За гранью Разлома - Алиса Мак

прочь. Повисшее между ними тремя напряжение действовало Раде на нервы целых два дня, а на третий, когда фургон в очередной раз остановился перед завалившим дорогу буреломом, Врач объявил:

– Дальше не проехать. Мы почти добрались до Якутска, отсюда вам придётся двигаться самостоятельно.

Глава 12

Не брат

Мира сидела на своём месте, демонстративно откинув в сторону зелёную занавеску. Она повернулась к Максу спиной, нацепила на голову большие наушники и смотрела сериал. Всё это время она смотрела сериалы, если, конечно, не читала одну из книг, хранящихся в ящике в изголовье кровати, или не смотрела на дорогу через своё собственное окошко. Или не рисовала, достав карандаши и бумагу из обувной коробки, как прошлым вечером. Более не пытаясь скрываться, полоумная будто бы, напротив, изо всех сил пыталась доказать что-то. И у неё получалось.

Думая об этом теперь, Макс пытался понять, почему вообще удивлён. Чего он ожидал? Того, что Мира целыми днями оцепенело лежит, разглядывая свою занавеску и исцарапанную стену? Глупость, он не мог думать так в самом деле. Он просто не думал, полностью положившись на уже сформировавшееся впечатление об этой девушке, и теперь Мира наглядно показывала ему, насколько неверным оно оказалось.

Вечером девушка вновь достала карандаши, подложила кусок фанеры под лист бумаги, легла на живот. Макс плохо представлял себе, как можно рисовать в таком положении, но спальное место Миры не позволяло ей сесть. Наблюдая за тем, как изгибается спина приподнявшейся на локтях художницы, Макс поджал губы, не выпуская рвущийся наружу вопрос: «Если ты перестала прятаться, зачем дальше терпеть неудобства? Почему не спуститься вниз, не сесть за стол?»

Словно услышав невысказанное, спутница Бессмертного обернулась. Их взгляды встретились, и Макс, от неожиданности забыв моргать, оторопело понял, что на него смотрят. Кажется, он сам почти ничего не видел, и, когда Мира наконец вернулась к своему занятию, остался с отчётливым ощущением: это был поединок и он в нём проиграл.

Больше скрывать своего интереса охотник не пытался. В открытую наблюдая за тем, как девушка рисует, то поднимаясь на локтях, то, напротив, ложась лицом на фанеру, он подмечал, как двигаются кисти её рук. Быть может, художники тоже двигались так, Чтец никогда не интересовался этим вопросом, но именно эти мелкие, едва заметные смещения пальцев, эти то резкие, то, наоборот, плавные повороты – всё это он жадно впитывал в себя, наблюдая за работой мастеров. Силясь понять, когда именно оставленные на бумаге чернильные следы обретают значимый для самой реальности смысл, Чтец проводил часы, неподвижно, почти не дыша наблюдая за работой мастеров. Он понял не так много, как хотел, но сейчас мог сказать наверняка: он видит руки мастерицы. Мира была мастерицей.

Не без труда отведя взгляд от завораживающе пляшущего карандаша в руках девушки, Макс поднялся на ноги и отошёл к кухне, задумчиво проведя рукой по печатям на стенах. Странные, перегруженные, слишком узко применяемые, похожие и в то же время совсем не похожие на ту панель, что крепилась возле руля автодома. Не дед Миры. Она сама.

Спрашивать Мишу или тем более саму Миру пока не хотелось, но, даже пересев за руль, Макс не мог избавиться от навязчивых мыслей. Почему они решили это скрывать? Мира больше не может писать печати или просто не хочет делать этого? Что на самом деле случилось с ней, могло ли это быть связано с её мастерством? Могла ли необычность создаваемых ею печатей поспособствовать этой трагедии?

Чтец думал об этом до самого вечера, пока, предупреждающе мигнув фарами, им навстречу не выехал фургон.

– Какие люди, – пробормотал Макс, сбавляя скорость.

Миша потянулся за маской, но опустил руку. По его лицу пробежала волна узнавания.

– Мотыльки.

Они остановились на обочине напротив, и Бессмертный первым направился навстречу знакомым. Намереваясь выйти следом, Макс накинул плащ, когда Мира, свесившись с полки, крикнула Мише:

– Я буду ждать здесь!

Тот с удивлением обернулся и кивнул: что ещё она могла делать? Но Макс задержался, некоторое время вглядываясь в пятно света от зажжённой за занавеской лампы.

Выйдя на улицу вслед за другом, Макс поправил второпях завязанный платок и поспешил навстречу к вышедшим поприветствовать их Мотылькам. В своих одинаковых камуфляжных костюмах, шуршащих чёрными, обозначающими крылья лоскутами на спине, обычно они казались одинаковыми – все, кроме, разве что, Первого, которого Макс легко узнавал по походке. Однако в этот раз они вышли без масок, быть может, следуя примеру Бессмертного, а может, выражая уважение к Чтецу. Первый протянул ему руку, стиснув пальцы охотника в крепком рукопожатии, следом за ним, не решаясь поднять на спасителя единственный глаз, ему протянул руку Пятый.

– Спасибо. – Казалось, ему было проще вернуться в тот огонь, из которого его вытащил Чтец, чем говорить это сейчас. – Я был неправ, когда говорил то, что говорил.

Он много всего сказал, когда ушёл от Макса к Мотылькам, ещё больше говорил позже.

– Живи, – отвечая на рукопожатие, посоветовал Чтец, и Пятый тряхнул головой, выражая готовность немедленно этим заняться.

Один за другим каждый из шести Мотыльков пожал руки Чтецу и Бессмертному, именно в этом порядке, как отметил Макс. Что бы подумал он сам, наблюдая со стороны за тем, как какой-то придурок в чёрном лезет в самое пекло, сжимая в кулаке подвеску с гасящей пламя печатью? Когда такие авантюры заканчиваются неудачей, их называют глупостью или безумством, но когда они удаются, на них часто вешают ярлык героического поступка.

По завершении приветственного ритуала Первый – было странно видеть его немолодое, покрытое морщинами лицо, Чтец был уверен, что предводитель Мотыльков гораздо моложе, – спросил:

– Вы сейчас из Москвы?

– Да, – подтвердил очевидное Миша.

– Тогда должен спросить, не попадалась ли вам на пути группа из четырёх или пяти вампиров, ставящая блокады на дороге?

Миша отрицательно покачал головой, и Макс, подумав немного, повторил его жест. В этом году блокады не пользовались популярностью у вампиров.

Мотыльки переглянулись.

– Выслеживаете? – поинтересовался Чтец.

– Сволочи, – вместо ответа с чувством проговорил, кажется, Третий из Мотыльков; двое других согласно кивнули.

– Выслеживаем, – устало подтвердил Первый. – Хитрые скотины, давно не приходилось так попотеть. Находим их следы, а их самих – нет. Дважды за последние три недели натыкались на разграбленные машины, люди убиты. Удалось увидеть их только однажды, но они быстро ушли. И было это, чтоб их всех, днём.

– Днём? – Макс нахмурился.

– Днём, – подтвердил Первый, а Четвёртый добавил:

– Они были в балахонах, как у Кровавых, только чёрных.

Лидер Мотыльков тихо выругался и сплюнул.