Хижина на берегу моря - Ольга Любомудрова

– Не пугай мою гостью, Рэн, надень голову! – приказала Таля.

Она схватила Латте за плечи и легонько встряхнула, а затем прижала к себе.

– Не бойся, я же с тобой!

Слуга вытащил голову из-под плаща и надел ее на место. Латте взвизгнула и спрятала лицо на груди у подруги. Рэн надел голову, но это была не голова. Латте увидела хэллоуинскую тыкву с горящими глазами и ухмыляющимся ртом.

– А ты думала, откуда все эти ваши забавные штучки? – Таля пропустила Латте внутрь кареты. – Все подсмотрено в других мирах.

Черная карета, обитая внутри кроваво-красной нежной кожей, совсем не успокоила Латте, и она забилась в угол. Таля устроилась напротив. Снаружи послышался свист, и лошадиные тени помчались сквозь мертвый лес.

– Да не бойся ты! Никто тебя не съест! Я ведь говорила о том, что мы все питаемся синтетической кровью.

– Очень страшно…

– Такой уж Дракор. Мы неживые, и мир наш почти мертвый.

– А куда мы едем?

– В мой другой замок. Этот лишь для перехвата и убежища.

Латте посмотрела в окно, но не увидела ничего нового. Кругом простирался черный мертвый мир.

– Хорошо еще, что здесь нет кладбища, – пробормотала она.

– Конечно нет, зачем посреди леса кладбище? – улыбнулась Таля. – Они будут дальше, в городе.

– У вампиров есть кладбища?

– Есть, но они выполняют другую функцию. Это обиталище низших слоев вампиров.

– Они живут под землей?

– Только спят. А весь день они трудятся на фабриках, где получают синтетическую кровь.

Таля пожала плечами.

– По сути, нам ведь ничего этого не нужно. Ни замков, ни карет, ни мебели. Это просто родовые признаки, вот и все.

Иногда в окно кареты Латте видела очередной далекий замок, такой же мрачный и страшный, как и первый. Таля равнодушно рассказывала о своих владениях, коих было бесчисленное множество.

– Ты владеешь этим всем? – Латте не могла поверить.

Таля кивнула.

– Представляешь, чем владеют истинные представители рода Лауриш, если незаконная дочь лорда Тареда владеет всем этим? – подмигнула она.

Они выехали из леса, и карета набрала скорость.

– Я покажу тебе наш город. А больше в Дракоре смотреть нечего. Везде одно и то же: мертвые поля, леса и темные замки.

– А портал ставится где угодно, или мы еще поедем назад? – поинтересовалась Латте.

– Нет, мы сразу же из города вернемся в Хижину, – ответила Таля. – А вот и город!

Карета сбавила ход и по мощеной камнем дороге вкатилась в огромные, тяжелые, распахнутые настежь ворота. Латте выглянула в окно и увидела горожан! Ах, сколько здесь было красивых лиц! Сколько стройных и красивых фигур! Сколько поистине роскошных нарядов!

Горожане неспешно прогуливались по большой темной площади, которую обступали низкие черные мрачные кубы. Чуть заметный свет шел от сильно чадящих больших чанов, расставленных на площади. В этом черном мире только одежда горожан выделялась ярким цветовым пятном.

Они вышли из кареты, и Латте снова ощутила сквозь тонкие туфельки ледяной холод. Мир без солнца и тепла простирался перед ней артериями узких черных улиц, над которыми висело жуткое марево. Она закашлялась, вдохнув воздух города, и Таля, охнув, быстро засунула ее обратно в карету, плотно затворив окна.

Они проехали по площади и свернули в одну из темных узких улиц. Черные монолитные кубы окружили их, безмолвно нависая над каретой.

– Это что, дома? – тихо спросила Латте.

Таля кивнула.

– А окна где?

– Окна? Нам не нужны окна. Мы не нуждаемся в свежем воздухе, которого нет, нам не грозят болезни легких, а любоваться таким видом из окна я бы не хотела…

– А вход где?

– Сбоку или с крыши.

Словно подтверждая ее слова, к крыше одного из кубов подлетела большая летучая мышь и, приняв человеческий облик, исчезла в доме.

Кубы закончились, они выехали на ровное пространство, которое было все покрыто… открытыми могилами, в которых виднелись крышки гробов.

– Вот и кладбище, – произнесла Таля.

Латте смотрела на бесчисленные разверстые пасти могил с благоговейным ужасом, чувствуя, как колотится ее сердце. Вдруг она взвизгнула: во втором от них ряду внезапно открылась крышка гроба, и из него выбрался молодой, очень бледный юноша, одетый во все черное. Он захлопнул гроб и отправился куда-то вдоль рядов могил.

– Пошел на работу, – спокойно констатировала Таля.

– А почему могилы открыты? И где кресты, цветы и памятники? – прошептала Латте, не сводя глаз с только что покинутой могилы.

