Воровской излом - Равиль Рашидович Валиев

есть показания свидетелей, и в общем все готово для передачи дела в прокуратуру и суд…

Цепков откинулся на спинку кресла и, постукивая пальцами по папке, внимательно посмотрел на начальника угро:

– И?

– Мы предлагаем воспользоваться неоспоримой виной Первацкого и склонить его к помощи по внедрению нашего человека в преступную группировку, – невозмутимо закончил Лентищев.

У Цепкова заиграли желваки. Он хлопнул по папке и, почему-то глядя на Меркульева, прорычал:

– Вам мало потери сотрудника на прошлой операции?! Два месяца полоскания Главка на всех уровнях! А ведь это твой человек, майор!

Меркульев встал и сухо отрапортовал:

– Так точно, товарищ генерал! Мой человек! И мне, вы прекрасно знаете, небезразлична судьба каждого сотрудника! Соратника, товарищ генерал! Но если мы сейчас не прищучим эту кодлу, его смерть будет напрасной! Война есть война, на ней гибнут самые лучшие, к сожалению…

Он выдержал тяжелый взгляд начальника. Генерал после небольшой паузы провел ладонью по лицу.

– Ох, ребятки, – проговорил он под прицелом шести глаз, – что со скрывшейся группой? Выяснили личности?

– Никак нет, товарищ генерал! – Меркульев продолжал стоять. – Владельцем белых «Жигулей», госномер 49–46 МОД, являлся погибший в перестрелке гражданин Зураб Чавадзе, проживавший в Москве. Он же стрелял в Патрушева… – Майор немного замялся, потом продолжил: – Задержанные участники банды все как один молчат. Явно запуганы, Василий Константинович! Но ясно одно: этот «кто-то» – действительно важная птица, не задумываясь подставившая своего подельника. Первацкий на допросе описал Чавадзе как одного из гостей, пришедших к их главарю. Он, к нашему сожалению, не был допущен к «старшим» – слишком мелкая сошка, но отметил, что разговор был очень серьезный…

Генерал пожевал губами, затем быстро глянул на невозмутимо сидевшего начальника кадров. Перевел взгляд на Лентищева:

‒ Василий Михайлович, предложенная схема имеет изъяны? Вы все просчитали? В случае провала… – он потер шею, – головы наши полетят. Товарищи не простят таких ошибок…

Лентищев таким же жестом потер шею и пожал плечами.

– Риск есть везде, Василий Константинович… – устало проговорил он.

Оба перевели взгляд на все еще стоящего майора. Меркульев мгновенно ощутил смертельную усталость – опять эта безумная ответственность, преследующая его всю жизнь.

Вновь и вновь решение задачи зависело только от его ответа. Безусловно, старшие командиры брали на себя свою долю этой тяжелой ноши, но претворять план предстояло только ему, и ему же отвечать за неудачу.

– Мы сделаем все возможное… и невозможное, – поправился он, увидев, как дернулась бровь начальника.

Генерал пристально посмотрел ему в глаза, затем перевел взгляд на Добросклонского.

Тот прокашлялся и достал из кармана пачку сигарет «Родопи».

– Можно? – Дождался кивка начальства. С видимым удовольствием прикурил сигарету и выпустил сизый дым. – Это возможно, Василий Константинович… Указ об основных обязанностях и правах советской милиции позволяет привлекать для оперативно-разыскных задач курсантов Школы милиции. Мы можем приказом перевести его во временное распоряжение начальника районного отдела уголовного розыска, – он кивнул на Меркульева, – но, как вы понимаете, руководить подобной операцией должен кто-то рангом повыше…

Меркульев с досадой почувствовал свое нелепое положение. Словно столб торчал он под взглядами трех генералов, прекрасно понимая подноготную всего этого спектакля, разыгрываемого исключительно для него.

Эти зубры подковерных боев все уже давно решили.

