Сладкое искушение - Лорел Гамильтон

Он улыбнулся ей, а затем посмотрел на меня, и улыбка исчезла.

— Я больше не хочу морить себя голодом, чтобы на животе были видны кубики. Не хочу во время каждого приема пищи взвешивать еду. Я не хочу относиться к углеводам так, словно они — зло. Я хочу есть хоть какое-то мясо кроме индейки и цыпленка.

— Красное мясо вкусное. — Сказала я.

Он ухмыльнулся, и я заметила в нем проблеск молодого Уильяма перед тем, как печаль вновь вернулась на его лицо.

— Люблю стейки. Я даже не подозревал, насколько, пока не свалил из тюрьмы красоты.

— Тюрьмы красоты? — Не поняла я.

— Зажатый между диетами и упражнениями, я полностью посвятил свою жизнь тому, чтобы хорошо выглядеть. Это было практически все, что мы с Эльжин делали вместе. Порой мы смотрели кино или балет, но большую часть времени мы просто занимались и пытались найти способ, как меньше есть, или добавить в рацион протеинов, чтобы нарастить мускулатуру, не увеличивая при этом объем калорий, либо занимались еще больше, чтобы сжечь больше калорий. Круто, если это то, что вам нужно, но бабушка Чадвик превратила в это всю мою жизнь — так было с моего пубертата и до прошлого года. Но это была ее жизнь, не моя. Я даже не знал, насколько я был несчастен, до того, как встретил Вайолет. — В этих словах не было магии — возможно, она была в кондитерской, но не здесь.

— Я постараюсь объяснить это вашей бабушке. — Сказала я.

— Удачи. Я пытался, но она просто не может смириться с тем фактом, что теперь, набрав пару фунтов, я стал счастливее, чем был, когда выступал на подиуме.

— Я рада, что вы оба счастливы, и мне жаль, что ваша семья не может этого понять.

— Спасибо, мне тоже жаль. — Ответил он.

— А теперь скажите, есть ли у вас торт с карамельными ирисками, который я могла бы взять домой, и капкейки с таким же вкусом? Я пообещала кое-кому в офисе принести что-нибудь на пробу, если окажется достаточно вкусным, а так и вышло.

Вайолет улыбнулась и показалась мне чуть более расслабленной.

— Да, есть и то, и другое. Это один из наших самых популярных вкусов.

Народ у дверей передвинулся. Этого оказалось достаточно, чтобы привлечь мой взгляд. Миссис Чадвик продралась сквозь толпу счастливых любителей капкейков и направилась прямо к нам. Она походила на изящный и очень дорогой корабль, который проходит сквозь пристань, полную шлюпок. Она по-прежнему была красива, стройна и идеальна — от прически и макияжа до дизайнерского платья с подходящим к нему пальто, которое казалось мне немного жарковатым для Сент-Луиса в это время года, но, эй, страдания от модных издержек были частью тюрьмы красоты. В этом месте миссис Чадвик казалась какой-то искусственной. Не знаю, дело ли в обычных людях, что окружали ее теперь, или в том, что я стала лучше понимать ее дерьмовую натуру. Как бы там ни было, она выглядела, как звезда кино, которая смотрит в камеру в момент крупного плана, и это круто, когда в этом заключается ваша работа, но это не было ее работой, а мы не находились на киностудии.

— Она и вас околдовала! — Миссис Чадвик практически прокричала мне это.

Вайолет встала — впервые счастливая кондитерка рассердилась.

— Это мое рабочее место, а вы устраиваете здесь сцену.

— Ты околдовала всех этих людей. Магия в этих тортах! — Миссис Чадвик схватила капкейк прямо из рук у одного из посетителей и ткнула им в сторону Вайолет.

— Мы сделаем вам замену бесплатно, сэр. — Обратилась Вайолет к этому посетителю.

Миссис Чадвик сжала в руке капкейк, из-за чего глазурь и кусочки теста повылезали между ее идеально наманикюренными пальцами.

— Я могу выкупить это заведение и продать его.

— Вы уже пытались, миссис Чадвик, но я его не продаю. Я люблю свою кондитерскую. — Голос Вайолет был ледяным от гнева.

— Уильям, вернись домой вместе со мной. Разве ты не видишь, что она с тобой делает?

Уильям все еще сидел на месте. Обе женщины стояли перед ним, словно блокируя его, мешая ему вступить в игру — он будто бы застрял между ними.

— Теперь я счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Почему ты не можешь в это поверить?

— Из-за нее ты растолстел. Как ты можешь быть счастлив, будучи толстым?

Уильям не был толстым, даже близко нет — просто он больше не был таким стройным, как раньше. Если это был основной посыл в его детстве, то неудивительно, что у него расстройство пищевого поведения. Я встала со своей стороны стола.

— Давайте все сядем и будем вести себя разумно.

Миссис Чадвик ткнула в мою сторону рукой, измазанной глазурью:

— Как вы можете есть ее торты и разговаривать с ней? Я же вам сказала, кто она такая!

— Криками делу не помочь, миссис Чадвик. — Ответила я.

— Нет, не помочь, вы правы. — Теперь она выглядела спокойнее. Отлично, может, мы даже к чему-нибудь придем, но тут она потянулась к карману своего пальто и вытащила пистолет. Это был маленький пистолет, но его дуло указывало на Вайолет с расстояния меньше, чем в четыре фута (1,2 м. — прим. переводчика) — этого достаточно, чтобы убить. Я потянулась за своей пушкой, зная, что мне не успеть достать ее вовремя, чтобы помешать миссис Чадвик выстрелить.

Уильям поднялся с места. Он не стал хватать направленную пушку, даже не попытался сделать это — просто встал так, чтобы его тело оказалось между Вайолет и стволом пистолета его бабушки. Я уже вытащила свой и почти прицелилась, когда пистолет миссис Чадвик выстрелил прямо в грудь Уильяму.

Криков в толпе было до хрена. Я уже собиралась пристрелить бабулю, когда ствол выпал у нее из рук и она заорала:

— Уильям! Нет!

Он рухнул на руки к Вайолет, но был в два раза выше нее, так что все, что она могла сделать, это помешать ему упасть на пол. Я орала на миссис Чадвик, чтобы она убрала руки за голову, но она, по ходу, меня даже не слышала. Она пялилась на своего внука. Я обошла стол и прижала ногой к полу ее пистолет. Ствол моей пушки упирался в ее тощую грудь. Одной рукой я развернула и прижала ее к столу. Она не протестовала и даже не пыталась сопротивляться. Я обыскала ее свободной рукой, все еще направляя в нее ствол. Помню, как сказала вслух:

— Если дернешься, я тебя пристрелю.

Мне пришлось сунуть пушку в кобуру, чтобы достать наручники из портмоне