Мое обретение полюса - Фредерик Кук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мускусные быки теперь удовлетворяли многие нужды нашего робинзоновского существования. Из костей мы изготовляли наконечники для гарпунов и стрел, ручки для ножей и капканы для песцов. Мы использовали кости и для ремонта нарт. Шкуры быков с их великолепным мехом служили нам постелью и покрытием для крыши дома. Из их шкур мы шили различную одежду, но главным образом куртки с капюшонами, чулки и рукавицы. Удалив со шкур волосяной покров, мы шили из них обувь, нарезали ремни, ими же латали нашу лодку. Волосы и шерсть, которые мы срезали с кожи, шли на подкладку в рукавицы и на стельки в обувь вместо ранее использовавшейся травы.
Мясо мускусных быков стало нашей основной, неизменной пищей на протяжении семи месяцев. Это был деликатес со сладковатым ароматом, напоминавшим конину, и все же он был приятен на вкус и ни на что не похож из того, что мне доводилось раньше пробовать. Само животное пахнет как обыкновенный домашний крупный рогатый скот. (Кстати, непонятно, почему это необычное создание получило название «мускусного» быка? Оно вовсе не бык и, уж конечно, не источает запах мускуса. Эскимосское название «амингма» подошло бы ему гораздо больше.) Кости мы использовали как топливо, когда разводили огонь снаружи нашего жилища, а >;:ир — как топливо и продукт питания.
Такое изобилие было для нас приятным сюрпризом, потому что при отсутствии сахара, глюкозы и крахмала человек испытывает потребность в жирах, которые играют важную роль в разви-. тип и жизнедеятельности человеческого организма. Сахар и крахмал легче перерабатываются в жиры в лаборатории живого организма, жиры — это кондитерские изделия для нецивилизованного человека, а на нашу долю выпала судьба далеких от цивилизации людей, живущих и процветающих исключительно на продуктах охоты без единого кусочка растительной или переработанной пищи. При нашем робинзоновском образе жизни мы особенно наслаждались салом мускусного быка и его мозгом, который высасывали из костей с такой жадностью, с какой малолетний ребенок набрасывается на леденцы.
27 Новые приемы охоты и новый образ жизни
Накануне захода солнца 1908 года. Пиршества в охотничьем Эдеме. Особенности арктических животных. Как природа раскрашивает животных. Поиски мелкой дичи
За два месяца — с сентября по октябрь — мы перешли от голода, жажды и презренной нищеты к изобилию. Период, когда животные мало активны, еще не наступил. До сих пор мы были чересчур заняты решением своих насущных проблем и не понимали, что действительно открыли новую страну чудес. Удача, которая сопутствовала Робинзону Крузо, не превосходила нашу, хотя он и не знал, что такое укусы мороза, долгая полярная ночь и белые медведи, которые мешали бы ему развернуться. Так постепенно перед нашими глазами открывался доселе неизвестный мир.
Обыскивая каждый закоулок этой земли, мы постигли искусство жизни, перед нами раскрылись новые перспективы полной чудес природы. Мы пережидали штормы в пещерах, прятались от сильного ветра с подветренной стороны айсбергов или приклоняли голову на мшистых подушках в расселинах земли. Там мы научились присматриваться к самым незначительным проявлениям животной или растительной жизни, изучать их.
В Арктике природа старается прикрыть наготу земли там, где жестокие ветры еще не сгладили ее поверхности. Эти усилия природы очень интересно наблюдать не только потому, что сотканный ею зеленый покров полон очарования, но и потому, что они — свидетельство ее материнской заботы о тех крошечных созданиях, которые изнемогают в неравной борьбе со стихиями. Природа старается соткать эту ткань повсюду, где впадинка на земной поверхности открыта лучам солнца. В этих выбоинах земной коры, укрытых от штормового ветра, словно чья-то щедрая рука постелила великолепную многоцветную мантию из трав, мхов, лишайников и цветов. Под ее бархатным покровом роет себе норку лемминг, там он может полакомиться корешками и укрыться от долгой морозной ночи. В складках покрова матери-земли под теплым снежным одеялом зверек спит мертвым сном, а снаружи бушуют враждующие между собой стихии.
Здесь арктический заяц играет летом со своими зайчатами. Прежде чем наступает зима, малыши подрастают, становятся взрослыми, одеваются в шелковистый белый мех. Они роют норы в глубоком снегу, прокладывая длинные туннели, поедая свои излюбленные перины из уже замерзших растений и отсыпаясь на них же. В то время как глубоко под снежными одеждами матери-земли спят зверьки, губящие все живое порывы ветра тратят понапрасну свою энергию.
Здесь добывает пропитание полярная куропатка, пасутся мускусный бык и олень-карибу, а ворон, у которого для всех найдется доброе слово, тоже собирает себе пищу. Медведь и волк время от времени посещают такие места, чтобы собрать свою дань. Сокол и песец даже во сне не закрывают один глаз, держатся настороже ради исполнения своего охотничьего назначения.
В этих крохотных, словно улыбающихся выбоинах, сделанных природой, когда солнце начинает ласкать пологие склоны, снег тает и растекается журчащими ручейками (море все еще крепко сжато железными объятиями зимы), арктический «инкубатор» работает сверхурочно, чтобы вызвать к жизни из глубины сна малышей. Таким образом, эти выбоины в скалах являются полярной колыбелью жизни.
Освободившись от всепоглощающей заботы о пропитании, теперь я часто, как завороженный, наблюдал за этими чудесами природы. Фазы жизнедеятельности, которые прежде не интересовали меня, теперь приковали к себе мое внимание. Чуть в стороне от этих мягко постланных природой лощин противостоит стихиям «пограничная зона». Дарующая жизнь природа летом расцвечивает долины и лощины словно сады, а зимой хоронит эту роскошную растительность под глубоким снегом. Таким образом, зимой мускусный бык и олень-карибу лишаются обычных средств к существованию. Однако природа-мать не забывает о своих детях. Те же самые ветры, которые вынуждают человека и более слабых животных искать убежища от их смертоносного нападения, предоставляют пропитание лучше приспособленным к холоду мускусному быку и карибу. Летом растения, подобно животным, карабкаются на скалы, пригорки, горные склоны, чтобы выбраться на простор, к свету, теплу, приносимому солнечными лучами. Однако жизнь здесь из-за ветров и морозов дается тяжело, и только очень сильным растениям. Их ткани становятся здесь цепкими, крепкими, живучими; сами растения — узловатыми и шишковатыми от затяжного конфликта со стихиями, а их корни вгрызаются в землю на целые ярды. Это заставляет дышащую часть растения принимать карликовые размеры всего в несколько дюймов высотой. Здесь зимние ветры сметают снег, открывая доступ к пище мускусному быку и карибу. Так ветер-разрушитель дает животным средства к существованию. Этот уравнительный процесс природы по-настоящему удивляет. На небольших, ограниченных участках мы чувствовали себя словно в новом Эдеме первобытной жизни.