Дочь Бересклета - Екатерина Белова

Это звучало правдоподобно. Исследования каждый тотем вёл в самой наисекретной обстановке из страха, что твои выкладки утащат конкуренты. Дела в Варде обстояли так, что за новый сорт слив тебя и прикончить могли. Все как у них в институте. Если хочешь остаться автором исследования, то не проси о помощи коллег и руководство, а то твоя фамилия скроется под грифом «в том числе». А награду хапнет директор отдела.

Ясмин понимающе вздохнула. Сама прошла через это.

Впрочем, это не объясняло странностей дня убийства. Штокрозы видели, как ушёл Верн, но не видела, как пришёл убийца. Но Штокрозы не видеокамеры, их нельзя отключить на минутку.

— Но ведь убийца не канализацией же пришёл! Он пришёл через сад, через дверь, через окно, а штокрозы благоухают на каждом шагу, они не могли не заснять его физиономию.

— Я не знаю, — буркнул Верн. Его благодушное настроение испортилось так мгновенно, что Ясмин растерялась. — Может, в лаборатории есть запасной ход за пределами сада. А, может, ее убил кто-то из членов тотема, и тотем его покрывает. Им ничего не стоит заставить штокрозы выдавать информацию в неверном порядке или с пробелами.

В неверном порядке или с пробелами.

Что-то царапнуло Ясмин в этой фразе, но едва она сосредоточилась, мысль ускользнула юркой змейкой. Потому что Верн, словно это было продолжением их диалога, взял ее лицо в ладони и поцеловал. Сначала просто коснулся, после скользнул языком по сомкнутым губам, а когда Ясмин сумела его оттолкнуть — вскрикнул. Оказалось, маленькая древесная змейка, каких в каждом саду было не меньше десятка, впилась ему в руку.

— Я думала они не кусаются, — она неловко отводила взгляд от Верна и чувствовала себя виноватой.

Он действительно был красив. Он даже нравился ей. Просто она ничего не чувствовала, кроме проклятой тоски по Абалю. Сад, похожий на могилу, вяло тёк по ветру, пахло землей, сыростью и истлевшей садовой плотью. Когда-то Верн целовал здесь Мальву, как сегодня целовал Ясмин. Возможно, они сидели прямо здесь, в длинной осоке под штокрозами, и умирали от страсти. И Верн смотрел на неё с той же нежностью, с которой сейчас смотрит на неё.

— Я хочу поцеловать тебя ещё раз, но только не здесь. Здесь кругом проклятые змеи, вечно следят.

Ясмин пробрал озноб. Какие, господи, змеи. Здесь всего неделю назад умерла его возлюбленная, а он про поцелуи, про змей. Не говоря уже о том, что он старательно ходит к Айрис в ее отсутсвие.

— Даже не думай, и так уже поздно, — она встала, отряхнула подох от налипшей травы и поправила волосы. — Теперь мчи меня в ведомство к моим школярам. В смысле, к цветкам.

Верн хмуро и без улыбки взглянул на неё из травы. От темноты его взгляда нервно дергало где-то в груди.

— Ладно, — медленно согласился он, приподнимаясь.

И спустя секунду снова сделался ласковым, как котёнок, словно не было ни взгляда, ни поцелуя.

По пути в ведомство Ясмин ненавязчиво насела на Верна с девичьей болтовней, которой умело маскировала интерес к его жизни. Незначащие глупости. Что читает, с кем обедает, кто его друг, кто его мать. Отчасти из страха, что он вернётся к поцелуям, отчасти из практичности. Информации не бывает много. А Айрис ей все-таки не чужая, не может же она бросить собственную сестру на съедение маньяку.

Верн откликнулся сначала неохотно, но после разговорился. Ясмин умела добывать сведения, как-никак, быть милой — ее работа.

Читал он трактаты о героях, давно ставших частью вардовского эпоса, обедал один, если мама не желала присоединиться. Друзей нет. То есть, полно, но на самом деле ты сама все понимаешь, ха-ха, а отец — болотная тварь, ты его не знаешь.

С каждым словом вырисовывалась пустая и невыносимая жизнь принца из стеклянного замка, из которого можно выйти только на цепи. Цепь длинная, но ее грохот слышен, наверное, и на том конце земного шара.

Обаятельный королевич. Инфант террибль. Ребёнок, которому все можно и ничего нельзя.

Англичанин. И как только мать решилась отпустить его в Чернотайю?

— А ты не пробовал выйти из-под контроля матери? — открыто спросила Ясмин.

Верн сидел, откинувшись на вставленное в лодку ложе, достойное короля, и полусонно смотрел в небо. Он выглядел человеком, выпущенным в тюремный дворик на прогулку.

Но как Ясмин не билась, дальше стеклянной стены Верн не пускал ее в свою жизнь.

— Куда выйти? На балкон? Есть вещи, которые не могут произойти. Мой тотем мал, а из прямой ветви остались только мать и я, один неверный шаг и тотем Повилики падет.

Верно. Врагов у Повилики достаёт. Но никто из них не обладает ни оружием, ни возможностями, достаточными для сокрытия преступления подобного уровня. Даже сам Верн не обладает. С помощью взрыва не уговоришь штокрозу шельмовать с данными.

Ясмин чувствовала себя очень странно. Если бы она провела с Верном те самые семнадцать тестов, как с Англичанином, то уверена, они совпали бы до последней закорючки. С другой стороны, в отличии от пошлой реальности, в Варде цвели волшебные розы, круглосуточно снимающие быт тотема. И по волшебным цветочкам выходило, что Верн очень даже никого не убивал.

Против него играло разве что отсутствие печали по погибшей невесте. Полное эмоциональное тупло. Она и не распознала, хотя писала дипломную по девиациям.

— А кто занимается расследованием?

Верн, ещё секунду назад, расслабленно медитирующий на облака, резко выпрямился. Вытянулся и напрягся, как стрела, уже лёгшая в тетиву. Морщинка гордеца, будившая дурные ассоциации, разрезала чистый лоб.

— Откуда я знаю? — раздраженно спросил он. — Военное, болото его забери, ведомство.

* * *

На еженедельный отчёт к Примулу ее позвали в тот же день. Эхолор вытянулся во всей немаленький рост и взвыл около самого уха в учебной комнате, и озвучил время приема.

Ясмин, ожидавшая чего-то подобного тут же вскочила. Нервы…

Решение Примула стало шоком и для неё. Полная реорганизация Большого совета и снятие полномочий. С завтрашнего дня должность главы совета переходила к Абалю, а сам Примул признавался приглашённым мастером со стороны, что допускалось вследствие заслуг некоторых членов научного сообщества. Вывернулся, как змея из старой шкуры. Остался в Большом совете, а формальную должность отдал сыну.

С другой стороны, разве это не значило, что главой тотема Спиреи теперь является Абаль? Ясмин не знала, возможна ли передача титула главы тотема наследнику, если предыдущий глава жив и в силе. Обычно тотем держался своего главы до смертного часа.

Мысли были дурные, знаний не