Небо в алмазах - Alexandrine Younger

— Нагло разбудить человека в воскресенье — это призыв к спасению? С добрым утром, кстати, братец!

— Лиза, не все же ништяки Косу! Покорми брата, знаешь же, что я в бабской стряпне — нуль!

— Уговорил! — Лиза проследовала на их маленькую кухоньку, чтобы приготовить омлет с бутербродами и поставить чайник. На великие кулинарные подвиги сегодня с утра она не готова. — Вдруг коньки от голода откинешь, и что я расскажу всем?

— Да любой твоей версии поверят, ещё уши вдобавок развесят, — Витя звонко чмокнул сестру в щеку, — не сомневайся, родимая!

— Услышат, что Пчёлу уморила, и в суде оправдают? — без особой причины эта мысль пробила Лизу на дикий хохот. В роли судьи почему-то виделся Космос Юрьевич, такой прикольный и с судейским молоточком. — Косу надо рассказать.

— Он давно мечтает, что бы я крылышками лишний раз не махал! Ты только быстрее, потом прогуляться пойдем, а то мне одному сегодня тоже не катит. Давай, потом Тео подтянем. Ты ж не спать весь день собиралась? Составь компаху!

— Ты говоришь, будто не в одной квартире проживаем, а так, соседи с третьего подъезда! Маршрут предлагай сам.

— На месте разберемся, но с тобой готов и на Луну укатить, — Витя прислонился к косяку двери, благодарно смотря на младшую сестру, сосредоточенно орудовавшую с кухонной утварью, и сдавленно хихикавшую ответ на его шутки.

— Нет, Вить, далековато от Космоса будет, не простит, — настроение юной девушки, отстукивающей музыкальными пальчиками по деревянной столешнице какой-то зарубежный мотив, говорило о том, что она счастлива, хоть спросонья такая нахмуренная и забавная.

Можно сказать, Пчёла любовался сестрой, отмечая, что нешуточную привязанность Космоса к Лизе можно было реабилитировать из-под первоначального осуждения. Она действительно положительно влияла на раздолбая Космоса. Но себя на месте влюбленного идиота, Пчёла представить не мог. Зачем ему такая фигня, чего он там не видел? Любовные волнения он испытывал лишь классе в восьмом, втрескавшись в одноклассницу Машку Шмелеву. Но после первого поцелуя и двух свиданий запал влюбленного Пчёлы исчез, и не поминайте лихом. Тем более что Машка не заценила пачку жвачки, раздобытую для неё не самым легким путем.

От своих размышлений Пчёлкина отвлек вскипающий чайник, который Лиза поспешно выключила, попутно открывая холодильник.

— Так, яиц дома нет, давай кашу, полезнее, — командным тоном произнесла Павлова, и парню оставалось только согласиться с хозяйкой кухни.

— Я — всеядный…

— Впервые за утро ты меня порадовал.

— Ладно, я курну, не мешаю.

— С тебя мороженое, Вить!

— Да хоть целый ларек! — со смехом прокричал Пчёла из коридора, напяливая на ноги убитые временем кеды, чтобы выйти на лестничную площадку.

Позавтракав в темпе вальса и наспех приведя себя в порядок, Лиза и Витя вышли из дома, не имея определенного пути следования. Олимпийка брата, накинутая на плечи Лизы, висела на фигуре девушки ненужным грузом. На улице слишком тепло и солнечно. Пчёла, пообещавший сестре мороженое за вкусный завтрак, сдержал слово у первого ларька. Пломбир за девятнадцать копеек принес первокурснице едва ли не большую радость, чем отмененная последняя пара в субботу.

— Чёрт, со вчерашнего вечера о нем мечтала! — Лиз поедала мороженое кусками, не боясь чувствительности зубов или бронхита. — Во всем Софка виновата, отговорила!

— Остановочка, погоди! — Пчёла вопросительно посмотрел на сестру. — Софка, это та… Знойная, и у-у-ууу-у-х! Гневная! — довольно протянул Витя, вспоминая, что при встрече с Софой он чуть не прибил её дверью в студенческую общагу. — Цыганочка с выходом!

— Какая цыганочка, глаз-алмаз? — вразумила брата Лиза, пощелкав пальцами перед смешливым лицом. — Серьезная девочка, по улицам ночью не шляется, родителей слушается, и с Викторами Пчёлкиными не водится.

— С Витей Пчёлкиным не водится? Это поправимо, — затея Пчёлы все меньше нравилась Лизе, потому что она прекрасно знала, что долгосрочные знакомства с противоположным полом не входили в его планы. — Лизок, тебе жалко?

— Жалко свое не направляй на Софку, и должна предупредить, Вить, — Лиза могла только огорчить Витю, распушившего свой павлиний хвост, — какая-то любовь всей жизни, с подачи её родителей, у Софы в наличии. Поэтому люблю, целую, пока!

— Мама родная! — весть эта невольно вызывала ухмылку — ничего себе предки, устроившие девчонке выгодную и удобную жизнь. — Годно устроилась твоя подруженция! В семнадцать-то лет! И не жалко тому отчаянному свободу терять?

— Не берусь судить… — с пломбиром покончено. — Не поймет она твоих занятий… с челноками, ментами или кто у тебя там еще из знакомых?

— Откуда все знаешь-то? Я же еще даже не обозначил ориентиры…

— Я просто предупредила, брательник!

— Все-таки мы родственники! Припоминаешь мне игру в злобного папку?

— Я не злопамятная…

— Не кипятись, давай на место заскочим, проветримся.

— Веди меня, мой юный друг!

Речь зашла о Рижском рынке, где Лиза была лишь однажды, практически мимоходом, не выходя из машины Космоса, дожидаясь, пока он обсудит какое-то важное дельце с неким Червоном. Фамилия ли это было или кличка, Лиза не предполагала, а Кос и не пытался ввести свою половину в курс дела.

— Заодно увидишь, как люди деньги наваривают.

— Спасибо, что наконец-то удовлетворил мое любопытство.

— Если по правде, Кос не зря тебя подальше от таких мест держит, — Пчёла и сам считал, что не бабское это дело — из торгашей зелень выбивать. И поэтому Лиза знала лишь общие черты прибыльной деятельности, которая со временем обещала набирать все большие и большие обороты. Заживут!

— Господи, это же просто рынок с тоннами барахла! — разнообразие продаваемых благ Лизу не интересовало, а Витя же чувствовал себя здесь, словно рыба в воде.

— Чёго б ты понимала, — покачал Пчёла головой, поправив черную кепку. — Хорошая кепочка! Или у меня уже склероз? Тебя после венгерских башмаков от Ёлочки ничем не удивить?

— Знаешь, когда мы приезжаем в Ленинград, то в любимчиках носишься ты, не увиливай!

— Потеряла она веру в меня, когда я на политэкономию не пошел. И на черта оно мне? Здесь лохов так прижимают, что месячная отцова зарплата за день!

— Ну да, — Лиза откинула распущенные белокурые волосы на одну сторону, — и пять моих стипендий, добей меня сразу, чтобы не мучилась.

— А мы и уж пришли… — ноги сами принесли пчёлок в нужную сторону.

Лиза считала рынки малоприятными точками на карте столицы. Они отталкивали студентку своим оживлением, напоминая клоповник, из которого поскорее хотелось выбежать. Но нужно отметить, не только рынки в последнее время производили на Павлову такое впечатление. Гастрономы и универмаги, булочные и бакалеи, с полупустыми полками и вечными очередями, вгоняли новоиспеченную студентку в тоску и уныние, только одним своим вечным будничным обликом. Тётя Валя постоянно пеняла