Герои - Джо Аберкромби

– Ах черт, – вырвалось у Винклера.

Жига стрельнул в мерзавца, что сидел на лошади. Теперь он под ней лежал, придавленный, и ни для кого опасности не представлял, но в такого долбаного смельчака, да еще с такой близи не выстрелить – значило себя не уважать. Как при этом иной раз бывает – удача птаха перелетная, – рука у Жиги некстати сорвалась с тетивы и стрела улетела куда-то вверх. Он выхватил другую, но тут все пошло наперекосяк. Точнее, кверху задницей. К вырытому рву с насыпью подоспел Союз, и Жига запоздало пожалел, что ров не прорыли глубже, а насыпь не сделали выше, причем намного – уж такое полчище на нее ринулось этих гадов-южан, а сзади их подкатывало еще больше.

Парни Ирига столпились на насыпи, тыча копьями; гвалт стоял немыслимый. Но в них тоже тыкали. Жига подобрался глянуть, как там дела, но едва не получил по носу мелькнувшим Ириговым топором. Этому громиле, когда кровь бьет в башку, становится побоку, кто там может стоять под замахом.

Вот назад откачнулся северянин, уцепившись за Жигу и чуть не стянув его к чертям вниз, но оторвался и стал бессмысленно хвататься за прорванную кольчугу, из которой хлестала кровь. А на его место выскочил, как из пращи, человек Союза – долболоб без шеи, с мощной челюстью и сурово сдвинутыми бровями. Без шлема, но весь в толстенных зазубренных пластинах, со щитом и тяжелым мечом, уже темным от крови.

Жига попятился, так как был всего лишь с луком, да и вообще ему больше нравилось сражаться на почтительном расстоянии. Вот и в этот раз он уступил место более настроенному карлу, который успел замахнуться мечом. Запрыгивая, короткошеий оступился, и меч карла был готов оттяпать ему башку, но тот в какой-то неизъяснимый миг этот меч со звоном отбил, а в следующий миг хлынула кровь и карл повалился вниз лицом. Не успел он замереть, как короткошеий проткнул еще одного, да так, что вздернул его в воздух, перевернул и отправил лететь кубарем по склону.

Жига полез по откосу с разинутым ртом, соленым от чьей-то крови. Он был уверен, что смотрит в лицо Великому Уравнителю – точнее, не в лицо, а в образину. И тут на выручку кинулся Ириг с грозным замахом топора.

Короткошеий присел под вмявшимся от удара щитом. Жига взвыл от восторга, но южанин всего лишь согнул ноги в коленях, а когда вскочил, то одним ударом оттолкнул верзилу Ирига и мощным росчерком меча вспорол ему брюхо. Ириг пошатнулся, кровь хлынула из рассеченной кольчуги, а глаза вылупились скорее от потрясения, чем от боли. Он поверить не мог, что с ним разделались так легко. А Жига и подавно. Как может человек, бегом одолев такой подъем, так жестоко и быстро орудовать мечом на вершине?

– Это Девять Смертей! – выкрикнул кто-то.

Понятно, что никакой это не Девять Смертей. Тем не менее кровавой сумятицы от него не убавлялось. На короткошеего набросился еще один карл с копьем, но он, увернувшись, сделал ему мечом посреди шлема такую вмятину, что тот шмякнулся лицом в грязь, раскинув руки-ноги.

Жига, скрипнув зубами, поднял лук, хорошенько прицелился в короткошеего негодяя – и надо же, опять судьба-злодейка. Когда он отпускал тетиву, от земли оттолкнулся Ириг, одной рукой держа кровавые потроха, а другой – поднятый топор. И, конечно же, угодил под стрелу и крякнул, приняв ее в плечо.

Меч силача из Союза отхватил Иригу руку. Из обрубка не успела даже брызнуть кровь, как лезвие метнулось обратно и проделало в груди Ирига кровавую брешь, росчерком вперед вскрыло ему голову между ртом и носом, лишь зубы клацнули в воздухе и улетели прочь с холма.

Сам короткошеий все это время стоял на месте – мятый щит впереди, меч поднят, физиономия в алых брызгах, а глаза спокойны, как у рыбака, что следит за поплавком. В ногах у него лежали замертво четверо изувеченных северян, а Ириг, еще мертвее, мягко опрокинулся в ров.

Может, он и в самом деле был Девятью Смертями, этот мерзавец с бычьей шеей. Во всяком случае, карлы валили друг друга с ног, пятясь от него подальше. А люди Союза нажимали с обеих сторон, перебирались все растущим числом через насыпь, и неохотное отступление обратилось в бегство. Жига, понятное дело, бежал вместе со всеми. Кто-то заехал ему локтем в шею, он поскользнулся и грянулся подбородком о траву, пребольно прикусив язык, но поднялся и побежал дальше среди крика и перебранки. Мельком обернувшись, он пришел в ужас: короткошеий спокойнехонько смахнул на бегу карла, все равно что пришлепнул муху. Рядом высокий человек Союза в ярком, как зеркало, нагруднике указывал вынутым мечом на Жигу, во весь голос что-то крича.

