'Канцелярская крыса' - Константин Сергеевич Соловьев

Паралич. Наркотический сон. Безумный транс, в котором человек воображает себя рыбой.

Удивительно быстро их проняло. Герти вспомнил свою собственную рыбную трапезу. Его швырнуло в мысленный океан через добрых полчаса после того, как он отведал злосчастной корюшки. Может, мясо корюшки обладает менее выраженным эффектом, чем лососина? Или все дело в температурной обработке? Он не был уверен в том, что хочет разбираться в подобных нюансах. Откровенно говоря, единственное, в чем он был полностью уверен, так это в том, что хочет оказаться снаружи, выскользнуть из притона незаметной серой рыбкой.

Но он сразу понял, что сбыться этому не суждено. Те двое, которых Бойл оставил на страже, отнеслись к своему поручению со всей серьезностью. По крайней мере, стволы их револьверов уверенно глядели на Герти и Муана, ни на миг не отворачивая в сторону. Замышлять побег при таких обстоятельствах было бы чистым безумием. Герти вовсе не был уверен в том, что сумеет выхватить револьвер так быстро, как делают это, судя по слухам, шерифы в Новом Свете. Что же до Муана, его вообще не приходилось брать в расчет. Чертовы табу! И почему он не сообразил допросить своего помощника-референта в первый же день? Понадеялся на внешность, будто не зная, что нет ничего обманчивее внешности. Поделом тебе, горе-полковник…

Оставалось ждать. И Герти ждал.

Это походило на затянутую пытку. Бойл и его люди оставались без движения несколько часов. Глаза их, потерявшие всякое подобие человеческого выражения, сделались окнами в душу, с которых кто-то снял ставни и занавески. Только вот и души их в этот момент были пусты, как свежеокрашенные комнаты, в которых нет пока даже мебели. Не люди - пустые аквариумы, заполненные непонятной прозрачной жижей. Жуткая это была картина, и Герти вынужден был созерцать ее бесконечно долго, пока Бойл плескался в видимом только ему одному океане.

Когда он вынырнул, время приближалось к рассвету. Над покосившимися крышами Скрэпси вставало солнце, тоже выглядящее захватанным, потертым, будто бы на ночь кто-то спрятал его в грязный чулан. Бойл захрипел, судорожно дергая губами, заново привыкая дышать ртом, а не жабрами.

- Хопу пару, … - выдохнул он по-маорийски, вращая слезящимися глазами, - Селедочные потроха! Что за дьявольскую смесь ты изготовил, приятель?

- Вам понравилось? – осторожно спросил Герти.

- Понравилось?.. Клянусь сушеным хеком, я плавал так, как никогда в жизни! Ох ты ж черт… И это с обычного лосося? Ну, значит… Ох. Как называется эта штука?

- Лосось мудрости[2], - ответил Герти первое, что пришло в голову.

Что ж, не самое дурное название для рыбного блюда, даже остроумное. Надо будет взять на заметку, на тот случай, если после полковника он станет метрдотелем или держателем ресторанчика рыбной кухни…

Бойл оторвал свое грузное тело от стойки, расправил захрустевшие члены, почесал бороду. От бороды вновь отделилось несколько грязно-перламутровых чешуек и Герти только сейчас сообразил, что чешуйки эти попали в бороду Бойла не случайно. Собственно, они туда вовсе не попадали. Они там возникали.

- Как тебя зовут? – спросил Бойл.

Интересно, подумалось Герти, какой ответ больше пришелся бы ему по душе – «Гилберт Уинтерблоссом, деловод» или «полковник Уизерс, служащий Канцелярии»?..

- Накер[3], - Герти кашлянул в кулак, - Иктор Накер.

- Интересная ты рыба, Накер, - сказал, прищурившись, Бойл, - Значит, поплаваешь пока с моим косяком, а там видно будет. Говоришь, знаешь много таких штук?

- О да, более чем достаточно.

- Дюжину?

- Больше.

- Две?

- Еще больше.

- Это хорошо, - Бойл удовлетворенно кивнул, глаза светились мягким подводным свечением, - Мне нужны такие штуки. И моему заведению. С этого момента, значит, назначаю тебя главным здешним куховаром. Заместо Щуки. Тот пусть в полотеры идет. Всем ясно?

Приходящие в себя головорезы заворчали, выражая то ли одобрение, то ли поддержку.

- Наружу ни ногой, понял, Накер? Нечего тебе на улице делать. Здесь Скрэпси, место худое, одни острые рифы, живо пузо себе порежешь… Сиди здесь и стряпай, а все условия я тебе обеспечу, как в лучшем ресторане Айронглоу! Только, значит, помощнику твоему пока доверия нету, и рожа у него подозрительная. Нет, мочить его не стану, цени, Накер. Пусть пока в подвале поживет, со Стиверсом. Теперь он не твоя забота. И вообще все на свете не твоя забота. Только стряпай каждый день, да рецепты записывай. На бумажку, значит. И жизнь твоя будет вкуснее соленой икры.

Герти через его плечо покосился на дверь. Она располагалась в паре десятков футов, но в то же время была недосягаема, как мифический Яскон[4].

«Отлично, - подумал Герти, тщетно пытаясь улыбнуться, - Я был клерком, я был полковником, я был бродягой. Теперь, значит, я стал поваром в наркотическом притоне. Мог бы я рассчитывать на подобную карьеру в Лондоне?..»

- Буду счастлив вам помочь, мистер Бойл, - заверил он, - Вам и вашему заведению.

Улыбка Бойла, узкая и длинная, походила на лезвие филейного ножа, которым потрошат рыбу.

- Будешь, - сказал Бойл, глядя ему в глаза, - Непременно будешь.

֎ ֎ ֎

Для Герти потянулась новая жизнь, и жизнь эта показалась ему слизкой и бесконечной, как хвост какой-то водной змеи.

Может, Бойл и не очень хорошо разбирался в рыбе, но за заведением своим он следил, а за персоналом и того больше. С того самого дня Герти ни разу не удавалось оказаться ближе чем на два фута к двери, но даже если бы он преодолел этот роковой интервал, то уперся бы лицом в зияющее дуло уже знакомой ему лупары. Достаточно широкое для того, чтоб породить эхо его последнего крика.

Бойл очень рачительно распоряжался своим имуществом, будь то столы, керосиновые лампы или новый повар рыбной кухни. Теперь к этому имуществу относился и сам Герти.

Помимо громилы с ружьем, проводящего по двадцать часов в сутки