Он внезапно почувствовал робость – вернулось томление первых лет службы, когда умения и знания старших товарищей повергали его в трепет. На их фоне молодой, но энергичный оперативник выглядел словно слабый и неоперившийся птенец среди бывалых орлов.

Меркульев сглотнул и терпеливо стал ждать решения начальства. Мучительно хотелось закурить.

Цепков внезапно усмехнулся:

– Садись, Сан Саныч. Не загораживай свет…

Майор аккуратно сел на краешек стула – он прекрасно понимал, что именно сейчас менялась крайне важная для него веха в жизни.

Дураком он никогда не был и не чурался карьерного роста, но сейчас происходила невидимая и непонятная для него игра, в которой у него была прописана четко выверенная роль.

Бригелла, Арлекин или, может, Капитан – бог весть…

Цепков проницательно взглянул в глаза майора. Он понял, что думал сейчас Меркульев.

– Ну что ж… – Генерал отодвинул от себя пухлую картонную папку с делом и достал из секретера лист бумаги. Не спеша вытянул авторучку из резной карандашницы.

– Заслужил, Александр Александрович!

Он поставил размашистую подпись, зачем-то подул на листок и встал. Оглядел вскочивших офицеров и торжественно произнес:

– Приказом по Главному управлению внутренних дел исполкома Московского областного Совета назначаю майора внутренней службы Меркульева Александра Александровича на должность заместителя начальника уголовного розыска ГУВД с присвоением ему очередного воинского звания! Поздравляю вас, товарищ подполковник!

Он передал приказ Добросклонскому и крепко пожал руку ошарашенному Меркульеву. Затем опустился в кресло и разрешающе махнул остальным. Подмигнул:

– Погоны потом закажешь… ну и стол, естественно… Все потом. – Он посерьезнел: – А пока – работаем. Министру я доложу, операцию одобряю. Курсанта завтра заберешь в свое распоряжение, Дашков в курсе. Давайте, товарищи офицеры, еще раз пробежимся по плану. Лучше, как говорится, перебдеть, чем недобдеть…

Глава 7

За проведенные в управлении семь часов погода изменилась кардинально. Сухая жара сменилась липкой духотой, вдали ощутимо рокотало. Стремительные смерчики заворачивали в воздушные кульки мелкий мусор и пыль.

После суеты последних часов, проведенных в прохладном здании, ощущение влажного предбанника немного выбивало из колеи.

Меркульев мельком глянул на наручные часы, в очередной раз убедился, что время все же двигается вперед. Скомкал пустую папиросную пачку – выкурено было столько, что впору было выжимать никотин из легких.

Из парадного подъезда стайками выходили сотрудники, шумно и многословно растекались по обеим сторонам улицы к станции метро и автобусным остановкам – рабочий день подошел к концу.

Меркульев меланхолически покрутил в руках фуражку и со вздохом водрузил ее на голову. Усталость медленно разъедала стальной стержень, держащий его на плаву в течение дня.

Пора было двигать домой – назавтра предстоял очередной горячий денек. Ничуть не отличающийся от остальных…

Стандартный маршрут – пешочком до зеленой линии метро, на Свердлова, под землю. Метрополитеном до Каширской, а там опять пешком до родной Котляровской. Ну или на электричке до Чертаново…

Меркульев еще раз глянул на часы. К черту…

Голова гудела, но он понимал – если не обдумать, не разложить все в собственном сознании по полочкам, мысли будут крутиться по кругу, выматывая физически.

Поэтому – вперед, ногами стимулировать мозг! Ему нравилось одно место в районе Курского вокзала – «пышечная» на пересечении Казакова и улицы Чкалова. Тем более желудок сигнализировал о времени вечернего приема пищи – обед в столовой управления давно забылся.

Он решительно зашагал в сторону Кремля.

Москва приняла его в объятья, попеременно, через улицы, погружая в свои вековые тайны. Улица Разина, переходящая в Забелина, которая родилась как исконная