Город, где умирают тени - Грин Саймон

Ей было холодно, одиноко, она страшно устала. Полли была все еще наверху, Шин Моррисон посреди ночи куда-то исчез, когда они с Полли спали. В общем-то она не очень этому удивилась. Шин всегда был человеком ненадежным. Это было частью его обаяния. Но даже в этом случае так потихоньку ускользнуть — низость. Джеймс Харт тоже хорош. Ушел, наобещав всех земных благ, и с концами — уже несколько часов ни слуху ни духу. Хотя с ним могло случиться все, что угодно. Все, что угодно.

Сюзанна вздохнула и сжала зубы от пронзившей ее боли в руке. Она зябла, но обильный пот едва не заливал ей глаза. Дурной признак. Головокружение усиливалось, она была близка к обмороку, но старалась держаться из последних сил. Она не имеет права позволить себе отключиться. Мало ли что может случиться, пока она будет без сознания.

Состояние беспомощности было ей не знакомо вовсе. Как правило, это к ней люди приходили за помощью, она раскладывала карты и видела,что нужно сделать. Теперь же город, которому она так долго помогала, раздирали на части, а она, загнанная в ловушку в брошенном доме со сломанной рукой и усиливающейся лихорадкой, помочь ему ничем не могла.

Господи, поскорей бы спустилась Полли. Когда подруга рядом, было чуточку легче. Сюзанна горько усмехнулась. Годами Полли опиралась на нее в страшной жизни со своими несколькими «я», и вот, приехали: теперь ей самой было никак без Полли. Как же странно все перевернулось с ног на голову. Странно. Ну что она так долго возится? Сюзанна было собралась позвать Полли, но передумала. Это выдаст ее страх и слабость, а она боялась, что, проявив эти чувства хоть раз, уже никогда не сможет держать их в узде. Но какого черта Полли там делает столько времени?

Этажом выше Полли Казинс стояла перед зиявшей в стене огромной дырой, вглядывалась в ночь и крепко сжимала себя в объятиях, будто страшась развалиться на части. Она была далеко-далеко от спасительного родного дома, со всех сторон ее окружали опасности, и атаки паники волнами накатывали на нее.

Полли невыносимо хотелось завизжать, или рвануться бежать, или сотворить еще что-то, но ничего она поделать не могла, бежать ей было некуда, а если начать кричать, то замолчать она будет уже не в силах. Каждая клеточка ее тела трепетала, глаза то и дело застилала серая пелена, и она с трудом сдерживалась, чтобы не потерять сознание. Она должна выдержать, она нужна Сюзанне, но эта мысль только все усложняла. Ей было безумно тяжко справляться со своими проблемами, даже если не думать, что кто-то зависит от нее. Это несправедливо. Она не готова была к таким испытаниям. Пока еще не готова.

Полли присела на корточки и обхватила себя руками с такой силой, что едва не задохнулась. Ну почему Джеймс не идет? Он же обещал, что недолго. Она бы чувствовала себя уверенней, будь он здесь, он придал бы ей сил пережить беду. А исчезновение Моррисона только все усугубило. Но ему она никогда особо не доверяла. Доверяла она Сюзанне и Джеймсу, но Сюзанна сейчас не в состоянии позаботиться даже о себе самой, а Джеймс не вернулся. С ним что-то стряслось, что-то страшное. Не мог он просто так уйти, бросив ее. Не мог.

Полли сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь успокоиться, но от прилива кислорода только еще больше закружилась голова. Надо взять себя в руки. И только потом спуститься к Сюзанне — подруга не должна видеть ее такой. Она теперь в ответе за Сюзанну. Мысли прилетали и тут же улетали, будто птицы, что не могли сесть на трясущуюся ветку. Полли заставила себя снова подняться на ноги и стоять спокойно и снова посмотрела через дыру в стене в надежде что-либо увидеть и отвлечься. В самом конце улицы вдруг показалась колонна солдат, направлявшаяся прямо сюда. У Полли перехватило дыхание. Солдаты быстро приблизились и миновали дом, даже не взглянув на него. Колонна повернула за угол и пропала, и улица снова опустела.

Полли внимательно осмотрела улицу из конца в конец, но солдат больше не было видно. До нее дошло, что уже давно они не проходили здесь. Будто война в Шэдоуз-Фолле прокатилась дальше, мимо нее. А может, и вовсе окончилась. Кто же победил, подумала она, и следом покачала головой. Какая разница. Важно сейчас другое: найти врача Сюзанне и себе. Ей самой нужна малость — что-нибудь успокоить нервы.

