Ротмистр авиации - Анатолий Ромов

Белков осторожно бросил камень в кусты.

— Заманчиво, но ведь это — лезть черту в пасть, ПКРБ… Серьезная организация. А что за человек?

— Из армейских, воевал с японцами. ПКРБ — не охранка.

— Все равно это прихвостни режима.

— Паша, я этого человека… как бы тебе объяснить — чувствую. Потом — он прекрасно знаком с системой сыска и слежки, тренирован, профессиональный конспиратор.

— Конспиратор, вскормленный монархией.

— Конечно. Но я много говорил с ним. По-моему, этот человек сам — гонимый. Он потерян, не нашел себя.

Его должны, если я не ошибаюсь, вот-вот уволить из контрразведки.

Оба замолчали. Сквозь притихшую листву в светлых сумерках слабо желтели окна госпиталя. С площадки в центре сада, от скамейки, где курили больные, слышался смех.

— Андрей, я хотел бы быть таким же оптимистом. Согласен, такой человек может быть нам полезен. Но ведь мы должны ему верить.

— По-твоему, пусть Солодовникова берут? — Так как Белков молчал, Зубин добавил: — Хорошо, я знаю твою осторожность. Если хочешь, давай его проверим.

— На чем?

— Ну, способов тысяча. Завтра зайдет Таисия Афанасьевна, посоветуемся с ней. Ты ведь знаешь, какой у нее глаз. С Таисией Афанасьевной могла бы пройти подставная квартира.

9

Войдя в кабинет Курново, Губарев остановился у двери. Полковник хмыкнул, осторожно положил сигару на край пепельницы.

— Доброе утро, Александр Ионович. Что-нибудь случилось?

Лицо Курново ничего хорошего не предвещало, он не любил, когда к нему врывались без доклада. Пусть, подумал Губарев, сейчас задача одна — предупредить последствия ночных событий.

— Доброе утро, Владимир Алексеевич. Кое-что действительно случилось. Мне требуется ваше содействие.

Полковник некоторое время изучал его. Решив изменить тон, кивнул:

— Прошу, Александр Ионович, садитесь, — подождал, пока Губарев сядет. — В чем содействие?

— Не буду опережать события, но мне кажется, я напал на след. Он привел к варьете «Аквариум». В дальнейшем, при попытке изучить заинтересовавший меня объект, произошло осложнение. Во время посадки седока я был вынужден столкнуть на землю неизвестного.

— Только и всего?

— Мне кажется, неизвестный — человек достаточно важный. Он может поднять шум. Чтобы не рисковать, я решил сразу доложить. Для сведения: ему лет пятьдесят, чуть ниже среднего роста, русский, имеет собственный экипаж, личного кучера и дорогую лошадь. Все.

— Что значит «дорогую лошадь»?

— Чистокровного рысака.

— Он что, этот неизвестный, сидел в «Аквариуме»?

— Нет, подъехал в четыре утра.

— Кого-то пытался взять?

— Одну из артисток, мадемуазель Ставрову. Именно ее я хотел подвезти.

— Это в есть ваш объект, Ставрова?

— Нет, но подозреваю, что она как-то связана с объектом.

Ротмистру показалось, что во взгляде Курново наконец появилась осмысленность. Некоторое время шеф ПКРБ сидел, прикидывая. Вздохнул, нажал кнопку, сказал появившемуся адъютанту.

— Станислав Николаевич, будьте добры, соедините с Гороховой.

— С кем именно, Владимир Алексеевич?

— Давайте с Левисоном{На ул. Гороховой размещалось Управление полиции Петербурга; В. В. Левисон — штаб-офицер градоначальника Петербурга генерала Д. В. Драчевского.}.

— Слушаюсь, — адъютант исчез, через минуту звякнул телефон, полковник взял трубку.

— Вернер Вернерович? Добрый день, это Курново. У меня просьба — вы не могли бы выяснить об одном извозчике? Да, именно извозчике? Конкретно — не было ли каких-то сигналов? Минутку, — посмотрел на Губарева, тот показал номер. — Фамилия не обязательна, номер сто сорок четыре, третья извозная конюшня Оводкова. Выглядит: около тридцати лет, выше среднего роста, глаза карие, волосы и борода русые. Пожалуйста, будьте любезны. Хорошо, жду у телефона. — Положил трубку, вздохнул. — Александр Ионович, может быть, расскажете подробней?

Губарев коротко рассказал, как ему удалось выследить «господина Юдзуру», а также — о предполагаемой связи морского атташе Танаки со Ставровой. Выслушав. Курново нажал кнопку, сказал адъютанту:

— Станислав Николаевич, кто занимается у нас японским посольством? Ефимов?

— Совершенно верно, ротмистр Ефимов.

— «Аквариумом»?

— Полуэктов.

— Ко мне обоих.

