Крутая тусовка - Валери Домен

— Но он все-таки руководитель службы моды…

— Нет, этой службой руководит Астрид! Кстати говоря, паршивая девка!

— Это не совсем так: Астрид руководит департаментом аксессуаров, но…

— Хватит, не собираетесь же вы до конца обеда рассказывать мне организационную структуру газеты? Но почему сегодня все эти люди выступают против меня?

— Я вовсе не против вас, но…

— Ладно, все в порядке, заканчивайте с вашими суши. В любом случае, я больше не голодна!

Таким образом, обед завершился в странной обстановке, возвращение в редакцию прошло в том же ключе: Анни не произнесла ни слова до самой двери своего кабинета, а войдя в него, резко хлопнула дверью.

— Предупреждаю вас, — сказала измотанная Брижит своим подругам, рухнув в кресло, — не подходите к «безмозглой курице». Сегодня она клюется!

Действительно, Анни была не в духе. Положив голову на оба кулака, она попыталась было вызвать хотя бы небольшой прилив положительной энергии. Поскольку сделать ей это не удалось, она решила отправиться к своему парикмахеру, чтобы сделать одну из тех великолепных укладок, которые уже неоднократно спасали ей жизнь.

— Меня не будет на месте примерно час, Мариет. У меня важная встреча! — сказала она, пролетев, как порыв ветра, мимо кабинета своей помощницы.

На что Мариет сказала, обращаясь к своим коллегам-секретаршам:

— Держу пари, что встреча намечена со щеткой для волос и лаком! Кто хочет поспорить?

— Нет уж, спасибо, — ответила одна из секретарш, — ты с этим пари выигрывала у нас уже больше десятка раз…

— Эта женщина настолько предсказуема, что складывается впечатление, что ты можешь предсказывать будущее! — добавила другая.

— Скажи лучше, что она настолько любит себя, что парикмахер стал ее лучшим другом! Можешь ли ты сказать мне, что она тут делает, помимо того что она обрабатывает пресс-атташе, чтобы получать от них все больше образцов косметики? — воскликнула третья сплетница. — Кажется, что у нее там, в Бретани, их полон дом! Скажи-ка, зачем ей все это будет нужно, когда она сдохнет?

— Во всяком случае, у служащих похоронного бюро все будет под рукой! Подумай сама: перед последним путешествием ее лицо подкрасят косметикой класса люкс, такое случается у них не каждый день! — со смехом произнесла Мариет.

— Вот как, а я и не знала, что рядом с моим кабинетом расположен курятник! — вскричала Сильвия Тетье, внезапно появившись в просторном помещении, где сидели секретарши редакции.

— Мы тут беседовали, — произнесла, покраснев, Мариет, не смея поднять головы.

— Да что вы говорите! И о чем же? О расчетных листках, о нормах выработки или же о талонах на обед?

Видя, что все подавленно молчат, главный редактор повернулась, чтобы уйти, но перед этим сделала небольшое внушение:

— Спасибо за то, что вы не распространяете разные нехорошие слухи, и еще за то, что вы хорошо относитесь к тем, кто работает с вами. Не забывайте о том, что эта газета является результатом работы команды, это — залог нашего успеха… А вы попросите Анни зайти ко мне сразу же, как она вернется: кажется, что у нее есть новый парикмахер-волшебник!

Когда ее голова стала предметом всеобщего внимания, Анни наконец успокоилась. Она представила себе, как охранника уволят за нечистоплотность, и приготовилась насладиться этим событием. Для этого она решила выглядеть красивой и сексуальной, и теперь понимала, что благодаря стараниям Тими, своего любимого фигаро, именно так она и выглядела. Если бы вам захотелось спросить у Анни, что она любит больше всего помимо самой себя, она бы без колебаний ответила: «Мои волосы!» Хотя, казалось бы, что в них было особенного? Ничего, но Анни нравились ее гладкие шелковистые волосы каштанового цвета.

Когда зеркало отразило ее безупречный вид, Анни встала и широко улыбнулась Тими, прочитавшему в ее глазах сумму его чаевых:

— Спасибо! Я стала новой женщиной!

Действительно, поведение ее полностью изменилось: Анни стала более уверена в себе, более вызывающа и теперь готовилась стать более жестокой. Она не стала подниматься на этаж редакции, а направилась сразу же к кабинету руководителя общей службы. Не успев даже войти в его кабинет, она услышала, как он резко встал из-за стола и начал выговаривать ей:

— А, вот и вы! Я как раз хотел поговорить с вами! Что вы делали в помещении сегодня ночью? Вы до смерти перепугали уборщицу!

— Вот именно, я хотела бы…

— Вам известно, что всякий сотрудник, остающийся в помещении после 21 часа, должен предупреждать об этом охранника?

— Да, но ваш охранник…

— Мне очень жаль, но я вынужден буду составить об этом случае докладную, у вас из-за этого могут быть неприятности…

— Неприятности? У меня? Постойте, разве это я закрыла дверь кладовки, даже не взглянув, есть ли там кто-то?!

