Дочь Бересклета - Екатерина Белова

— У вас ведь первый курс?

— Второй.

Второй? Но как? Не он ли рассказывал, что получил статус мастера совсем недавно?

— Я думала, у вас первокурсники? — Ясмин с неудовольствием отметила, что смягчила голос ещё больше.

Такое случалось каждый раз, когда ей хотелось получить больше информации от незаинтересованного собеседника. Настоящая Ясмин рвала сразу, чуть что не по ней, а она привыкла долго примерятся, прежде чем отсечь лишнее. Может, потому что ее мир был более цивилизован. Варда, не взирая на необыкновенный подъем науки, принимала насилие и управляла им, но в России, навсегда запечатленной в памяти, это было невозможно. Попробуй один раз сорваться и станешь изгоем в профессиональных кругах.

— Мне дали курс в прошлом году, потому что сдать на статус мастера я не успевал, но был номинально зачислен, — мастер Эгир улыбнулся. — Раз вы заняты в эти дни, мы могли бы встретиться в начала месяца Мирта. Начнётся цветение миртовых деревьев, это очень красиво.

Ясмин аж похолодела. Мирт — свадебный цветок, и цветет он свадебным кружевом, и все парочки ходят к нему, взывая о счастье с любимым. Если он придёт туда с мастером Эгиром, то до пенсии не отмоется от клейма либо его любовницы, либо невесты. А если после таких прогулок останется не замужем, то век будет носить клеймо использованной и брошенной госпожи.

— Конечно, увидимся, — прохладно ответила она, а когда Эгир победно усмехнулся, добила: — На зачете. У второкурсников он как раз в начале месяца Мирта. Удачи нам?

Эгир уставился на неё голубыми озёрами глаз в некотором потрясении. Сжал губы, после отлип от косяка.

— Удачи, — ответил уже совсем холодно.

Наверное, не ожидал отказа.

Ясмин скользнула в аудиторию, все ещё чувствуя спиной его неверящий взгляд. Ах Ясмин-Ясмин, мужчин можно класть на лопатки и без помощи плети. Иногда — когда тебя так открыто используют — это даже приятно

Впрочем, на этом потрясения дня не закончились.

Едва она зашла, как ее драгоценные цветки полезли с парт обратно. Оказалось, класс, оставшийся без присмотра, взгромоздился на столы и приник рецепторами к смежной с коридором стене. Поверху цепью шли квадраты окошек и подглядывать в них было прикольно и безопасно. А некоторым и подслушивать было удобно. Вон как глазоньки у некоторых блестят, особенно у мелких гаденышей из тотема Таволги. Впрочем, Литола и Вейгел тоже выглядели посвящёнными.

— Нельзя стоять на парте ногами, — бесстрастно заметила Ясмин. — Это неприлично.

Подростки, красные от смущения, расползлись по местам, пряча глаза. Ясмин даже умилилась, какие они ещё дети. Совсем котята, хоть и кусачие.

— Результат вашего домашнего задания я уже оценила. Я раздам проверенные работы в конце дня, и вы сможете оценить, насколько ваши знания далеки от требований Малого совета, курирующего экзамены. И завтра вы должны найти верные ответы и отчитаться.

— А если ученик ответил на все вопросы верно? — спросил Вейгел.

Его русалочий шарм сегодня проявлялся особенно ярко, а сам он выглядел задумчивым и словно бы умиротворенным.

— Конкретно вы, цветок Вейгел, ответили не на все вопросы верно.

Это было неправдой. Он ответил верно и подробно, но интуитивная сигналка внутри Ясмин буквально вопила задержать этого ребёнка. Сегодня в Вейгеле было что-то не так. Она знала его недолго, но успела понять. Под ледяной коркой его красоты жила беспокойная и мятежная натура, и это смирение… Эта покорность была полярна его натуре.

— Не может быть, — искренне сказал он. Словно бы очнулся.

Глаза сразу ожили. Лун весело хмыкнул.

— Что, умник, напортачил?

— Не радуйтесь, цветок Лун, — оборвала его Ясмин. — Вы ответили ещё хуже.

Лун сник, и Ланна утешающе погладила его по плечу.

— А я? — у Каи даже глаза заблестели от азарта.

За ней подтянулся Виктор и Леро. Даже скрытный Санио вскинулся на задней парте, уставился исподлобья солнечными глазами.

— Очень средне. Этот зачёт вы сдадите, а через год уже не угонитесь за другими цветками. Вы учили акупунктурную карту?

— А зачем ее учить? — равнодушно вставила Литола.

Она сидела на задних рядах и безразлично взирала на суету одноклассников, и, похоже, кроме Вейгела, была единственной, кто не полез на парты подсматривать и прослушивать. Литола все больше походила на оболочку от человека. Глянцевый чехол, которым прикрывают внутреннюю пустоту. Отсутствие присутствия.

— Чтобы сдать экзамен? — тут же с улыбкой спросила Ясмин.

Человеческая боль будила в ней психолога, заброшенного в последние месяцы. Ради этого она когда-то пошла на психфак, ради этого зубрила ночами, шла на практику в сельские школы, центр аутистов и детский дом. Ее вело глубинное желание истребить такое очевидное и одновременно никем не видимое неравенство, в котором один ребёнок имеет семью и любовь, а другой лишён удовлетворения даже базовых потребностей. Сейчас Литола ощущалась таким нелюбимым ребёнком. И была очень близка к какой-нибудь глупости, вроде суицида или разрыва с семьей.

И Литола, словно услышала, и не преминула совершить эту глупость.

— И так всем известно, кто сдаст зачёт, а кто нет, и что через год, максимум через два наш класс расформируют. Вейгела снизят до прислуги в ремесленном отделе, девочек повыдают замуж, если они симпатичные и услужливые, или отдадут в отдел санитарии. А тотем Таволги в полном составе перейдёт к юному мастеру Бьющих листов. Они уже общались, кстати, так что будьте поосторожнее с этим… мастером. И с Ланной будьте поосторожнее, она же стучит, как дятел. Может, у неё в роду тотем Желнов из Риданы?

В классе наступила идеальная тишина. Можно было услышать, как неслышно сжимает кольца Титориум в смежной аудитории.

Ланна залилась клубнично-розовым.

— Это неправда, — запинаясь, сказала она. — Никуда мы не планировали переходить и с мастером Бьющего листа никогда не разговаривали.

Санио, скрытный и обманчиво тихий подросток, встал и словно разом вырос и повзрослел. Ясмин заглянула в его тигриные вздёрнутые к вискам глаза и припомнила слухи, что тотем Обелы, восходит родом к звериным тотемам Риданы, отделенных от их территорий Чернотайей. Рысь он напоминал больше цветка. В отличии от Ланны, он, похоже, действительно имел связи с Риданой. Это объясняло, почему тотем с сильными воинами, низведён до ремесленников. Санио — первый росток тотема, допущенный к научному ведомству впервые за полвека.

— Вчера в двоечасие пополудни ты разговаривала с мастером Бъющего листа и с тобой были Леро и Лун.

— Я тоже видел, — Вик неуверенно оглянулся на помрачневшего Луна. — Лун?

— Лично я никуда не перехожу, ясно тебе? — хмуро отрезал Лун и из его слов автоматически вытекало, что все разговоры о переходе к другому мастеру — правда.

— Замолчи, — все