— Слушаюсь, Владимир Алексеевич.

— Запишите: по японскому посольству Танака и некто господин Юдзура, имеющий отношение к торгпредству. По «Аквариуму» меня интересует мадемуазель Ставрова. Пусть захватят также списки агентуры.

Адъютант кивнул, почти тут же звякнул телефон, полковник снял трубку.

— Слушает Курново. Так, — посмотрел на Губарева, сокрушенно покачал головой. — Ай-яй-яй. Неужели? Ясно. Так. Минуточку подождите, подполковник, я запишу. Десницкий… Действительный статский советник. Товарищ председателя земельного банка. Хорошо. Нет, нейтрализовывать сыск не нужно. Это не наш человек, но у нас есть подозрения. Хорошо.

Закончив, уставился на Губарева.

— Поздравляю, ротмистр. Вы что, действительно хотели убить этого Десницкого? Что вы молчите? Вас ищут по всему Петербургу. У конюшни поставлена засада. Ваша извозчичья фамилия ведь Яковлев?

— Яковлев.

— Так вот, эта фамилия, а также ваш словесный портрет переданы во все сыскные отделения. Понимаете?

— Я хотел бы знать фамилию этого господина. Десницкий?

Полковник мельком глянул на исписанный листок.

— Десницкий. Федор Федорович Десницкий, дэ-эс-эс{[ «Д. с. с» — действительный статский советник, классный чин, соответствующий генеральскому званию.}, товарищ председателя {«Товарищ председателя» — соответствует рангу первого заместителя.} земельного банка. В шесть утра он явился в полицию и подал заявление о покушении на убийство.

— Вы думаете, он говорит правду?

— Надеюсь, врет, потому что об участии в деле Ставровой не упомянул ни словом. Но нам от этого не легче.

— Как он заявил?

— Заявил, что возчик номер сто сорок четыре совершил на него неспровоцированное нападение и нанес тяжелые увечья.

— Сволочь.

Около минуты Курново, постукивая пальцем по столу, смотрел в окно.

— Любопытное замечание. Тем не менее боюсь, на вашей извозчичьей карьере придется поставить крест…

Странно, Губарев сейчас думал только об одном — чиста ли Ставрова? А если нет, с кем связана: с ПКРБ? С японцами?

— Владимир Алексеевич, я могу сменить грим, взять другой номер.

— Я забыл, вы ведь упорный человек. И все-таки, дорогой Александр Ионович, лучше не рисковать. Придется внедрять вас в «Аквариум».

Раздался стук в дверь, полковник бросил:

— Войдите!

Вошедшие в кабинет чиновники, ротмистр Ефимов и штабс-ротмистр Полуэктов, агентурой и осведомителями занимались еще в жандармском корпусе, откуда были откомандированы в ПКРБ. Ефимов был тщедушен, с жалким зачесом на гладкой лысине и провисшем на шее мешочком; Полуэктов, хоть и был высок, из-за тучности напоминал щурящегося хомячка. Полковник кивнул.

— Садитесь, господа, прошу. Кто начнет? Давайте вы, Константин Ильич. Выяснили, кто господин Юдзура?

— Выяснил.

— Так давайте.

— Владимир Алексеевич, человек, о котором идет речь — господин Киёмура Юдзуру, представитель фирмы «Ицуми». Фирма занимается транспортными механизмами, измерительными приборами, судостроением.

— Давно этот Киёмура в Петербурге?

— Больше тринадцати месяцев. С мая прошлого года.

— Где живет?

— Его квартира на Второй линии Васильевского острова. Кроме того, на Садовой у него собственное бюро с секретаршей.

— Я вижу, у вас фото?

— Да, — ротмистр протянул Курново фотографию. Вглядевшись, полковник передал отпечаток Губареву. Без всякого сомнения — на фото изображен Ахметшин-Юдзуру. Курново снова взял карточку.

— Это он, Александр Ионович?

— Без всякого сомнения — он.

Полковник язвительно посмотрел на Ефимова.

— Слушаю вас, Константин Ильич. Что у нас на Танаку и Киёмуру?

Ротмистр, чувствуя разнос, насторожился.

— К сожалению, материал на Танаку скуден. Вы же знаете, Владимир Алексеевич…

— Что «знаете»?

Под «знаете» Ефимов подразумевал обширные связи Танаки при дворе. Но вместо этого сказал:

— Танака под моим контролем еще с МВД.

— Не разводите воду. Коротко.

— Возможно, он и занимается шпионажем, но ничего предосудительного…

— Факты, Константин Ильич, факты.

Видно было, что Курново теряет терпение. Ефимов опустил глаза и, стараясь отвести грозу, сказал почти беззвучно:

— Владимир Алексеевич, ведь вы все знаете. Донесения по поводу Танаки я подшиваю в дело регулярно. Досье огромно, но реальных компрометирующих материалов пока нет.