ответ: «В смолой кипящий ровЕще Микеле Цанке не направил,С землею разлучась, своих шагов, [144]
Как этот беса во плоти оставилВзамен себя, с сородичем одним,С которым вместе он себя прославил. [147]
Поэт воздаёт должное и изгнавшему его – папу Пия VI с престола, генералу Наполеону Бонапарту, ставшему вскоре после этого императором Франции – Наполеоном I Бонапартом.
За душой инока Альбериго находится ещё одна душа живущего человека, которого тот называет Бранка д’Орья – Наполеоном I Бонапартом. Он добавляет, что он сам и окружающие его души властителей, погубивших много людей, свыклись уже с Бранка д’Орья, проведя с ним в одном кругу Ада долгий срок. Когда Данте возражает, что Бранка д’Орья жив, здоров, ест, спит, пьёт и носит платья, Альбериго разъясняет поэту, что тот, кто продал душу дьяволу, погружается душой в Коцит, а на Земле телом обманывает взоры. Платья, которые носил Наполеон, также стали притчей во языцех. Альбериго говорит, что Наполеон продал свою душу, вместе со своим прославленным сородичем, вселившемуся в него бесу ещё до того, как Микеле Цанке расстался с жизнью.
Из академической статьи:
Жозеф Бонапарт (7 января 1768 года (17680107), Корте, Корсика – 28 июля 1844 года, Флоренция) – первенец Карло и Летиции Буонапарте, старший брат Наполеона I, король Неаполя в 1806—1808 годах, король Испании в 1808—1813 годах под именем Иосиф I Наполеон.
Политикой занялся одновременно с братом, с 1796 года – депутат Совета Пятисот, участвовал в походах брата и заключал договоры от имени Республики, поэтому Александр I говорит о том, что Жозеф Бонапарт прославил себя вместе с братом, Наполеоном Бонапартом.
Инициирован в масонство 8 октября 1793 года вместе с братом в ложу «Совершенной искренности» на востоке Марселя. Он был Великим мастером Великого Востока Франции, и был избран в 1804 году Великим мастером Великого Востока Италии. В этом же 1804 году Наполеон I короновался французской короной.
Александр I – сам масон, называет вступление Наполеона I в масоны так, что тот: – «Оставил беса во плоти». Братья Наполеон вступили в масоны в 1793 году, а Максимилиан Мари Исидор Робеспьер – Микеле Цанке был казнён и отправился в Ад в 1794 году.
Ma distendi oggimai in qua la mano;aprimi li occhi». E io non gliel'apersi;e cortesia fu lui esser villano. [150]
Ahi Genovesi, uomini diversid'ogne costume e pien d'ogne magagna,perché non siete voi del mondo spersi? [153]
Ché col peggiore spirto di Romagnatrovai di voi un tal, che per sua oprain anima in Cocito già si bagna,e in corpo par vivo ancor di sopra. [157]
Но руку протяни к глазам моим,Открой мне их!» И я рукой не двинул,И было доблестью быть подлым с ним. [150]
О генуэзцы, вы, в чьем сердце минулПоследний стыд и все осквернено,Зачем ваш род еще с земли не сгинул? [153]
С гнуснейшим из романцев заодноЯ встретил одного из вас, которыйДушой в Коците погружен давно,А телом здесь обманывает взоры. [157]
Поэт называет Бранка д’Орья и его брата генуэзцами, так как Генуя и Лукка были поместьями фамилии Буонапарте, о чём сообщает в первых строках своего знаменитого романа «Война и Мир» граф Лев Николаевич Толстой (28 августа 1822 года – 7 ноября 1910 года). В 1815 году все действующие лица этой сцены благополучно или не очень, но были живы и пережили Данте надолго.
Инока Альбериго поэт называет гнуснейшим из романцев – представителем императорской Российской династии Романовых. Понятно, почему Данте, в нарушение клятвы не поднимает веки иноку Альбериго! Всё время, пока Александр I Благословенный воевал с Наполеоном I Бонапартом, поэт находился рядом с ним, в Санкт-Петербурге, прибыв туда в 1800 году. Конечно, инок Альбериго – Александр I узнал бы его – Петра II, и Бранка д’Орья – Наполеон I, изгнавший престарелого папу Пия VI с трона в 1799 году узнал бы его, если бы глаза их не были затянуты льдом.
Данте не обманывает инока Альбериго, не открыв ему глаз. И сам он казнится рядом с ним, в соседнем круге Ада, как и поклялся, вмёрзший в лёд в виде души архиепископа Руджери, казнимого душой графа Уголино.
Круг Ада, в котором казнятся Александр I и Наполеон I, предавшие друг друга на земле, называется Толомея. Откуда взялось это название?
Александр I, как и Пётр II, были известны, как талантливые актёры, притворщики и лицемеры. Александра I постоянно сравнивали с великим французским актёром Тальма, непревзойдённым лицедеем, упомянутым А. С. Пушкиным в поэме «Граф Нулин» :
Тальма совсем оглох, слабеетИ мамзель Марс, увы, стареет…
По этому прозвищу Данте и называет круг Ада, в котором казнятся великие лицемеры и предатели – Александр I и Наполеон I – Толомея – от Тальма. И сам он казнится в соседнем круге – Антеноре.
Как это было:
Высокий, красивый, светлый лицом и взором под бровью, рассеченной рубцом, Светлейший князь Григорий Александрович Потёмкин, вошёл в кабинет императрицы без доклада.
«Папский нунций дожидается Вас, Матушка, архиепископ Руджери» – сообщил он: – «Ждёте?»
«Жду, Григорий» – ласково ответила она: – «Пусть войдёт. Проследи, чтоб никого».
Потёмкин подошёл к двери, открыл наполовину и вышел.
«Прошу, Ваша Светлость» – послышался его негромкий голос за дверью.
В дверь вошёл архиепископ высоченного роста, в мантии и камилавке. Потёмкин закрыл за ним дверь. Императрица встала; архиепископ подошёл ближе.
«Ну, здравствуй, сестра, с Богом» – ласково сказал он: – «Как поживаешь?»
«Благословите, Ваша Светлость» – приветливо ответила Екатерина, склоняя перед ним голову. Нунций пробормотал короткую молитву, перекрестил её и протянул руку. Императрица поцеловала руку и жестом пригласила нунция сесть в кресло. Тот подошёл и, опустившись в кресло, стал вровень с императрицей, сидевшей в высоком кресле.
«Давно не виделись, брат» – начала она: – «Редко к нам жалуете. Можно было б и почаще».
«Да, лет десять уже, сестра» – ответил тот: – «Дела не дают. Да и далеко был, в Индии, Китае, Америке. У тебя дела неважные сейчас, сестра, знаю».
«Да уж» – сказала она: – «Вор объявился, Пугачёв, много народу взбунтовал. Против меня собирается идти. Пока держусь, но тяжело. Мужем моим себя объявил без права, разбойник, народ против меня бунтует, немкой называет, вор».