– Ну какие нам кресты? – рассмеялась Таля. – А цветы зачем? В могилах лежат гробы, где вампиры спят. По сути, нам нужен только гроб. Просто у низших, рабочих вампиров гробы – в открытых могилах, у тех, кто родом знатнее, – в этих кубах, а у высших – в замках, вот и все. Закапывать могилы нет смысла. Ты же не заваливаешь дом камнями, когда уходишь по делам, а красть чужой гроб у нас не принято.

Из дальней могилы вышла такая же бледная девушка, во всем черном, и, закрыв свой гроб, удалилась вслед за юношей.

– Из интересного у нас остался только мой лучший замок, – сказала Таля.

Карета проехала все могилы и повернула на следующую улицу, как две капли воды похожую на первую.

– На фабрику крови мы не пойдем, там смотреть абсолютно нечего. Кроме того, у нас не принято водить туда экскурсии, – Таля натянуто улыбнулась и отвела глаза от Латте, словно пытаясь что-то скрыть от подруги.

Они медленно ехали по узким мрачным улицам, пока вновь не оказались на площади. Гуляющих прибавилось, появились другие кареты, стоящие по краям улиц, а также плоские низкие постаменты, на которых Латте увидела бокалы разных форм с темной жидкостью. Карета остановилась. Извинившись, Таля выскользнула наружу и, подойдя к напиткам, осушила три бокала. Затем тщательно вытерла губы алым платком, вынутым из-за корсажа платья, и, довольная, вернулась в нутро кареты. Они продолжили путь.

Как только выехали за ворота города, Рэн громко что-то крикнул – и лошадиные тени помчались с сумасшедшей скоростью. За окном вновь замелькали мертвые поля и леса.

Латте уже порядком устала, несмотря на то что совсем не выходила из кареты.

Неожиданно перед глазами у нее все поплыло, и незаметно для себя она задремала…

2

– Девочка моя! Латте!!! Малышка! – знакомый ласковый голос, в котором явно сквозило беспокойство, снова и снова будил ее.

Латте с трудом открыла тяжелые веки и попыталась сфокусироваться на Тале.

– Уже приехали в замок? – едва ворочая языком, спросила она.

– Уже приехали ко мне, в госпиталь, – ответил знакомый голос, и Латте с удивлением увидела Нату Ди.

Превозмогая дикую боль в голове, Латте поводила глазами. Она лежала на кровати, соседней с кроватью Агамеды, которая с тревогой наблюдала за ней, откинувшись на высокие подушки. Две смешные собаки Наты Ди Ваниль и Кимберли сидели возле кровати, готовые в любой момент сорваться с места для оказания помощи. Тележка и чемоданчик стояли в углу. Латте скосила глаза в другую сторону – шторки на кровати Ровэн были по-прежнему наглухо задернуты. Латте попыталась вдохнуть, но почувствовала сильную боль в груди и закашлялась.

– Вот, дорогая, выпей, – Ната Ди протянула Латте маленькую ложечку, в которой искрилась прозрачная жидкость.

Латте приняла лекарство и закрыла глаза. По телу начало разливаться тепло, боль начала уходить.

Таля ворвалась в палату, словно рыже-бирюзовый вихрь, следом за ней вбежала Эллейн.

– Тсссс! – Ната Ди перехватила группу поддержки на пороге и приложила палец к губам. – Уже все хорошо. Она пришла в себя и выпила зелье.

Опровергая ее слова, Латте снова зашлась в тяжелом лающем кашле.

– Я не понимаю… – Таля выглядела растерянно. – На нее не подействовало мое заклинание!

Эллейн подошла и села на краешек кровати Латте.

– Дай мне руку! – велела она.

Латте протянула ладонь. Эллейн взяла ее и тихо что-то зашептала. Латте почувствовала, как ее тело заполняет нега. Она сразу же расслабилась и буквально растеклась по кровати. Белый яркий свет начал исходить от Эллейн, усиливаясь все больше и больше.

– Закройте глаза, живые, – тихо произнесла Эллейн.

Латте и Агамеда зажмурились. Ната Ди развернула собак и прижала их к себе. Вскоре в яркое свечение погрузилась вся кровать Латте. Она чувствовала его всей кожей, словно медленно окуналась в теплую воду.

Таля, не двигаясь, следила за белоснежным свечением Ангела. Вот оно достигло кровати Агамеды, и та счастливо вздохнула, ощутив его на себе. Свет заполнял комнату. Искристый и теплый, он дошел до Ровэн, и ее наглухо закрытая шторами кровать скрылась из вида. Эллейн чуть пошатнулась, по ее лицу начала разливаться мертвенная бледность. Таля пыталась позвать ее, но, к своему ужасу, не смогла выдавить из себя ни звука. Она хотела подбежать к Эллейн и накрыть ее покрывалом со свободной кровати, чтобы прервать свечение, которое уже явно отнимало силы у Ангела, но не смогла сдвинуться с места. Яркий белый свет начал изливаться из окна госпиталя…