Прелюдия к чуду - Энн Вульф

Он перемахнул через перила и уже карабкался к выступу.

Мне оставалось только смотреть, свесившись с перил, на то, как он решительно продвигается в сторону моего злосчастного кольца. И вдруг я увидела его лицо. Его выражение не имело ничего общего с решимостью. Оно было белым, как мел. А в глазах… В глазах Микаэля был страх.

Он боится высоты! – догадалась я. Теперь понятно, почему он не хотел кататься на фуникулере… В эту минуту я прокляла свою неловкость. Если бы я знала… Если бы я только знала… Тогда бы я сделала вид, что не заметила этого несчастного кольца на выступе…

Я с замирающим сердцем следила за движениями Микаэля. Он взобрался на выступ и взял кольцо. А потом так же осторожно пополз назад. Минута – и он уже сжимает перила, перепрыгивает через них и протягивает мне кольцо…

Признаться, я чуть было не расплакалась. Мне было и страшно, и стыдно, и ужасно приятно одновременно…

– Спасибо, – прошептала я ему. – Огромное спасибо…

Позади нас раздались аплодисменты. Я обернулась. Выяснилось, что эту сцену наблюдала не только я. На Микаэля, ползущего по скале, любовалось еще человек десять.

– Спасибо, спасибо! – шутливо раскланялся Микаэль. – А я, кажется, становлюсь популярным.

Ни один из этих десяти человек не знал, чего ему это стоило. Проползти по скале, с невозмутимым лицом протянуть мне кольцо, а потом раскланяться перед любопытными наблюдателями. Я это знала. Теперь знала… И моя душа трепетала от благодарности к этому человеку.

Мне хотелось спросить у него, как он, что чувствует сейчас. Но Микаэль понял меня без слов. Он будто прочитал мой взгляд.

– Пусть это будет нашим маленьким секретом, – шепнул он мне. И ответил: – Да, я в порядке… А теперь пойдем пить кофе. Хотя сейчас я не отказался бы от чего-нибудь покрепче…

Кафе, куда мы зашли после нашего «горного приключения», оказалось очень милым местечком. Оно находилось на площади, вымощенной разноцветными плитами. А неподалеку от него виднелась та самая готическая церковь, о которой говорил Микаэль. Она вполне оправдывала свое название «Черная», потому что ее стены действительно были черного цвета. Надо сказать, вид у этой церкви был довольно зловещим. Я ни за что не пошла бы туда отмаливать свои грехи…

– Эта церковь сгорела после того, как в семнадцатом веке австрийская армия спалила город. Оттого и стены у нее черные, – объяснил мне Микаэль.

Я уже перестала удивляться всезнанию Микаэля. О лучшем гиде невозможно было мечтать. Я вспомнила, как Микаэль, переборов свой страх, полез за моим кольцом, и в очередной раз подумала о том, как мне повезло с попутчиком. Правда, мои чувства подсказывали мне, что я отношусь к Микаэлю немного серьезнее, чем к обычному попутчику. Хотя, наверное, «немного» – слишком мягко сказано…

Я старалась не придавать своим эмоциям большого значения. Микаэль не вписывался в те рамки любви, которые я обозначила для себя после расставания с Джефом. Мои глаза, погруженные в глаза Микаэля, – по-моему, это не очень похоже на скептическое отношение к любви… Что ж, мне стоит серьезно поработать над собой, чтобы научиться мыслить как взрослый человек, а не как маленькая наивная девочка…

Микаэль заказал себе кофе, а я вытащила из сумочки пакетик с чаем.

– Заварите, пожалуйста, мой чай, – попросила я официанта. Он подозрительно покосился на меня, но все же ответил «bine», что по-румынски, как объяснил мне Микаэль, означает «хорошо». – Ба снабдила меня двумя пакетами чая, – объяснила я Микаэлю. – Она вычитала в какой-то газете, что в Румынии – ужасный чай. И еще здесь подают фруктовый, а я его терпеть не могу. Так что придется мне уничтожать бабушкины запасы…

– Истинная англичанка, – улыбнулся Микаэль. – Даже в путешествие отправляешься со своим чаем. Но твоя Ба, к сожалению, права. Хороший чай в Румынии редкость. Во всяком случае, если ты привык к английскому чаю…

Себе он заказал черный кофе без сахара и горький шоколад. Я уже привыкла к тому, что Микаэль поглощал шоколад в больших количествах. Может, и мне стоило бы взять с него пример? У Микаэля отличная память, а я такая забывчивая и рассеянная…

Я запила чаем булочку с вишневым джемом, и мы пошли на стоянку, где нас дожидалась старушка «дакия». Утром снега почти не было, но теперь с неба посыпались огромные белоснежные хлопья, напоминающие комья ваты. Солнце скрылось. Небо заволокли пепельные облака. Но этот факт не вызывал тревоги ни у меня, ни у Микаэля. Наше веселое настроение, казалось, не могли испортить даже самые суровые погодные условия.

Вообще-то я люблю снег. В детстве мне очень нравилось валяться в лохматых свежих сугробах и даже нырять туда с головой. За это меня часто отчитывала Ба. Я приходила домой, как маленький снеговичок. Моя одежда была покрыта комьями заледеневшего снега, и я, насквозь вымокшая, дрожала, как бродячая собака. «Ты же простудишься! – причитала Ба. – Мод, девочка, ты доведешь меня до сердечного приступа!».

Недалеко от стоянки, где мы оставили «дакию», лежала парочка красивых сугробов. Я сразу же заприметила их, и в голову мне пришла шальная мысль. Я подошла к одному из них, собрала снежок внушительных размеров и, пользуясь тем, что Микаэль шел немного впереди, запустила снежный ком ему в спину.

Удар получился не очень сильный, снег был свежим, но Микаэлю все-таки досталось. Его волосы и спина оказались усыпаны снежными хлопьями. Да и за шиворот, по всей видимости, нападало порядком.

– Ай! – съежившись, воскликнул Микаэль. – Что за черт?!

Он обернулся и увидел меня, заходящуюся от хохота рядом с сугробом. В его шоколадных глазах сверкнули озорные искорки.

– Ах, вот ты как со мной?! – крикнул он мне. – Ну, держись, маленькая проказница!

Но я не тратила даром драгоценное время. Благодаря выгодной стратегической позиции – рядом с сугробом – я тут же скатала несколько снежков и приготовилась к обстрелу. Два снежка достигли своей цели: один угодил прямо в лицо зазевавшемуся Микаэлю, а другой рассыпался по его плечу.

– Будешь знать, кому грозить! – воинственно закричала я. – Берегись, Микаэль Миршан!

На подходе была еще пара снежков, но Микаэль перешел в активное наступление. Вооруженный крупным снежком, он побежал в мою сторону. Я не успела увернуться, и снежная пелена тут же окутала мои глаза, на время лишив их способности четко видеть предметы. Естественно, мой противник тут же воспользовался моей беспомощностью, и через несколько секунд меня буквально оглушили удары снежков. После очередного удара я не выдержала и, потеряв равновесие, свалилась в сугроб. Но Микаэль не успел обрадоваться победе. Падая, я подставила ему подножку, и он полетел в сугроб вместе со мной.