Полли сделала по комнате круг, затем второй, третий. Незамысловатые движения как будто чуть успокаивали. Она по-прежнему чувствовала, что трещит по швам, но чувство это было ей знакомо, и она знала, как с этим справиться. Надо чем-то занять себя, занять так, чтоб некогда было думать. Полли прибавила шаг. Неважно, что именно она делала, главное — делать. Дыхание начало выравниваться, и голова проясняться. Чуть погодя она почувствовала себя уверенней и пошла вниз к Сюзанне.

Не успев пройти и половины лестничного пролета, Полли услышала в прихожей чьи-то шаги и, застыв на месте, вся обратилась в слух. Это не Сюзанна — та слишком слаба, чтобы ходить без посторонней помощи. И не солдаты. Она же видела, как колонна проследовала мимо их дома. Кто же тогда? Полли поискала взглядом хоть что-нибудь, чем можно было бы защититься, и не нашла. Все равно она не была уверена, что ей удастся постоять за себя.

Следующей мыслью Полли было отступить наверх и затаиться, но этого сделать она не могла. Как она бросит Сюзанну? Ведь все эти годы Сюзанна не оставляла ее. Крепко сжав кулаки, Полли на цыпочках стала спускаться: шаг — ступенька. Она уже решила, что сделает, когда увидит, кто это. В крайнем случае скажет, что в доме она одна, а Сюзанне хватит ума сидеть тихо и не подавать звука. Лестница сделала поворот, и Полли чуть не натолкнулась на ухмыляющегося Харта.

— А, вот ты где. Я уж думал, шаги мне послышались. Спускайся скорее. У меня хорошие новости.

Она не знала, ударить Джеймса или броситься ему на шею, и в конце концов просто пошла за ним в комнату, где дожидалась Сюзанна. Когда они вошли, Сюзанна оглянулась, и Харт быстро посмотрел на Полли, поняв по лицу Сюзанны, насколько хуже ей стало: краше в гроб кладут. Харт присел перед Сюзанной и постарался выглядеть расслабленным, уверенным и спокойным.

— В нескольких кварталах отсюда церковь, сейчас в ней убежище. Там тебе могут оказать помощь. Солдаты церкви почему-то не трогают. Так вот, в этой церкви я отыскал доктора, у него есть немного медикаментов. Думаю, нам следует отправиться туда. Ты сможешь идти, Сюзанна?

— Постараюсь, — решительно сказала Сюзанна. — Здесь оставаться нельзя.

Медленно, несколькими осторожными движениями, она поднялась на ноги, морщась от боли, но мужественно не проронив ни звука. Полли стояла рядом, в любую секунду готовая поддержать ее за локоть, но, слишком хорошо зная Сюзанну, не делала этого, пока не попросит. Сюзанна не любила, когда вокруг нее хлопотали, даже если в этом была нужда. Несколько мгновений она, замерев, стояла неподвижно, бережно прижимая к себе руку, затем сухо кивнула Харту и Полли: пошли. Сюзанна не сдавалась ни перед чем, тем более не собиралась уступать собственной слабости. Харт еще раз переглянулся с Полли, чуть пожал плечами и повел женщин из комнаты в прихожую. Никто из них не заметил упавшего со стола на пол листка бумаги с песней Моррисона.

— А что с Шином? — спросил Харт.

— Удрал, пока мы спали, — ответила Полли.

В ее голосе чувствовался такой сдержанный гнев, что Харт решил не возвращаться к этой теме. Все трое покинули дом и осторожно вышли на улицу. Харт запер дверь. Ни к чему привлекать мародеров. В воздухе был силен запах гари, и небо вдали красили сполохи пожаров, однако улица была до жути тиха. Без труда можно было бы поверить, что они — единственные живые существа в Шэдоуз-Фолле. Харт повел женщин за собой, стараясь сдерживать шаг, чтобы экономить силы Сюзанны.

— Меня не оставляет чувство, будто случилось нечто значительное, — тихо сказал он скорее затем, чтобы отвлечь Сюзанну. — Похоже, воюющие стороны взяли тайм-аут. В церкви мне удалось послушать радио: захватчики столкнулись с чем-то таким страшным, что от страха чуть не передохли. Большинство из них сейчас просто бродит толпами, как разбежавшийся с фермы скот. Кое-кто даже улепетывает к окраинам, будто все черти ада несутся за ними. Беды наши, конечно, не закончились, но впервые за это время я чувствую, что наша берет. И то, что крестоносцам где-то крепко врезали, несомненно.