23 - Игорь Лесев

Одной рукой я стал гладить щенка (он тут же завилял хвостом и принял меня в друзья), а второй нащупал ключ под потолком будки, который по-прежнему висел на том же месте.

Уже через минуту я очутился в летней кухне — сухой, с мягким старым диванчиком. Я закрылся изнутри, залез под старый плед и уже собираясь заснуть, как вспомнил про записку от барменши. Решив ее прочесть, я вылез из такой уютной постели, зашторил единственное в помещении окно и, включив свет, стал читать записку. «Дорогой В. У меня все хорошо. Я много читаю. Скоро меня примут в комсомол, а потом я поеду учиться и стану известной актрисой. Злобная А. сказала, что все тайны хранятся на кладбище, но я с ней не согласна. Я бы тайны хранила в библиотеке. Всего хорошего тебе, В.! Апрель 1969 г.».

Я выключил свет и опять лег на диван. Но спать уже не хотелось. Этот почерк я не спутаю ни с каким другим в мире. Потому что эта записка была написана рукой моей мамы.

Глава 48

21 апреля. Пятница

— Чапа! Чапа! Иди ко мне, мой хороший! Есть хочешь, да? — разбудил меня голос на улице. Я даже не понял, во сне это еще или уже нет. — Так. А я что, дверь забыла закрыть вчера?

Я тут же вскочил с дивана и залез под стол с инструментами, пытаясь не грохотать банками, которых здесь было полно.

Дверь открылась, и я увидел очертания тети Наташи, матери Сани Федченко.

— Точно, забыла закрыть, — она прошла на кухню, взяла что-то со стола и вышла обратно на улицу кормить Чапу.

Меня всегда умиляла манера одиноких женщин разговаривать с собою. Ну забыла ты закрыть дверь, и что? Нельзя об этом про себя подумать? А если не забыла, а кто-то туда вломился? Нужно этого «кого-то» предупреждать? Мои мысли тут же были прерваны щелчком замка снаружи — на этот раз Федченко уже не забыла закрыть летнюю кухню. Еще какое-то время я слышал возню на улице и разговоры с Чапой, а затем скрипнула калитка и наступила тишина.

Ситуация выходила не то чтобы очень скверной, но немного паскудненькой. Чердака в летней кухне не было, а окно было небольшое (впрочем, я бы в него пролез при желании), но с решеткой. Как ни крути, а придется выламывать или дверь (что может привлечь внимание соседей, дом которых буквально за забором), или решетку. Но для того чтобы выламывать дверь, не мешало бы решить, для чего рваться наружу. Я осмотрел кухню при утреннем свете (будильник на подоконнике показывал начало восьмого): два стола, за одним из которых летом обедали, второй использовали как верстак. Старый холодильник «Минск», тумбочка, велосипед, разбитая люстра, какие-то лохмотья в углу. Мой взор остановился на двух лопатах, одна была для угля, а вторая — обычная, огородная. Я взял ее в руки и попробовал лезвие — оно давно затупилось, но все равно пойдет. На холодильнике я обнаружил чашку с ручками и карандашами и несколько тетрадей. Я открыл верхнюю — это оказалась Санина тетрадь по алгебре за девятый класс. Сзади обнаружились несколько дурацких рисунков (в основном танков и автомобилей) и квадратов морского боя. Холодильник был забит старыми журналами (где же их еще держать?) и катушками ниток. Я вернулся с тетрадью и ручками к столу, вырвал чистый листок и в самом верху написал корявым почерком слово «План».

Итак, зачем я сюда приехал? Найти маму и обезвредить Анилегну. С мамой пока неясно. Остановимся на Анилегне. Лопата у меня уже есть. Это плюс. Я написал на листке «лопата» и поставил «+». Но я не знаю, где ее могила, это минус. Тут же под словом «лопата» я написал «могила» и напротив «-». Так, это можно выяснить через собес или директора кладбища. Для этого мне нужен телефон. Под «могилой» появилось «найти телефон (стационарный)». Итак телефон — могила — лопата, — очень хорошо. Но копать днем не получится. И что делать весь день, до наступления ночи, кроме как узнать, где находится могила Анилегны?

Я отложил листок в сторону. Поиск телефона у меня сводился к простому проникновению в дом Саниной матери. Если уж я в кухню залез, то какой смысл останавливаться? Да и как я буду шататься днем в поисках телефона, находясь в розыске? К тому же полно людей в Г. меня знают лично, я все таки уже не в Василькове. В конце концов, я же не обворовывать их лезу, а только чтобы добраться до телефона. Хотя про себя давно сразу же решил, что «не обворовывать» на продукты не распространяется.

Затем я еще раз прочел записку, которую мне вручила перед уходом барменша Ира. Мне совершенно непонятно было, откуда она у нее появилась. Ну да хрен с ней. Я стал анализировать прочитанное. Предположительно, моя мама обращается к некому В. До моего рождения еще 11 лет, но, допустим, она писала письмо своему будущему сыну, то есть мне. Хотя это еще не факт, так как непонятно, как меня зовут по-настоящему. Дальше. В записке фигурирует некая «злобная А.». Здесь само собой напрашивается, что это Анилегна. Обухова рассказывала, что Анилегна появилась в школе приблизительно в это самое время. В 1969 году моей маме было пятнадцать лет, а Анилегна, из ее же рассказа, родилась в конце XIX века. Значит, ей в 69-м было уже лет восемьдесят. Так, что дальше? Она капает моей маме на мозги про какие-то тайны, которые «хранятся на кладбище». Вполне логично. Но моя мама пишет, что она бы «тайны хранила в библиотеке». Понятно, что в пятнадцать лет меньше всего думается о кладбище, но все же. В библиотеке… Хм… В Г. есть две библиотеки, районная и детская. Но детская была открыта в середине 90-х, когда я уже учился в Г. Значит, в 60-е здесь была только одна библиотека — районная. Но какие тайны может хранить районная библиотека города Г.? Стоп, записка датируется апрелем 69-го. Может, следует просмотреть подписки районных газет и разузнать, что случилось в этот период?

Я отложил записку в сторону. Сегодня пятница. Библиотека завтра может не работать. Значит, нужно туда попасть сегодня. Ну вот, а я переживал, чем бы заняться днем. Вопрос только, как туда попасть. Для этого нужно днем пройти в центр города, зайти в читальный зал, записаться (я там последний раз был лет десять назад) и при этом не назвать свою фамилию. «Всего хорошего тебе, В.!» Если эту записку действительно написала мама, значит, в библиотеке точно что-то есть.

— Ну что ж, остается только выбраться из этой кухни, — я уже тоже начал разговаривать сам с собою.

Выбраться наружу оказалось пустяковым делом. Решетка на окне только с первого взгляда была грозной, на самом деле она держалась на одних соплях, и мне удалось ее оторвать с помощью насоса, ручку которого я использовал в качестве рычага. Когда я отпер изнутри окно и вылез головой вперед на двор, ко мне тут же подбежал Чапа, радостно виляя хвостом. Хороший охранник подрастает.