— Вы не должны были находиться в помещении после 21 часа, следовало предупредить об этом охранника, как я только что вам сказал! Вам придется давать объяснения в Дирекции управления персоналом, мадемуазель.

— Мадам! И потом, не понимаю, почему это я должна буду давать какие-то объяснения, раз я находилась в помещениях моей службы: у меня вроде бы есть право работать допоздна, не так ли?

— Повторяю: вы должны предупреждать, когда…

— Я поняла, не дура! А вы не думаете, что оплошность совершил некто, кого вы, вероятно, стараетесь выгородить?

— Нельзя ли выразиться точнее, я вас не совсем понимаю, мадемуазель… гм… мадам!

— Ваш охранник не заглянул в кладовую, прежде чем закрыть замок на два оборота, и в этом его вина!

— Э нет, это — неправильное толкование! Вы расскажете об этом в Дирекции управления персоналом. А теперь, дорогая мадам, извините, у меня много работы, я должен разослать всем служащим записки с предупреждением о том, что в помещениях строжайше запрещено оставаться после 21 часа, если сторож не поставлен об этом в известность…

Анни буквально кипела яростью, пока лифт поднимался на этаж, где находился ее кабинет. Она пронеслась мимо Мариет, словно ракета. Секретарша окликнула ее:

— Анни!

— Не сейчас!

— Но Анни, Сильвия хотела бы…

— Я же сказала: «не сейчас»!

Дверь кабинета снова с треском захлопнулась. Анни начала ходить взад-вперед, стараясь подавить свою злость: «Фу! Как я все ненавижу, я ненавижу эту газету и всех тех скотов, которые в ней работают!»

— Ага, вот мы и снова на знакомой тропинке…

Анни вздрогнула и слегка вскрикнула, увидев стоявшую перед ней главную редакторшу.

— Я не слышала, как ты вошла…

— Понимаю… Что случилось? Некоторая неудача при опробовании крема от морщин последнего поколения?

— Я сегодня не в духе, извини, мне не до шуток, у меня был ужасный день, да и ночь ничем не лучше.

— Ясно. Значит, ты собираешься вечером лечь пораньше, выпив чашку супа?

— Нет, до этого я еще, к счастью, не дошла. Меня сегодня вечером пригласили к Филиппу Серра. А этого я пропустить никак не могу.

— Конечно. Значит, в этом причина твоей безупречной прически?

— Да. Тими слегка подрезал кончики волос. Тебе нравится?

— Это я тебе скажу после того, как увижу твои откорректированные страницы о похудении.

— Сегодня вечером? Но верстка намечена на завтра!

— Да, но мне надо сверстать завтра весь шоу-бизнес, и поэтому я хочу, чтобы женские страницы были закончены. Между нами говоря, нет никакого смысла являться к самому началу на такие мероприятия… И потом, Эрик расскажет тебе обо всем, что будет в начале…

Анни упала в кресло и дала себе слово до крови искусать первого, кто осмелится зайти в ее логово.

Когда наша руководительница службы с безупречной прической вернулась домой, было уже восемь часов вечера. Ей пришлось потрудиться, чтобы успеть вовремя сдать свои страницы, тем более что эти глупые молодые курицы из службы косметики разошлись по домам, не попрощавшись с ней. Конечно, они так поступили, чтобы она не попросила их помочь ей. Вот заразы! Но вечер, который с таким нетерпением ожидала наша Золушка, все-таки наступил. Через час она будет в «Премиуме» разговаривать с самыми известными на данный момент людьми. Это очень волновало Анни, и поэтому она готовилась к отъезду на вечеринку в нервном напряжении. Прежде чем выйти из квартиры, она посмотрелась в последний раз в зеркало у двери: черное облегающее платье щедро показывало ее шелковистую надушенную спину. Тонкие скромные серьги из серебра подчеркивали красоту ее лица с умело наложенной на него косметикой. Помимо туфель, красная шаль и сумочка были мазками краски, делавшими элегантным вечерний наряд женщины. Анни понравилась самой себе. «Вы великолепны, моя дражайшая!» — сказала она своему отражению. Внизу ее уже ожидало такси. «В штаб-квартиру канала „Премиум“, на берегу Сены!» — сказала она таксисту и начала смотреть, как за стеклом проплывал Париж. Она хотела произвести фурор, чтобы Серра пригласил ее еще раз. Но запланировала вернуться домой не позже часа ночи, поскольку для нее именно это время было решающим: оставшись позже намеченного времени, она могла увянуть, как сорванный цветок. Анни была вынуждена это признать: она начала стареть. Для того чтобы соперничать с более молодыми, ей надо было соблюдать строгие правила. Одним из этих правил было никогда и нигде не задерживаться после наступления «часа тыквы». Но к чему было думать об окончании вечеринки, которая обещала стать такой прекрасной? Анни увидела свой взгляд в зеркале заднего вида такси. Она улыбнулась самой себе.