Мой путь из Йоханнесбурга в Кейптаун, длиною в жизнь. Записки путешественника - Марина Е. ди Червини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я стала писать. Много, всё и каждый день. В адрес моей книги я слышала не раз: ты затронула весомые и глубокие проблемы, которые сложно облечь в стихи и тем более сложнее пережить их в столь раннем возрасте, – притупляя мое сознание и все чаще чувствуя, что я случайно оказалась здесь и уж точно не достойна этого. Когда тебе говорят прямо, что в этом вопросе ты никто, – это даже менее обидно.
Оно хотя бы дает силу опровергнуть на деле. А это тихое убаюкивание – подожди, подрасти, подумай, поищи… – как змей в библейском сюжете… не для меня! Здесь и сейчас решалась моя судьба, в которой мне суждено понять свое предназначение, не слушая толпу, “властелинов судьбы” или “кричащих пустых человечков”. Искренняя улыбка предрешает судьбу и уносит в таинство мечты. Мы должны избегать осуждения кого-либо.
Мы “убиваем время”, – а это самое жестокое, что мы можем сделать. Осуждение, словно крошечные рыбы, поедает нас миллиметровыми кусочками, но… так быстро, что опомниться не хватает времени. Осуждая, мы забираем все плохое себе. А понимая и прощая, мы делаем сильнее себя. Нужно уметь забывать – в конечном счете у нас не так много времени даже на кусочек жизни. Я – сильна в своих стремлениях, и только иногда нужно откинуть сомнения и грусть, а главное боль от потери и скверных, ложных слов в прошлом – вся жизнь у моих ног, а судьба зажата в моих руках, следуя по стопам моих желаний и мечты. Будущее – это не что иное, как проекция твоего сознания, тонкая линия, ведущая глубоко из складок мозга. Самое привлекательное в человеке – его мозг. не знающий пределов и закоулков. Ты не можешь овладеть им полностью, не можешь подчинить его и захватить, лишь частично и лишь на время.
Люди уходят безвозвратно и безропотно. Мы ожидаем их прихода, но они не возвращаются. Солнце садится глубже за горизонт, и тени исчезают в спесивой дали. Ветер теряет самообладание и пугает застойную тишину. Мы передвигаемся по извилистым тропам. Что-то теряем, когда пересекаем пути, но многое находим.
Кто-то молчит, глазами прощая. Кто-то кричит, не простив никогда. Тихо весна на стопу наступает. Крылья птица раскроет, летя.
Солнце лучи затеряет в ресницах, вязнут слова, устремленные в глубь… озера зелено-синего цвета, и капля за каплей исчезает боль.
Прощая надежды, прощая порывы, сквозь льдины на полюсе тихо прошла. В глазах, что хранили холод от сердца чужого, сквозь волны сияла звезда.
Ни тысячи скал, ни сотни массивов, случайные путники, пустые слова – ничто не нарушит покой, что отныне хранят словно камень морские глаза.
Глава 13
Жизнь казалась безоблачной и волшебной. Я парила в облаках и только иногда, очень редко, задумывалась, что возможно долгий полет ввысь заканчивается невыносимым, но необходимым полетом вниз, вглубь… Это падение – необходимый этап жизни, который нужно пройти, дабы быть человеком, идущим твердой поступью к той цели, что выбираем мы и очерчивает наша судьба.
Как закалялась сталь – итог его слов и его совершенства. Гордый, благородный, самоотверженный и рисковый человек, бегущий вперед по волне, однажды обогнавший ее и внезапно ею поглощенный.
Человек-сталь! Ты чувствовал приближение смерти и рвался к ней, забывая о том, что ты уже не одинок…
Одна любовь поглотила другую – стихия воды поглотила огонь. Вода – это вечная тайна покоя, а ты – это вечная сила огня. Не вижу тебя сквозь прозрачные ночи. Люблю тишину, где с тобой… без тебя.
Слеза высыхает – глаза одурманены в полночь, я вижу тебя, даже если в пути не одна.
Я – дикая кошка, идущая хищной походкой. Ничем не сломить – она вышла достойно из лжи.
Печаль едкой дрожью прошла, и, страх уничтожив, в глазах затаилась та сила, что ты мне дарил.
Поверь ты, мой милый, тебе, никому, обещаю – гармонию в сердце пытливо и пылко взрастить
и мир всколыхнуть, сохранив, троекратно умножив, горячее сердце и искренний, мудрый порыв.
Буквы за буквами сыпались на белые страницы. Усталые глаза устремлялись в глубину сердца, но рука писала, боясь остановиться и забыть каждую секунду. Не было времени обрамлять все в красивые превосходные степени. Как-то мой хороший друг, французский писатель-путешественник, сказал:
– Как чудесно наше с тобой общение! Мы оба понимаем, что значит прервать взгляд от пишущей машинки. Будто ты видишь весь мир изнутри себя и он, этот мир, гораздо больше и реальней того, что окружает тебя.
Как давно не открывала я те страницы в мягком переплете.
Дни бегут быстрей, чем я ждала. В лабиринте от лампады тускло. Как давно не чувствую тебя… Изредка всплывают мысли строчкой. Я люблю навеки, на века душу, что съедает дни и ночи.
И глаза, что смотрят вдаль без сна, ощущают ли тревогу ночью? Что ты видишь через времена? Знаешь ли о боли, что пророчат?
В том бескрайнем плаванье у грез, в горизонте между сном и былью, не забыть мне все слова, дела… тихий шорох – не помеха, слышишь? Ты доволен этой темнотой, что постигла вдруг и поневоле?
Ты пришел, и я пришла с тобой… Что нас ждет по ту дорогу воли? Ты идешь, и я иду туда – вдаль бредем, не видя вновь дороги.
Как скитальцы – ты ночного дня, я, быть может, – сумрачного утра. Мы с тобой идем, рука к руке дыша, ощущая боль, и мост надежды, что сомкнул спустя наши сердца, болью от любви, что жжет навеки!
Я была любима нежно, сильно – как была любима красота глаз, в которых горечь океана, грань невидимой слезы… луна.
Ты меж веток затерялся в были, кто напомнит о тебе слова… я любила! Знаю, что любима! До сих пор любима я одна!
Ты безгрешен там за горизонтом,
