Партизанский комиcсар - Алексей Евсеевич Палажченко

Кролевецкого, Путивльского и Шалыгинского районов, нападали на вражеские гарнизоны, подрывали мосты и железнодорожные составы, портили линии связи, громили комендатуры и управы оккупантов, разоружали полицию, захватывали склады с хлебом и продовольствием и раздавали продукты населению.

Партизанские агитаторы распространяли среди населения листовки со сводками Совинформбюро, рассказывали людям о разгроме гитлеровцев под Москвой. Во многих селах на собраниях и митингах перед большой аудиторией выступал С. В. Руднев.

В беспрерывных боях и походах отряд приобретал опыт, закалялся, пополнялся людьми и вооружением. Постепенно из отдельных подразделений начали формироваться самостоятельные боевые единицы с оперативным подчинением единому штабу. Таким образом были образованы Конотопский и Кролевецкий отряды, входившие раньше в Путивльский отряд на правах оперативных групп. В начале 1942 года к путивлянам присоединились отряды соседних Глуховского и Шалыгинского районов. Так в ходе все большего развертывания борьбы против оккупантов на севере Сумщины начала складываться как единое целое группа партизанских отрядов, за которой со временем утвердилось название Соединение партизанских отрядов Сумской области под командованием Ковпака и Руднева.

Во всех отрядах после их объединения с путивлянами были избраны самостоятельные партийные бюро, которые подчинялись комиссару соединения С. В. Рудневу. Партийное бюро Путивльского отряда не имело полномочий для руководства партийной работой в других отрядах. Однако сама по себе сложилась практика, согласно которой секретарь партбюро Путивльского отряда Я. Г. Панин проводил совещания секретарей партбюро всех отрядов, входивших в соединение, контролировал оформление ими личных дел коммунистов, правильность ведения партийного хозяйства и приема в партию, инструктировал их по всем вопросам внутрипартийной жизни. Панин систематически информировал комиссара Руднева, осуществлявшего общее партийное руководство, о состоянии партийно-массовой работы во всех отрядах и подразделениях соединения.

* * *

Встревоженные нарастанием народной антифашистской борьбы, гитлеровские захватчики бросили против ковпаковцев регулярные войска своих сателлитов — 105-ю венгерскую дивизию. Сосредоточив силы в Кролевце, Глухове, Путивле, Шалыгино, оккупанты начали преследовать партизан. При этом, проходя через села, они учиняли жестокую расправу над мирными жителями, грабили их имущество.

В последних числах февраля, когда Ковпак и Руднев готовились в селе Дубовичи Глуховского района провести партизанский парад в честь 24-й годовщины Красной Армии, на заставах произошли первые стычки с карателями.

— Хорошее дело ты придумал, комиссар, — высказался Ковпак в штабе, подписывая приказ о проведении парада. — Этот смотр наших сил будет иметь не только большое морально-политическое значение для партизан и населения, но и сослужит нам хорошую службу. Только его надо провести так, чтобы противник подумал, что нас в двадцать раз больше, чем есть в действительности. Ведь это же факт, что завтра на параде среди населения будут вражеские лазутчики. Поэтому надо распустить слух, что мы проводим парад не всего своего войска, а только представителей отдельных частей.

— Правильно, Сидор Артемьевич, — понял комиссар замысел Ковпака. — Каратели не должны знать наших сил. Пусть думают, что нас много. Это охладит их горячие головы. К тому же принимать здесь бой для нас очень невыгодно.

— Позиция дийсно неподходящая, — задумался Ковпак. — До самого Глухова равнинная степь. Но все-таки как-то нужно проучить этих грабителей. За что наш народ должен переносить такие издевательства?!

— Не только проучить, но и отбить охоту гоняться за нами, или же, как выражаются военные, взять инициативу в свои руки.

— Эх, было бы у мэнэ зараз десятка два станка-чей да патронов вдоволь, я показал бы им, где раки зимуют, — почесал затылок Ковпак.

— А что, ежели этих вояк в ботинках и легких шинелишках заставить наступать на нас по глубокому снегу? Мороз же, Сидор Артемьевич, аж трещит.

— Это идея! — обрадовался командир. — Навяжем им бой, только не здесь, конечно. Обмиркуемо этот вопрос после парада.

23 февраля к девяти часам утра, как и было объявлено раньше, на центральной площади большого села Дубовичи, украшенного красными флагами, собралось около двух тысяч жителей. На примыкающей к площади улице выстроились партизаны. В девять часов к импровизированной трибуне, где стояло командование, с рапортом подбежал командующий парадом заместитель начальника штаба по разведке лейтенант Горкунов:

— Товарищ командир! Представители частей вверенного вам соединения выстроены для парада. Охрана села обеспечена!

На покрасневших от мороза лицах стариков и женщин, юношей и девушек — радость за не покорившихся врагу партизан.

После краткого приветствия Ковпака мимо трибуны чеканя шаг прошли стрелки, автоматчики, пулеметчики. За ними в белых халатах проследовали лыжники. Через небольшой интервал пронеслась кавалерия, за ней на санях проехали подразделения станковых пулеметов и минометов. Последней шла артиллерия. Ковпак при приближении пулеметчиков громко провозглашал: «Приветствую в вашем лице все пулеметные подразделения!» Заметив, что к трибуне приближаются артиллерийские упряжки, обращался: «Товарищи, поздравляю вас с 24-й годовщиной Красной Армии и в вашем лице приветствую артиллеристов всего соединения!»

После парада провели многолюдный митинг, на котором с речью выступил комиссар Руднев. Потом партизанские радисты установили громкоговоритель и наладили трансляцию радиопередач из Москвы. Сотни людей со слезами радости на глазах слушали московского диктора. Потом загремела музыка…

Народная молва о партизанском параде в Дубовичах радостной вестью покатилась от села к селу, от города к городу по всей оккупированной Украине, значительно преувеличивая силы партизан.

К вечеру стало известно, что хитрость Ковпака удалась. У вражеских разведчиков сложилось впечатление, что соединение и его огневая мощь намного больше, чем они видели на параде. Противник отказался от намеченного наступления и начал подтягивать к Дубовичам резервы. Партизаны же получили возможность заманить врага туда, где будет более удобно его бить.

Руднев и Ковпак знали, что четыре станковых и полтора десятка ручных пулеметов, два батальонных и четыре ротных миномета, две 45-миллиметровые пушки, двадцать автоматов и около трехсот винтовок, которыми они располагают, не составляют и третей части вооружения, имеющегося у противника. Но они также знали свои преимущества и рискнули пойти на это дерзкое сражение. Местом оборонного боя избрали степное село Веселое Шалыгинского района.

— Сейчас же, Григорий Яковлевич, высылайте разведчиков и готовьте приказ о выступлении в поход, — посоветовал Руднев Базыме. — Дорога каждая минута. Необходимо на месте хорошо подготовиться к бою.

Через час после совещания в штабе партизаны вышли в дорогу…Утро 28 февраля. Тридцатиградусный мороз. Вокруг белой пеленой простирается заснеженная равнина. Партизаны вырыли в сугробах окопы, ходы сообщения, заняли оборону. Когда на подступах к селу показались вражеские колонны, Руднев, обходя позиции, говорил партизанам:

— Товарищи, давайте биться так, чтобы потом о Веселовском бое песни в народе слагали!

Вот гитлеровцы, открыв минометный огонь, уже шли цепями по ровному — как стол — заснеженному полю. Их было много. Партизаны, экономя боеприпасы, подпустили врага на близкое расстояние и открыли прицельный огонь. Руднев, переходя от подразделения к подразделению, направлял огонь пулеметчиков,