Королевская кровь - Далия Трускиновская

— Иди на кухню, Лиза, — строго велит он девчонке, — мы тут и без тебя справимся. Вечно не в свое дело лезешь.

— Вы посмотрите, хозяин, что у него в кармане. В левом, — бросает девчонка, глазами стрельнув в ювелира, поворачивается и, мотнув тяжелой полосатой юбкой, уходит.

Тут устремляет господин лекарь на ювелира тяжелый свой взгляд. Кабы не знать, что господин лекарь от шума в угол пугливо забивается — так от этого грозного взгляда и в обморок недолго…

Ювелир же с сопением опускает глаза, и рожа у него не то что виноватая — разочарованная…

Смотрит слуга вслед этой самой Лизе и чудится ему, будто вокруг головы у девчонки — вроде сияния. А никакого сияния быть не может. Платок на голову накручен и сзади завязан. И еще — откуда быть сиянию с таким-то носом? Нос у кухонной девчонки длинный, тонкий, острый — ну, шило и шило, таким дырки в стременных петлицах или, скажем, в конских подпругах хорошо проковыривать!

Но шея между платком и воротом сорочки белая, стройная. Тем более, что кружевце ворота — серенькое, застиранное. И под тяжелой юбкой все округлости, сразу ясно, в полном порядке.

— Ну, так что же у нас в левом кармашке? — ласково этак спрашивает лекарь. И голосок сладенький, будто не воришка перед ним, а хворое дитятко. — Может быть, у нас перстенек в кармане?

Ювелир молчал, молчал, глаза опустив, да как выхватит из кармана, да как шваркнет об пол блестящую штучку! Да как сверкнет на лекаря бешеными глазами! И — за дверь!

Слуга, повинуясь графскому взору, эту штучку с пола подобрал и на ладони хозяину с лекарем поднес. Ну, и сам разглядел.

Это был перстень с темным камнем. Перстень сам по себе невелик, прост, камень гладкий, продолговатый, полупрозрачный, и знак на камне с оборотной стороны вырезан. Вроде как цветок, выложенный изнутри золотой проволочкой. Даже непонятно, кто бы такой перстень носить мог — для женщины великоват, для щеголя простоват.

— Занятная штучка, — сказал молодой граф. — И с чего бы вдруг этому ювелиришке ее у вас, друг мой, воровать? Ювелиры — господа богатые, а такой перстенек много стоить не должен.

— Из-за этого перстенька, сударь мой любезный, у нас с этим чертовым ювелиром такая катавасия вышла, что в трех словах не расскажешь, отвечает лекарь. — Вот сядем сейчас за ужин, выпьем, закусим, и я всю эту историю преспокойненько расскажу… И позвольте мне слугу вашего наградить. Вовремя он воришку заметил.

— Я только от господина принимаю награду, — с достоинством заявил слуга, да еще рукой сделал вот этак — мол, мне вашего не надо. А граф, на это улыбнувшись одобрительно, похлопал его по плечу, и тем разговор о награде и кончился. Хотя слуга рассчитывал на что-нибудь более вещественное, чем хлопочек господской ручки.

Конечно, мог он на это свое скромное желание еще как-то намекнуть. Но был от природы не то чтоб застенчив — нет, иногда и язык распускал! — был как-то неспособен свой денежный интерес защитить. Да и прочие интересы, если разобраться.

И, разумеется, граф с господином лекарем отправились ужинать в роскошно убранную столовую, а слуге девчонка Лиза показала его место за кухонным столом. А оттуда, с кухни, историю про перстенек не расслышать при всем желании.

Разумеется, всплыла потом эта история, и лучше бы графскому слуге знать ее с самого начала, но не вышло — и ладно.

— Не ко времени вы приехали, — сказала кухарка Маго, наливая густую, прямо ложка в ней торчком, грибную похлебку со шкварками. — Лучше бы графу поскорее на север, домой убираться, да и тебе с ним вместе. Брякнете на улице что-нибудь этакое, неравноправное, и тем вся ваша учеба кончится.

— Нам добрые люди советовали дома годок-другой посидеть, — и Жилло отхватил себе ломоть хлеба, такой, что под него и рот разинуть мудрено, челюсти крякнут. — Так нет же, университет нам подавай! Науку нам подавай! Металлы и эликсиры! Я бы, будь моя воля, из графства не ногой. Опять же, невеста у меня там осталась.

— Какая наука? — изумилась Маго. — Того гляди, университет закроют и студиозусов всех репу копать отправят. Негоже, чтобы одни были умнее, а другие дурее.

— Негоже, чтобы одни были беднее, а другие богаче, — добавила Лиза.

— Негоже, чтобы одни были красивше, а другие — как пожилое воронье пугало, — вставил свое слово и кучер Кабироль, показав при этом Маго длинный язык. — А ты — светлость, светлость!.. Эй, Маго, эй!..

Мотнул Кабироль головой вправо, влево, но от ложки не увернулся. Ложка, прямо из котла, весомо хлопнула его по лбу — похлебка потекла по переносице. А Маго с Лизой, две ведьмы, старая и молодая, расхохотались.

Так что сидят лекарская челядь и Жилло по-домашнему, ужинают. Слугу расспрашивают — шалят ли на дорогах оборотни и вурдалаки, не умоталось ли куда обманное озеро. И не сразу обращают внимание, что в двери кто-то гремит и грохочет. Ну, угомонились и треск услышали. Побежал привратник, отворил, и сразу же по шее получил. Это, видите ли, гонец из Коронного замка прискакал. Коронный замок, куда вселились двадцать лет назад избранники народа, как оно и положено, на горе, столичный город Кульдиг с укреплениями — внизу, скакать — ну всего ничего, а конь в мыле, гонец в ярости. Рычит хуже всякого вурдалака.

— Немедленно! Сию секунду! — шумит. — В замок! По приказу! Избранники ждать не любят!

То есть, когда слуга на этот галдеж с кухни выскочил, красномундирный гонец уже сказал, зачем лекарь вдруг на ночь глядя понадобился, и вопил просто для порядка. И понял слуга, что сейчас хозяин дома уедет, но это его не огорчило и не обрадовало, потому что думского лекаря он видел впервые в жизни, и к столу своему тот его не пригласил.

Не успел гонец угомониться, лекарь выходит — в парике, в другой уже мантии, парадной, поверх служебного кафтана. Рукава с обшлагами из прорезей выправляет, опять же, шпажонку в заднюю прорезь выставляет, чтобы не задирала мантию, как петушиный хвост. Все разумно продумано в лекарском наряде! И молодой граф следом за ним сундучок несет. Слуга смотрит и глазам не верит — молодой граф в камзолишке каком-то дрянном и в его, слуги, плаще! Только герб уже отодран, нитки висят. Глядит он на своего господина, а тот палец к губам прижимает — молчи, значит, а то я до тебя потом доберусь! Тут слуга смекнул, что хочется его молодому господину почему-то тайно в замке побывать.

— Карету немедленно! — командует лекарь. — Мои инструменты и снадобья — сию минуту в карету!

Тут граф сует в руки слуге сундучок — неси, мол, — и шепчет незаметно в ухо:

— Поедешь с нами, Жилло…

Причем физиономия у него почему-то развеселая.

Ну, хватает Жилло в прихожей зимний плащ Кабироля, хотя на дворе лето, выходят все из дома, лекарь в карету садится, Кабироль — на козлы, граф со слугой — на запятки прыгают. Гонец на своем буйном коне — впереди, два красномундирных гвардейца верхами — позади. И понеслись!