– Вперед! – взывал Челенгорм, махая мечом в сторону Деток.

Черт возьми, ему не хватало дыхания.

– Вверх! Вверх!

Надо во что бы то ни стало удерживать темп. Горст приоткрыл им ворота, и теперь необходимо в них влезть, пока не захлопнулись.

– Ну же, ну!

Он нагибался, предлагая руку, выдергивал людей из рва, хлопал их напутственно по спине, когда они вновь устремлялись вверх по склону. Походило на то, что бегущие северяне сеяли хаос на верхней стене, мешаясь с защитниками и распространяя панику, и передовые штурмующие взбирались за ними беспрепятственно. Едва отдышавшись, Челенгорм припустил следом, нетвердо всходя по склону. Надо рваться. Вперед, только вперед.

Тела. Мертвые и раненые, разбросанные по траве. Вот таращится северянин, держась окровавленными руками за голову. Солдат Союза бездумно схватился за истекающее кровью бедро. Еще один солдат, бегущий рядом, невнятно вякнул, а когда Челенгорм обернулся, то увидел у него в лице стрелу. А остановиться, помочь ему никак нельзя. Можно только жать дальше, сглатывая внезапную волну тошноты. Грохот собственного сердца и свист дыхания, боевые выкрики и лязг металла слились в нескончаемый унылый дребезг. Участившийся дождь добавлял примятой траве скользкости. Весь мир, полный бегущих, скользящих и валящихся людей, разрозненно пропархивающих стрел, летящей травы и грязи, подскакивал и хлябал.

– Вперед, – бормотал генерал Челенгорм, – вперед.

Слышать его никто не мог, он командовал самому себе.

– Вперед.

Это его единственный шанс на искупление. О, если бы только взять ту вершину. Сломить северян там, где у них самое сильное место.

– Вверх, вверх.

Остальное неважно. Он бы больше не был собутыльником короля, не смыслящим в своем деле, позорно провалившим первый день сражения. И занял бы наконец достойное место.

– Вперед, – хрипел он, – вперед!

Челенгорм лез, согнувшись, свободной рукой цепляясь за мокрую траву, столь сосредоточенный на движении, что стена оказалась для него неожиданностью. Он остановился, неуверенно помахивая мечом. Он толком не знал, в чьих она руках – его людей или врага – и что с ней делать в том или в другом случае. Откуда-то протянулась рука в боевой рукавице. Горст. Эта рука с изумительной легкостью втянула Челенгорма наверх; по влажным камням генерал вскарабкался на плоскую верхушку шпоры.

Непосредственно впереди торчали Детки – кольцо грубо отесанных камней чуть выше человеческого роста, куда крупнее, чем он себе представлял. Вокруг тоже раскиданы тела, хотя и меньше, чем ниже по склону. Похоже, сопротивление здесь было не столь упорное, а в какой-то момент разом исчезло. Солдаты Союза стояли, в разной степени измотанности и смятения. Дальше холм плавно закруглялся к самим Героям. По более покатым склонам ближе к вершине отступали северяне. Насколько можно судить, это отступление более упорядоченно, чем недавнее бегство. Судить – это все, что оставалось Челенгорму. Не ощущая близкой опасности, тело обмякло. Он стоял, уперев руки в колени; грудь ходила ходуном, а живот при вдохах задевал изнутри эту дивную, но на редкость неудобную кирасу. Чертова обнова. Всегда сидела на нем, как на пугале.

– Северяне откатываются! – резанул слух фальцет Горста. – Нужно преследовать!

– Генерал, нам следует перегруппироваться! – почти одновременно подал голос штабист, в доспехах с бусинками измороси. – Мы значительно оторвались от второй волны. Я бы сказал, даже слишком.

Он жестом указал в сторону Осрунга, подернутого серой пеленой дождя.

– А кавалерия северян атаковала полк Старикса, и он увяз на правом…

Челенгорм сумел-таки распрямиться.

– А Адуанские волонтеры?

– Все еще на огородах!

– Мы отрываемся от поддержки! – вставил адъютант.

Горст сердито отмахнулся; писклявый голос нелепо противоречил воинственному облику. Он как будто даже не запыхался.

– К черту поддержку! Мы должны продолжать натиск!

– Господин генерал, погиб полковник Винклер, люди истощены, нам необходима передышка!

Челенгорм, закусив губу, вгляделся в вершину. Ловить момент или ждать подспорья? На фоне темнеющего неба виднелись копья северян. Жаждущее, забрызганное красным лицо Горста. Чистые лица штабистов. Генерал поморщился, оглядел свое немногочисленное окружение и покачал головой.