Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин

общего царского указа об отнятии всех земель у помещиков и увеличении в связи с этим крестьянского душевого надела до 15 десятин[1088]. О своих бедствиях крестьяне пытались довести до сведения царя через ходоков, одним из которых был выделен крестьянин, отставной солдат Фома Прядко, сыгравший в движении на Чигиринщине активную роль[1089]. Самый острый период волнений приходится на 1875 г. Сопротивление крестьян было сломлено дикой экзекуцией, массовыми арестами. В 1877 г. в Киеве судили за участие в волнениях большую группу крестьян (326 человек). И после подавления открытых волнений положение оставалось, однако, напряженным. Этим и пытались воспользоваться Стефанович с товарищами, задумав описанный выше Чигиринский заговор. Об остроте крестьянского недовольства позволяет судить число крестьян, привлеченных к дознанию после ареста Стефановича и др., – 1150 человек[1090].

В 1878 г. возникли волнения бывших государственных крестьян в Челябинском уезде Оренбургской губернии. Крестьяне отказывались платить оброчную подать, страховой сбор, лесной налог; они заявляли, что живут на государственной земле и хотят по-прежнему считаться государственными крестьянами. Крестьяне Иван Попов и Иван Воронин, посылавшиеся для подачи прошений в Петербург, внушали, по сообщению властей, что «все земли, леса, рыбные ловли и другие богатства, вошедшие в крестьянскую нарезку, принадлежат крестьянам, а лесное ведомство не имеет никакого права распоряжаться угодьями»; оброчную подать они объявляли «частным сбором», не касающимся государственных крестьян[1091]. В село Редутское, жители которого проявили наибольшее упорство, введена была казачья сотня; часть крестьян была подвергнута порке. В 1879 г. начались на почве введения однодесятинного надела лесом волнения государственных крестьян Вятской губернии (Посадская, Смирновская волости Орловского уезда и др.), затянувшиеся на несколько лет, выразившиеся в категорическом отказе от межевых работ, непрекращавшихся порубках леса и т.д. Попытки властей произвести отмежевание вольнонаемными рабочими под охраной войск наталкивались на противодействие крестьян[1092]. Волнения были окончательно подавлены уже при Александре III[1093].

В 1878 – 1879 гг. происходило брожение среди государственных крестьян Ставропольской губернии (Новогригорьевский уезд), приведшее к столкновению с властями в марте 1879 г. Брожение началось в связи с введением владенных записей. Крестьяне возбуждали вопрос то об освобождении от обязательного выкупа земель, то об оставлении повинностей на прежних основаниях, но большинство вообще отказывалось от принятия земельного надела, желая при создавшемся новом положении остаться при одних усадьбах. В дальнейшем возникли и слухи о том, что новое поземельное устройство государственных крестьян выдумано панами с целью установления крепостной зависимости. Несколько волостей согласились не вносить податей и возвращали начальству окладные листы. Прибытие в район волнений вице-губернатора и других чиновников, возбуждение следствия и начавшиеся аресты привели к бурным событиям, ареной которых стало село Дербетовское. 4 марта 1879 г. толпа крестьян потребовала освобождения троих заключенных, которым благодаря напору крестьян удалось бежать. В тот же день еще большая толпа (более 2 тыс. человек, в том числе множество крестьянок) вступила в открытое столкновение с властями, пытавшимися, опираясь на вызванную ими казачью команду, предпринять новые репрессивные действия. Напуганные представители власти (вице-губернатор, исправник, судебный следователь и др.) бежали в следующую ночь из села. К селу Дербетовскому были двинуты три сотни казаков и два батальона пехоты. 11 марта депутаты от села Дербетовского явились к прибывшему в соседнее село Винодельное ставропольскому губернатору «с изъявлением покорности»[1094].

В те же 1878 и 1879 годы произошли серьезные волнения государственных крестьян – татар, чуваш и мордвы – в Казанской губернии. Волнения распространились на прилегающие национальные районы Самарской и Вятской губерний. В этом движении экономические требования переплелись с борьбой против национального гнета. Усердие казанского губернатора Скарятина в деле подавления волнений настолько превзошло все возможные пределы жестокости, произвола и издевательства, что даже царское правительство вынуждено было отстранить его от должности[1095]. Движение среди татар послужило в 1879 г. сигналом к волнениям башкир ряда уездов Уфимской и Пермской губерний.

Своеобразную струю в движении среди сельской массы представляли волнения казаков в Уральском и Донском казачьих войсках.

Уральские казаки очень широко были охвачены волнением в 1874 – 1875 гг., в связи с введением утвержденного царем в марте 1874 г. «Положения о воинской повинности и общественно-войсковом хозяйственном управлении». Казаки находили, что новые условия военной службы очень невыгодно отразятся на экономическом положении массы Уральского войска. Они были недовольны и правовой стороной реформы, находя, что казакам по сравнению с «чиновниками» предоставлено в войсковом управлении слишком слабое представительство. Самый порядок выработки и введения «Положения» вызвал сильное возмущение верхами местной казачьей администрации[1096]. Волнения расширились и обострились вследствие требования подавать письменные обязательства в подчинении новому «Положению». Казаки массами отказывались от дачи подписки. Станицы отказывались выбирать депутатов. Помимо каторжных приговоров тем, кто был признан зачинщиками и руководителями (Евтихий Гузиков, Федор Стягов и др.), около 2500 казаков с их семьями после зверского избиения были высланы в Туркестанский край. Казаки и на месте ссылки продолжали оказывать сопротивление: не называли своих фамилий, не шли в казармы, отказывались от обязательных работ. На протяжении ряда лет сосланные, обходя препятствия и не считаясь с риском наказаний, направляли письменные прошения-протесты, посылали с жалобами уполномоченных[1097].

В 1878 г. возникли волнения среди казаков в трех округах Донской области в связи с введением земских учреждений, которое сопровождалось ограничениями в пользовании общественными лесами и водами и увеличением бремени повинностей, лежавших на казаках. Казаки отказывались от выбора гласных, уплаты земских сборов, участия в межевых работах, прогоняли землемеров, посылали ходоков в Петербург к наследнику с просьбой об упразднении земства. Сыграл свою роль и общий упадок экономического благосостояния донского казачества, усугубленный русско-турецкой войной[1098]. В борьбу казаков на Дону пытались вмешаться революционеры-землевольцы, в том числе Г.В. Плеханов и А.Д. Михайлов. Было выпущено два нелегальных воззвания к казакам; автором одного из них был Плеханов. Оно заканчивалось словами: «Опозорит себя навек казачество, если не вернет теперь прежних вольностей. Что добыли кровью деды, не должны отдавать без боя внуки!»[1099]

Во время открытых волнений, возникавших то в одном, то в другом месте, находили выражение настроения и требования всей крестьянской массы, ее стремления получить землю, освободиться от помещичьего и чиновничьего гнета. Эти же требования и стремления отражались в слухах, распространенных среди крестьянства, об общем земельном переделе.

Распространение таких слухов не прекращалось на всем протяжении 70-х годов. Выше мы отмечали беспокойство высших