Солнце в огне - Ксения Хан

– Не мне, – запротестовала Йонг, слабо отмахиваясь. Стражники, заметившие, что она стала говорить тише, сделали шаг к ним с Рэвоном. – Ты… Тебя же тоже пригласили на церемонию, да?

По его глазам Йонг поняла, что он наконец-то осознал, о чём она просит.

– Я прибыл сюда не отговаривать брата от свадьбы, – прошипел Рэвон, по голосу было заметно, что срывать церемонию он бы и не подумал, а теперь злится, что такая идея пришла Йонг в голову. – Я и без того скован по рукам и ногам запретами моего генерала, и здесь я ничего не решаю.

– Сонбэ!.. – простонала она. Рэвон шикнул.

– Подумай о чём-то ещё, хубэ[82]. В таком вопросе я тебе не помощник.

Он встал, чинно поклонился Йонг, которая от напряжения и разочарования не могла двинуться с места, и ушёл, оставляя её наедине со всё более мрачными мыслями. Если Рэвон не может помочь ей, то действовать придётся в одиночку.

Сорвать церемонию свадьбы любимой дочери династии Мин – подумаешь, какое серьёзное дело. За такое наверняка казнят.

Йонг вытащила из волос одну шпильку и стала крутить в руках её бусину на длинной цепочке. Да, за такое точно казнят. У Йонг было слишком слабое положение при дворе, чтобы проворачивать подобное, не боясь смерти.

Если бы речь шла только о сердце Нагиля, Йонг смирилась бы. Она прикусила губу, мысленно себя проклиная. Хорошо, не смирилась, но приняла ситуацию. Не сразу, со временем. Если бы династический брак для Нагиля не означал его присягу Империи и Императору лично, если бы свадьба была закреплением союза двух государств и Нагиль не покидал бы Чосон после неё, то Йонг поняла бы это и согласилась стать наложницей генерала Чосона.

Но Империя хотела контролировать Дракона. После свадьбы генерал Мун окажется заложником Императора и будет служить Императору. Чосон останется без защиты Великого Зверя и падёт быстрее, чем Йонг успеет сменить ханбок на ханьфу.

– Мер’тонъ, – выругалась она сквозь зубы и встала. Без поддержки имуги она быстро мёрзла на зимнем воздухе: ноги закоченели так, что она их почти не чувствовала.

– Сыта-голь! – воскликнула Юна. – Вам нужно вернуться в тепло.

Пока они шли, Йонг опиралась на руку Юны, всю мозолистую от лука. Знали бы молчаливые стражники, что служанка на самом деле лучница, а приставленный к Йонг Хаджун – не просто человек из дворца Хансона, а воин дракона.

Но что толку от их умений и силы, если ни у кого здесь не было власти, достаточной, чтобы противостоять Империи.

* * *

Нагилю позволили заглянуть к Йонг всего раз, вечером, за три дня до церемонии. Он успел поймать Хаджуна в коридорах, когда тот разыскивал японских послов, и Юну, когда она меняла воду в купальне восточного крыла. Все приготовления были завершены, и оставалось лишь предупредить Сон Йонг. Нагиль был уверен, что Лан скажет достаточно, чтобы она не волновалась, но желание увидеть свою госпожу, пусть и вопреки логике, твердящей об опасности, к ночи пересилило все доводы рассудка.

– Генерал Мун, госпожа, – объявил Хаджун в дверях покоев Сон Йонг. Юна открыла ему двери изнутри и пропустила в объятую полумраком вечера комнату. Здесь пахло прогорклым маслом и дымом, воздух мешал дышать. Нагиль поморщился, садясь на циновку перед небольшим лакированным столиком. Йонг села напротив, но говорить первой побоялась.

Нагиль заметил белую полосу шрамов на её шее, утекающую под воротник ханьфу.

– Генерал? – позвала Йонг, слыша, как заклокотало в горле Нагиля. Он опустил голову, закашлялся.

– Простите. Длинный день, полный забот.

Говорить открыто они не могли. Йонг протянула ему руку, в которую он вцепился как утопающий.

– Вы встречались сегодня с Рэвоном, госпожа? – спросил Нагиль сиплым голосом. Йонг кивнула и помрачнела.

– Мы вспоминали прошлое. Искали в нём ответы.

– Нашли?

– Нет. Только больше запутались, генерал.

Он не поможет нам, сказали глаза Йонг. Почему она решила, что он встанет на их сторону, так и осталось для Нагиля загадкой.

– Ким Рэвон много врёт, – заметил Нагиль и, уцепившись за эти слова, медленно добавил: – Как и змей в вашем теле, госпожа Сон Йонг. Он тоже может лгать.

Пусть солжёт, сказали глаза Нагиля. Йонг всматривалась в его напряжённое лицо и часто моргала. Проклятое масло вытягивало из неё силы и делало слабой и покорной, лишало воли. Нагиль стиснул её пальцы, чувствуя, что они холодны как лёд.

– Вы знаете, что масло господина Лю в достаточной мере сдерживает имуги, – ответила Йонг. Да, и он поплатится за это. За каждый день, который Йонг провела в пытках.

– Но возможно, – возразил Нагиль, – по утрам вы всё же слышите его голос.

Йонг прищурилась.

– Возможно, – сказала она с осторожностью. – Думаете, он лжёт мне?

Нагиль почувствовал, что улыбается против воли.

– Не только вам, госпожа Сон Йонг. Всем. И господину Лю особенно.

Завтра утром, сказали глаза Нагиля, солги Лю Соджолю.

В дверь требовательно застучали. Время вышло – Нагиля просили покинуть женскую половину крыла. Он встал, не размыкая с Йонг рук, молча прижал её ладонь к своей шее, где у неё были шрамы от масла, а у него – чистая кожа.

– Лан придёт утром попрощаться, госпожа, – сказал он, чтобы занять чужие уши. – Ей позволят покинуть Хэнджу после церемонии. Вы же… Вы согласились остаться при дворе Императора?

– Я не давала ответа её высочеству.

Йонг напряглась, пальцы царапнули шею Нагиля.

– Секретарь сказал, что вашего мастера отпустят, если вы останетесь при дворе, как шаманка. И будете служить её высочеству.

Тебе не придётся, минджа, умоляли его глаза. Слова Шоужаня – правда, но до этого не дойдёт.

– Я… – Йонг опустила голову, чтобы не смотреть на него, от бессилия её затрясло. Если завтра у них ничего не выйдет, подумал Нагиль, и если он не вытащит Йонг отсюда, то откажет секретарю Императора.

За такое казнят, разумеется.

– Хорошо, – сказала Йонг, крепче сжимая его руку. – Если вы считаете, что мы должны поступить так… Хорошо, я соглашусь с вами, генерал Мун.

* * *

Лан пришла в покои Йонг утром, как и было оговорено, но до Соджоля.

– Перед тем как уехать, я должна была распить с тобой последнюю чашку чая, – сказала она таким тоном, что даже недалёкому человеку становилось понятно: никакой чай они не разделят. Тем не менее на подносе у Юны, идущей прямо за шаманкой, стояли чайник и чашка, по цвету и фактуре похожая на старинную миску, из которой мерзавец Соджоль черпал проклятое масло.

Йонг не успела удивиться, когда в её покои зашёл