Симон Визенталь. Жизнь и легенды - Том Сегев

Нападение на поезд было одной из антиеврейских акций, осуществленных палестинскими террористическими организациями в 70-е годы в разных странах мира; часть этих акций были проведены палестинцами совместно с западногерманскими и другими террористами. Они похитили несколько пассажирских самолетов, убили израильских спортсменов на Мюнхенской Олимпиаде и совершили целый ряд других серьезных терактов.

Канцлер Крайский разрешил террористам покинуть Австрию на самолете, и в конечном счете те прибыли на нем в Ливию. Кровь не пролилась, но Визенталь был в шоке.

Через несколько дней после этого премьер-министр Израиля Голда Меир приехала в Вену, чтобы отчитать Крайского за то, что тот пошел террористам на уступки. Встреча была тяжелой. «Даже стакана воды мне не предложил», – сказала Меир, вернувшись домой. «Полный разрыв с Крайским», – объявили израильские газеты. Правда, поначалу было неясно, чем именно осложнение отношений объяснялось: тем ли, что Крайский уступил террористам, или же тем, что заставил Меир страдать от жажды.

Австрийцы очень обиделись. Даже много лет спустя верная помощница Крайского Маргит Шмидт все еще не могла успокоиться и в тысячу первый раз рассказала, как заранее подготовила для Меир специальную комнату, чтобы та могла перед встречей с канцлером немного отдохнуть, однако Меир заявила, что хочет видеть Крайского немедленно. Не может быть, сказала Шмидт, чтобы канцлер не предложил Меир кофе, а кофе в Австрии всегда подают с водой.

Сказав, что Крайский не дал ей воды, Меир на самом деле имела в виду, что тот ответил отказом на ее требования, но, как показывает израильский протокол беседы между Меир и Крайским, это тоже не совсем верно. Крайский сообщил ей, как развивалась история с нападением на поезд, и сказал, что, если бы не пошел на уступки, террористы бы убили заложников. Меир же настаивала, что с террором необходимо сражаться. Она приехала в Вену с конгресса Социалистического интернационала в Страсбурге, где удостоилась теплого приема, и, по понятным причинам, ожидала от Крайского – социалиста и еврея – горячей поддержки. Однако когда тот стал доказывать, что, выполнив требования террористов, поступил правильно, она сочла необходимым напомнить ему о его долге перед еврейским народом и научить бороться с террором. «Израиль, – сказала она, – стоит перед дилеммой: жить ему или не жить», но поскольку Крайский подарил террористам победу, то он, по ее словам, подверг тем самым опасности не только жизнь израильтян по всему миру, но и жизнь каждого еврейского ребенка. «Мы, евреи и израильтяне, стали для всего мира головной болью; у нас большой опыт», – сказала Меир. И не забыла добавить: «В детстве я видела погром».

Крайский пожаловался, что получает от евреев – и в особенности от заграничных еврейских организаций – письма с оскорблениями, в то время как австрийские рабочие, наоборот, присылают ему телеграммы, где благодарят его за то, что он спас евреям жизнь. Конфликт между Меир и Крайским был очень личным: трудно найти людей более разных. Меир была ограниченной и подозрительной женщиной, считавшей, что весь мир относится к Израилю и еврейскому народу враждебно. Крайский же был государственным деятелем, мыслившим во всемирных категориях. Он сказал Меир, что противоречия между ними носят характер принципиальный, что по многим пунктам они никогда не придут к согласию и что он не мог бы «нести на своей совести гибель людей». «Тогда нам придется сражаться с террором в одиночку», – ответила Меир.

Однако вопреки тому, что Меир говорила по возвращении домой, Крайский вовсе не сказал, что собирается закрыть Австрию для евреев, направлявшихся из Советского Союза в Израиль. Он напомнил Меир, что его страна неоднократно принимала у себя беженцев – будь то евреев, уцелевших во время Холокоста, или людей, бежавших из Румынии, Венгрии и Польши, – но отметил, что в замке Шонау гарантировать евреям безопасность больше нельзя, хотя бы потому, что Израиль слишком сильно этот замок «разрекламировал». «Если бы Шонау не приобрел такой известности, – сказал канцлер через несколько недель в разговоре с израильским послом, – возможно, ничего бы и не случилось».

Крайский хотел, чтобы в переправке евреев в Израиль принимали участие и другие страны и чтобы этим занялся комиссар ООН по делам беженцев. Он сказал, что Шонау не предполагается закрывать прямо сейчас, что это будет процесс постепенный, и пообещал найти ему на территории Австрии какую-нибудь замену. «Это проблема чисто техническая», – заверил он Меир. Но таких обещаний ей было мало. Она хотела, чтобы Крайский признал, что арабских террористов надо убивать. Арабы, объяснила она, никогда с собой не кончали; поэтому их надо уничтожать, а не вступать с ними в переговоры, иначе они снова будут совершать теракты. Японцы, добавила она, с собой кончают, а арабы – нет. Применительно к терроризму той эпохи это было верно, но Крайский ответил: «Это утверждение ненаучное. Это вопрос психологический, и об этом можно спорить». Меир саркастически заметила, что президент Египта уже отправляет в Вену специального посланника, чтобы выразить благодарность за закрытие Шонау. Крайский возразил, что это не так. Речь, сказал он, идет о человеке, в прошлом занимавшем должность посла Египта в Австрии.

Египетским посланником был Исмаил Фахми, вскоре назначенный министром иностранных дел. Он сказал Крайскому, что в Египте пришли к выводу, что иного выхода, как начать войну с Израилем, нет. Крайскому не хотелось в это верить, и он спросил, неужели египтяне и в самом деле настолько отчаялись. Египтяне, ответил Фахми, не могут примириться с мыслью о поражении в Шестидневной войне и решили до конца 1973 года объявить Израилю войну. Через два дня после этого, в Йом-Кипур, Египет и Сирия неожиданно напали на Израиль, и началась самая тяжелая война со времен Войны за независимость.

Израильскому послу в Вене Ицхаку Патишу Крайский рассказал об этом разговоре только дней через десять после начала войны. Извинившись за то, что не сделал этого раньше, он объяснил это тем, что не отнесся к словам Фахми всерьез и, кроме того, сразу же после встречи с Фахми отправился в Верхнюю Австрию вести предвыборную кампанию. Получивший донесение Патиша чиновник израильского Министерства иностранных дел был потрясен. «Этот человек утверждает, что знал о готовящемся нападении арабов, но не нашел нужным нас предупредить?!» – написал он послу и добавил, что из-за войны премьер-министр пока еще не нашла времени высказать свое мнение об этом «открытии».

Через какое-то время после этого Крайский приехал с визитом в Израиль и ближе к концу визита встретился с родителями двух израильтян, находившихся в сирийском плену; оба они были тяжело ранены. Вернувшись домой, Крайский сообщил Меир по большому секрету и только для ее личного сведения, что попросил главу правительства Сирии их освободить. Один из сторонников Крайского рассказал, что он также пытался вызволить нескольких еврейских девушек, которых в Сирии заставляли заниматься проституцией.