Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер

стражей, но наконец-то в воротах со скрипом сдвинули плашку и в прямоугольное окошко пугливо выглянул чернокожий парнишка:

— Кто такие, чего вам?

— Благородная дама Катрин де Бланшфор и рыцарь Рутгер де Бриош пожаловали к достопочтимому аге Явашу, — объявил Рутгер на том же языке, что спрашивал юный страж, и с насмешкой глядя на него, медленно ещё раз повторил имена.

Юный страж ворот немедля прикрыл окошко и послышались удаляющиеся лёгкие шлепки его босых ног по каменной поверхности. Ожидание затягивалось, впрочем, каждая минутка в подобной ситуации для любого растягивалась бы до неприличия долго. Вскоре для гостей открыли ворота и пригласили подождать хозяина в саду.

Прозвучало уважительно и красиво, но по факту отвели в тень ближайшего дерева и постелили покрывало, чтобы дать отдых ногам. А вот Морковкину повезло: ему предложили воды и корм. Через полчаса послышался шум, чей-то взволнованный шёпот настойчиво бубнил:

— Господин, господин, нарядный пояс забыли повязать! Господин, дайте чалму поправлю!

Услышав это, Катино нарастающее волнение утихло. Она поднялась, оправила коротковатую ей коту, и с любопытством вглядывалась через кусты, пытаясь составить первое впечатление от аги.

К ней шагал полноватый невысокий мужчина, нервно отмахивающийся от слуги, норовящего придать аге соответствующий его сану облик. Он остановился в нескольких метрах от гостей и деловито сказал:

— Кхм, — чтобы придать себе солидности и одновременно скрыть некоторую неловкость. Потом ещё раз: — Кхм, — по-видимому, он не очень представлял, как вести себя с появившимися гостями.

Катя смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ага Яваш как и все местные жители был невысок, а ещё его полнота скрадывала рост, но он был ниже её всего на пару сантиметров. Но это она отметила мимоходом. Её поразило его обаяние! Немного скуластое лицо с крупным прямым носом, солидная залысина, приоткрывшаяся из-за неровно надетой чалмы, и в общем, глазу не за что зацепиться, но его робкая приветственная улыбка, беспокоящиеся глаза о том, какое он производит впечатление, чуть подрагивающие коротковатые пальцы…

Катерина сразу почуяла, что этот человек не обидит её и облегчённо выдохнула, открыто улыбнулась, и воскликнула:

— Ага Яваш! Как же я рада, что мы добрались до вас! — неожиданно для Рутгера, да и для себя самой, подалась вперёд, потом опомнилась и неожиданно расплакалась, прикрываясь широким рукавом.

Хозяин дома запереживал, сделал несколько шагов к гостье, растерянно посмотрел на сурового мужчину, сопровождающего её, потом обернулся к слуге, ища подсказки у него, и неловко извернувшись, попробовал заглянуть в глаза мадам.

— Что же вы плачете, наверное, устали? — ага говорил по-французски с лёгким акцентом и, схватив платок у крутящегося рядом слуги, протянул руку, чтобы вытереть слёзы, но тут же с испугом отдёрнул.

— Прошу прощения, — поторопился он извиниться, чтобы гостья и её воин не подумали ничего дурного, — что-то я разволновался… вы плачете, и моя душа стонет, сочувствуя вам.

— О, мне стыдно за мою слабость… я всю дорогу пыталась представить себе, как меня встретит достопочтимый ага, каков он внешне…

Ага Яваш отступил на шаг и спрятал руки за спину.

— Понимаю, вы разочарованы. Думали, вашего мужа пленил грозный воин, а тут я…

— Я счастлива, что вы такой, какой есть! — словно в бой, бросилась переубеждать его Катя.

— Какой? — хозяин дома не смог скрыть своего удивления, и его глаза залучились любопытством, какой-то неуверенной надеждой на хорошее.

— Обаятельный, умный, душевный. От вас веет теплом и уютной стабильностью.

Ага Яваш оглянулся, проверяя не стоит ли кто позади него, но нет, гостья смотрела на него и говорила приятные сердцу слова ему.

Наверное, не стоит ей верить! Эта сладкоголосая гурия может оказаться коварной дочерью дэва, её речи дурманят его ум, но ведь он видел, что она потянулась к нему сразу же, как увидела, и не было в том порыве лжи! Он не молод и знает, как на него реагируют женщины.

Первая жена долго плакала, прежде чем смирилась с ничем не примечательным им, вторая клялась убить себя и его, третья смотрит влюблёнными глазами на приходящего к нему в гости родственника и что-то задумала.

Всему виной расположение к нему семьи атабека, отсюда у многих почтенных отцов рождается желание породниться с родом Яваш. Ему хватило бы одной жены простого происхождения для рождения наследников и пары наложниц, но хитроумные искатели выгодных браков сумели ещё дважды подловить его и вынудить взять вновь жену, хотя разочарование после первой женитьбы он переживал не один год.

Условности мира таковы, что если обладаешь достатком, то стыдно не впустить в свой дом ещё нескольких женщин и не назвать их жёнами. Он старался обеспечить своих избранниц как мог, делал всё, чтобы они ни в чём не нуждались. Это его долг.

Раньше он мечтал о любви, с удовольствием читал поэмы и писал стихи, сейчас радовался хотя бы возможности дружески поговорить со своей первой женой, обсудить будущее их детей. Ему кажется, что она спустя много лет привязалась к нему, любит его по-своему и даже проявляет заботу.

И в один миг вдруг всё перевернулось — эта высокая француженка одним взглядом, одной своей тёплой улыбкой разрушила его прежний мир, показывая, насколько он скуден на чувства.

В нём увидели что-то хорошее, интересное, перед ним показали свою слабость, доверяя…

— Мадам де Бланшфор, — волнуясь, он хотел пригласить её погостить у него, отдохнуть с дороги, но засомневался: быть может, она хочет уже сегодня увезти мужа… или Бертран ей не муж?

— Простите мою несдержанность, — Катя чуть приподняла подбородок и посмотрела вверх, чтобы удержать новые слёзы, — я сейчас… — он всё-таки подал ей платок и она, промокнув глаза, принялась торопливо пояснять:

— Вчера мы пережили ограбление, и я сильно испугалась. Быть так близко к цели и ощутить, что всё на грани краха, — увидев, что у аги изменилось лицо, она торопливо уточнила:

— Но выкуп я сумела сохранить! — приложила руку к груди. — Спрятала медальон с лалами… только он и остался.

— Вас не тронули… э, я имею в виду, вам нужна помощь лекаря? — и побагровел от допущенной им вольности.

Катя протянула ему его же платок и Яваш, не задумываясь, взял его, чтобы приложить к шее, промокнуть пот. Его бросило в жар. Он даже подумать не мог, что по его вине, из-за его послания в результате могла пострадать женщина.

Катерина хотела ответить, что не такая уж она красавица, чтобы на неё кто — то позарился, но оборванкой с раздражением на лице от грязи она была вчера, а сегодня она всё же сеньора, и не стоит себя принижать.

— Чтобы сохранить