Ирано-иракская война. Бойня за Глобальный Юг - Пьер Разу

чтобы посещать обычные занятия до следующего крупного наступления или следующих каникул, во время которых их снова отправляли на фронт на несколько недель. Эта схема повторялась до тех пор, пока мальчики не погибали или не становились достаточно взрослыми для того, чтобы быть направленными в дивизию КСИР. Те, кто хотел уйти, могли это сделать, но социальное давление было настолько сильным, что немногие следовали этим путем. У некоторых даже появился вкус к боевым действиям. Главной целью Министерства образования было уже не обучение, а мобилизация детей для участия в военных действиях. Все было направлено на это; учителя, выступавшие против такой политики, подвергались санкциям.

Мобилизация басиджей усилилась после крупных наступательных операций 1984–1985 годов. Басиджи составляли 20 процентов от общего числа военнослужащих, иногда эта доля была намного выше. Например, министр КСИР признал, что 57 процентов бойцов, участвовавших в захвате островов Меджнун, были детьми. Десять тысяч человек были убиты или ранены во время сражения. Их подвиги транслировались по телевидению.

Акбар Хашеми Рафсанджани торжественно пригласил всех мальчиков от двенадцати лет и старше принять участие в священной войне. Аятолла Хомейни регулярно встречался с их представителями, никогда не отрицая связанного с этим риска, но очаровывая их, превознося их мужество и напоминая им, что мученическая смерть гарантирует им видное место в раю. Он с удовольствием фотографировался с ними, беседовал и выслушивал их замечания. Документальный фильм иранского режиссера Мортезы Авини «Очарованный любовью», описывающий сложные отношения между басиджами и Верховным лидером, искусно показывает, что происходившее не было фанатизмом в строгом смысле этого слова, а патерналистскими, мистическими отношениями.

К началу 1986 года 300 000 басиджей уже поучаствовали в боях, еще миллион прошел военную подготовку. Эта ротация свежих войск обеспечила высшему военному командованию Ирана 150 000 бойцов в дополнение к 500 000 солдат частей КСИР и регулярной армии на фронте. Для определенных наступлений военное командование могло даже собрать до 200 000 басиджей, или 30 процентов от общей численности вооруженных сил. В секторе Басры КСИР и армия никогда не шли в атаку, не пропустив перед собой как минимум три волны молодых добровольцев.

Вопреки распространенному мнению, эти молодые басиджи не были сыновьями неграмотных крестьян. Результаты исследований иранских и британских социологов, которые опрашивали пленых в иракских лагерях или в Иране после войны, свидетельствуют о разнообразном социальном происхождении и мотивации. В «Басидж» шли многие мальчики из рабочего и среднего классов. Большинство из них ходили в школу. Каждый третий мальчик из средней школы вступал в «Басидж», чаще всего в четырнадцать лет. Зачисление облегчалось тем, что разрешение родителей не требовалось.

Подростки вступали в «Басидж» по четырем основным причинам. Первая – мистицизм и религиозная преданность, из-за которых мученичество казалось естественным выбором, окрашенным героизмом и романтизмом. Они не вполне осознавали опасность и представляли, что смогут избежать смерти. А если им это не удавалось, смерть идеализировалась, как описал Али, ребенок-солдат, интервьюированный Иэном Брауном: «Если бы нас не было здесь [в иракском лагере], мы бы стали мучениками, и это было бы лучшим для нас, но у нас не было возможности стать мучениками, поэтому мы останемся здесь…». Другой бывший мальчик-солдат развил ту же идею: «Мы мусульмане-шииты, а не сунниты. Только небольшая часть мусульман шииты, но наша вера истинная. С самого начала ислама мы боролись и умирали за свои права. Имам Али стал лидером мусульман, но принял мученическую смерть во время чтения Корана. Мы не боимся принять мученическую смерть за Ислам… как Имам Хусейн». Религиозная преданность сочеталась с сильной преданностью семье: многие басиджи знали, что государство позаботится об их родителях, братьях и сестрах, если они погибнут. Они были готовы пожертвовать собой, чтобы обеспечить своей семье лучшее будущее.

Второй причиной поступления был патриотизм. Погруженные в истории, восхваляющие величие вечной Персии с раннего возраста, многие дети мечтали оказаться среди освободителей страны. Это был случай молодого Ахмеда: «Я не очень религиозен, поэтому я мало знаю о предмете мученичества. Это правда, что мученичество важно для шиитов – мы все узнаем об имамах и о том, как они умерли, – но я пошел на войну не для того, чтобы умереть за ислам. Я отправился защищать Иран, и я думаю, что большинство моих друзей пошли по той же причине… Никто не повлиял на мое решение. В четырнадцать лет я уже мог решать все сам, и хотел идти на войну, поэтому я пошел».

Подросток-басидж. 1984 г.

Социальное давление было мощным третьим фактором. В консервативном патриархальном обществе, основанном на добродетели почитания и главенства старших, многие подростки стремились произвести впечатление на своих родителей, одноклассников, учителей или даже невест. Они воспринимали войну как приключение, почти игру, которая позволит им добиться славы. Рассказ юного Самира поучителен: «Мальчики, которые нападали на иракцев, были очень важным оружием для армии, потому что у них не было страха. Мы захватили много позиций у иракцев, потому что они испугались, увидев бегущих к ним мальчишек с криками и воплями. Представьте, что бы вы чувствовали. Многие мальчики были убиты, но к тому времени ты уже бежал и не мог остановиться, поэтому ты просто шел вперед, пока тебя самого не застрелили или пока ты не достиг вражеского окопа». Другой мальчик был ясен в своей оценке ситуации: «Я был слишком мал, чтобы воевать. Я был маленьким мальчиком, который хотел играть с оружием. Когда мне дали настоящее, я никогда не был так счастлив. Но когда я пошел воевать и стрелять в людей, я окаменел».

Наконец, некоторые мальчики вступали в ополчение из протеста, чтобы получить социальный статус и некоторые привилегии, получить более легкий доступ к высшему образованию, затем найти работу в администрации, зарабатывая при этом значительные деньги. Женатый шестнадцатилетний басидж (законный возраст вступления в брак – пятнадцать лет) получал ежемесячную зарплату в размере 7000 туманов, что эквивалентно зарплате среднего государственного служащего. Режиссер Мехран Тамадон прекрасно передал эти разнообразные мотивы в своем фильме «Басиджи» (2009), который рассказывает эпическую историю этих мальчиков во время войны и исследует их постоянное влияние на иранское общество.

Режим умело использовал эти различные мотивы, чтобы направить молодых басиджей на определенные виды заданий. Мистики и религиозные фанатики обычно выбирались для самоубийственных миссий, в частности, для тех, которые требовали, чтобы мальчики шли ночью, безоружные, имея при себе только ключи от рая и Коран, пересекая иракские минные поля, чтобы выявить мины и открыть путь пасдаранцам. Патриоты использовались для более сложных миссий по проникновению. Остальные использовались как легкая пехота, чтобы отвлекать или преследовать врага.

Иракские солдаты были ошеломлены видом детей, мчащихся к их линии на