Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер

бутыли с водой и понятно, что остальное — это еда. Но предводитель не мог принять игру своих подчинённых, что среди несчастных торговцев нет никакого воина.

Возможно, он посчитал, что если сейчас не отреагирует, то в следующий раз оборванцы, считающие себя купцами, наймут себе защиту, а может высокомерный взгляд Рутгера раздражал его. Всё же капитан всю жизнь жил тем, что ловил разбойников и безжалостно вешал их в назидание другим. Он ловчий, а все эти падальщики, налетевшие с гиком на мелких торговцев, его дичь.

Катя напряжённо следила за всеми. Её рыцарь может одолеть всех. Среди нападавших нет профессиональных воинов, и они сами понимают это. Они трусят. Но тогда она — слабое место Рутгера, и если её схватят, то его вынудят положить меч. Катерина стала оглядываться и достала свой нож, чтобы защищаться. Она поддалась настроению рыцаря и не собиралась сдаваться, пока не увидела луки у некоторых всадников. Это всё меняло!

Предводитель несколько раз дал команду напасть на Рутгера. Четверо отважились исполнить приказ и, мешая друг другу, полезли гуртом. Одним росчерком меча рыцарь остановил глупую атаку и тогда главарь что-то выкрикнул своим людям, зло хлестнув своего коня. Все забегали. Мешающихся ограбленных торговцев сталкивали с дороги и окружали Рутгера. За спину ему пока никто не заходил, но вот вперёд выехали лучники и демонстративно натянули луки.

Рутгер стоял с мечом в одной руке и длинным ножом в другой. По вискам из-под его неуклюже накрученной чалмы тёк пот, верхняя губа напряженно кривилась, намекая на оскал, но пока рыцарь стоял неподвижно и не выказывал никаких эмоций. Он следил за всеми сразу и одновременно не выпускал из виду целящихся в него лучников. Все чуяли в нём силу и опытного воина, боялись его, но против стрел он ничего не сможет сделать.

Пауза получилась наряженной. Рядом с лучниками встал главарь и, презрительно оглядев всех участников будущего сражения-расправы, он, приподняв подбородок, надменно бросил какую-то фразу Рутгеру. Тот не понял, а Катя, по отдельным словам догадавшись, что тот предлагает что-то вроде перейти на свою сторону или распрощаться с жизнью, решила ответить, так как мужчина выглядел слишком раздражённым и молчание мог счесть за оскорбление.

Она сделала шажок вперёд и поклонилась этому главенствующему оборванцу, пробуя ответить по-арабски. Слов не хватало, к тому же этот псевдо-красавец разозлился, что она посмела заговорить. Лицо его перекосилось от злобы, Рутгер приготовился метнуть нож, а Катерина упала на колени, с трудом подыскивая нужные слова и прося прощения за дерзость, повторяя действия своих спутников.

— Так ты, — протянул он, — не знаешь нашего языка? Муж не научил?

— Он не говорит, — попробовала пояснить Катя, но, похоже, её поняли, что Рутгер немой.

За всё время нападения он не обронил ни слова.

Главарь ещё раз посмотрел с превосходством на своих людей и неуверенно заговорил по — гречески, путая его с другими языками, но для Катерины было вполне понятно. Так разговаривают на базарах.

— За то, что идёшь здесь, надо платить! Давай всё, что есть! — грозно прикрикнул он.

Катерина совсем уткнулась в песок, показывая, что покоряется и полезла в карман в виде дыры, чтобы отцепить прячущийся под балахоном кошель. Как только она вытянула мешочек с деньгами, глаза оборванца загорелись жадностью, он приподнял руку, показывая, что поймает его, и Катя кинула. С удовольствием взвесив добычу, он заглянул внутрь и поморщился. Вперемешку с серебром в основном лежали медные монетки, но, правда, пара браслетов и несколько серебряных колец его обрадовали.

— Золото? Давай золото!

— Это всё, господин, — снова протёрла дорогу своим лбом Катя, — золота нет.

— Там, — он показал на свободный балахон на ней, — там ещё есть!

Катерина на ослабевших ногах поднялась и, смотря в глаза восседающему разбойнику, ни к месту замечая, что он очень молод, медленно облапала себя, плотно проведя по телу руками, показывая, что более под платьем ничего нет. Он не отрывал взгляд от неё. Ему понравилось очертание тела, проявляющееся под скользящими по нему тонкими руками и вновь прикрывающееся тканью.

Он плёткой показал на её лицо. Катя опустила глаза, одновременно чуть прищуривая их, чтобы чётче обозначились морщинки.

«Возбудился, сопливая отрыжка осла!»

И отцепила кусок ткани, прячущий её лицо от вездесущей пыли и от чужих взглядов. Все с жадностью уставились на неё и с разочарованием отпрянули. Она едва сдержала довольную улыбку. За последние дни Катя довольно сильно расчесала грязноватые щёки, а помыть лицо возможности не было. Зрелище, должно быть, открылось неприятное. К тому же всем подавай пятнадцатилетних девочек, а тут по их меркам старая неухоженная карга!

Главарь с перекосившимся лицом показал ей на уши и она, побледнев, вытащила из ушей серёжки, вкладывая их в протянутую грязную руку одного из разбойников. Тот передал их своему вожаку, после чего он буркнул что — то гадкое, все заржали и потеряли интерес к Рутгеру с Катериной.

Разбойная шелупонь уже развернулась уходить, как один из них, просяще обратился к старшему за разрешением обыскать сумки на ослах воина и его спутницы. Получив одобрение, он резко развернулся, желая схватить добычу, но Рутгер преградил ему дорогу, уперевшись мечом ему под подбородок. Оборванец заскулил от страха, и главарь развернулся. Видя вновь злящегося разбойника, Катя сама сняла сумку и показала, что кроме еды, воды и пары тряпок там ничего нет.

— Одежду отдай! — лениво бросил главарь, и пришлось выполнить указание. Только после этого от них отстали.

Отъехав подальше, главный с приятелями развернулись и натянули луки, целясь в Рутгера, а потом засмеялись, и главарь крикнул, что женщина, указал он на Катю, за него заплатила. Он будет жить, пока снова не попадётся на их пути.

Катерина устало опустилась на песок, прикрыла ладонью рот, чтобы не было видно и слышно, как стучат зубы, замерла. Необнаруженный медальон давил приятной тяжестью возле груди, а всего остального было жалко до слёз.

«Твари! Скунсы! Ненавижу!» — билось у неё в голове.

— Мадам, ещё не всё, — глухо произнёс Рутгер и она подняла глаза. Торговцам на всех оставили пару ослов, но на них всю воду и не приглянувшийся товар не загрузить.

Сначала один посмотрел на Катиного Морковкина и Рутгерова крепыша, потом другой.

Похоже, они хотят отобрать осла.

— Может, отдать одного? — неуверенно спросила она у капитана.

— Нет.

— Господи, ведь мы уже почти пришли! — всхлипнула Катя.

— Нам придётся дальше идти одним. Садитесь на своего скакуна и говорите волшебное слово.

Она торопливо собрала сумку, поставила в неё бутыль и забралась на Морковкина, держа сумку в