Переписка - Рашид ад-дин

он был уже разрушен и представлял собой только груду развалин». (Е.Э. Бертельс, Низами, стр. 165; см. также: Е.Э. Бертельс, Избранные труды. Низами и Физули, М., 1962, стр. 320, сн. 3).

129

Кан’ат (арабск.) — в Иране подземные оросительные каналы, синоним персидского термина кариз.

130

Здесь и ниже в тексте всюду идет термин карийа ***. Как отмечено И.П. Петрушевским, «Дех, или, что то же самое, кариэ, — старинное селение, в котором сохранилась сельская община, или селение, некогда бывшее сельской общиной, селение, в котором сохранялись пережитки или по крайней мере память о сельской общине» (И.П. Петрушевский, К истории, стр. 42).

Развивая эту же мысль в своей работе о земледелии и аграрных отношениях в Иране монгольского периода и приводя в подтверждение ее большое количество материалов из источников, И.П. Петрушевский пишет, что в XIII—XV вв. в большинстве случаев подобное селение «было уже феодально-зависимым, но в нем издольная форма эксплуатации крестьян проводилась через сельскую общину, или, если община уже распалась, издольщиками были бывшие члены общины» (И.П. Петрушевский, Земледелие, стр. 297, см. также стр. 290—298).

Употребление в «Переписке» Рашид ад-Дина термина карийа применительно к вновь создаваемым в феодальных поместьях поселениям, в которых должны жить или рабы, как то мы имеем в данном письме, или крестьяне, сгоняемые из разных областей (см., например, № 38 и 39), позволяет, на мой взгляд, толковать данный термин и в широком смысле сельского феодально-зависимого населения, не обязательно связанного со старой сельской общиной. Тот факт, что в данном письме указывается, что в карийа должны быть поселены рабы, не меняет данного положения, поскольку, будучи посажены на землю, они, как то вытекает из материалов «Переписки», превращались фактически в издольщиков.

И.П. Петрушевский, ссылаясь на данное письмо, подчеркивает, что в отличие от обычных ра’ийатов-издольщиков Рашид ад-Дин снабжал рабов, поселенных в садах Руб'-и Рашиди, семенами, рабочим скотом и даже одеждой, и считает, что подобная «забота» диктовалась тем, что рабы-издольщики получали минимальную долю урожая, которой не хватало даже на одежду (И.П. Петрушевский, Применение рабского труда в Иране и сопредельных странах в позднее средневековье («К проблеме рабовладельческого уклада в феодальных обществах Передней и Средней Азии», — «XXV Международный конгресс востоковедов. Доклады делегации СССР», М., 1960, стр. 6—7).

Однако отличным является лишь раздача одежды, так как снабжение семенами, рабочим скотом и даже пособиями и провизией практиковалось и применительно к крестьянам, например к тем, которых следовало поселить в деревнях по берегам каналов Рашиди и Газани (см. письма № 38 и 39). О подобной же раздаче крестьянам семян, скота и прочего из доходов с собственных поместий Рашида, раздаче безвозмездной говорится и в письме № 5. Причем здесь речь идет о крестьянах Кермана, разоренных по вине хакима области — сына Рашида, но живущих отнюдь не в имениях самого Рашид ад-Дина. Подобные раздачи со стороны феодалов диктовались иногда (как мы это видим в письме № 5) политическими расчетами, а чаще хозяйственными заботами и служили в.. определенной мере поощрением для крестьян или рабов-издольщиков. Ведь не следует забывать, что большинство имений новоявленной монгольской знати возникло путем возделывания пустующих земель. Для того чтобы обработать их, в первую очередь нужны были люди. А многие области во владениях Ильханов почти совершенно обезлюдели — как в результате монгольского завоевания, так и еще в большей степени из-за принятых монголами методов эксплуатации податного населения и постоянных междоусобных войн. Собрать крестьян из окрестных областей можно было в те времена лишь с помощью государственного приказа, если речь шла о каком-то крупном, не частного порядка мероприятии вроде постройки большого канала для орошения области; может быть, это было возможно и для везира, да и то, видимо, не всегда, поскольку Рашид ад-Дин предпочитал покупать для своих личных владений рабов. Рабов в результате бесконечных войн, которыми полна история XIII в., было много, стоили они дешево. И даже проще было купить рабов и посадить их на землю, чем разыскивать беглых из этих мест или сманивать крестьян-соседей (чему также служили подобные раздачи), хотя эти последние явления и приобрели во владениях ильханов такие размеры, что даже в реформах Газан-хана специально оговорено право возвращать крестьян на места их прежних поселений.

Рабы привозились чаще откуда-то извне (как в данном письме), и, желая увидеть свое имение обработанным, всякий владелец волей или неволей должен был предоставить работникам орудия и средства труда. А потому не правильнее ли видеть в подобных раздачах (так же как и в поселении рабов парами одной и той же народности) своеобразный хозяйственный расчет и, следовательно, допустить, что посаженные на землю рабы со временем превращались в феодально-зависимых крестьян?

131

В ленинградской рукописи (л. 27а) слова *** отсутствуют. В тексте, опубликованном X. Нахджувани (стр. 32), выпущено, что Рашид ад-Дин хочет, чтобы в каждой деревне жили люди одной народности.

В перечне селений и в ленинградской рукописи и в опубликованном X. Нахджувани тексте (соответственно л. 27а и стр. 32) порядок таков: селение негров, грузин к.р.диан (?), эфиопов. Иначе во всех четырех случаях указывается и количество человек: «Селение (такое-то) 40 человек мужчин и женщин».

132

В тексте стоит слово ***. В ленинградской рукописи (л. 27а) и в публикации X. Нахджувани (стр. 32) ***. Подробно см. выше, прим. 4 к № 6.

133

В тексте — ***, т.е. жители Рума. Под Румом в этот период чаще всего понималась Малая Азия. Население ее в XIII в. этнически было очень пестрым, и поэтому вряд ли слово «румиец» применительно к этому времени можно понимать как название какой-нибудь одной определенной народности.

134

Текст письма в сокращенном виде (опущен перечень масел) опубликован X. Нахджувани (см.: X. Нахджувани, Руб’-и Рашиди, стр. 35—36). Отдельные разночтения с этой публикацией отмечены ниже.

Полный текст данного письма воспроизведен также в книге Надир-мирзы Каджара. Тарах ва джуграфи-йи дар ас-салтана-йи Табриз (стр. 144—145). При сравнении с лахорским изданием много разночтений. Особенно это касается списка масел. Перечень их в книге Надир-мирзы приведен полностью, но внутри перечня иногда другой порядок названий растений; в ряде случаев иное написание этих названий, полностью отсутствуют упоминание городов, из которых следует доставлять то или иное масло; в заключительной фразе письма опущено упоминание об ал-тамге. Некоторые разночтения с текстом данного письма, который мы