На поле танки грохотали - Михаил Константинович Зарубин

— Есть, но редко удается остановиться, чтобы посмотреть на небо. И вдохнуть полной грудью. Все дела да командировки.

— А у меня вся жизнь — стройка, поэтому с солнцем поздороваться успеваю.

Мы оба рассмеялись, заметив, что на соседней лавочке двое мальчишек запускали «солнечных зайчиков». Они громко спорили. У кого дальше летит «зайчик». Так хотелось каждому своей, хоть маленькой, победы. Они еще не понимали, что главная их победа свершилась — они получили возможность жить на этой земле, что у них есть любящие родители, что все сыты, здоровы, веселы.

С радостью наблюдая за этим захватывающим соревнованием, я вспомнил страшные потери и тяготы своей детской жизни.

— Знаешь, Валерий Иосифович, только взрослым я понял, что детство — чудесное время; можно спать, сколько хочешь, можно в любое время убежать на улицу и прыгать, и бегать там, сколько душе угодно. Играть в снежки и кататься с горки, строить снежные крепости. И побеждать — каждый день. Побеждать леность, желание обмануть, нежелание помочь ближнему. И совершать много-много других побед.

— Это у тебя было такое чудесное детство, а мое… — он глубоко вздохнул.

— А что твое? Мы в этом возрасте все одинаковые, — кивнул я на играющих пацанов.

— Наверное, ты прав. А я с мамой был в оккупации, в глухой деревушке под Уманью.

— Где это? Украина?

— Да, ныне Черкасская область Украины. Жизнь взрослых и детей мало чем отличалась. Все смешалось: партизаны, полицаи. Вчера расстреливали полицаев, сегодня вешали партизан, а то и сжигали хутор. И я не плакал и не боялся. Преследовала единственная мысль — где и чего бы поесть. Помню день, когда все селяне собрались на площади, навзрыд плакала мама. Я дергал ее за подол, спрашивал, кого убили. Она подняла меня, прижала к себе, целовала и приговаривала:

— Закончилось, закончилось!

Я не понимал, о чем она говорит, и вдруг услышал слово Победа и понял, что закончилась война! Сколько лет прошло, не могу забыть тот день, лицо мамы и вкус ее соленых слез.

— Так ты довоенный?

— Довоенный.

— Выглядишь молодцом, видимо, военная дисциплина помогает.

— Мне? Военная дисциплина? — Козишкурт рассмеялся. — Больше жена помогает, я у нее «под колпаком»

— Как же так, расскажи.

— Да нет, это не то, о чем ты подумал. Контроль за своим здоровьем я полностью возложил на плечи жены. Без нее я не пойду к врачу, помирать буду в уверенности, что завтра само пройдет. Лекарство принимаю только то, что она скажет или подаст. Когда молодым был, от простуды рюмку водки выпивал и — под одеяло. Вот и все мое лечение было. Да чего говорить, со всеми врачами она договаривается. Я зову ее своим лечащим врачом.

— А она по специальности врач?

— Конечно, нет. Михаил Константинович, не будем больше об этом. Или поговорим в другой раз. Ты лучше расскажи, зачем я тебе понадобился?

— Другой раз — с улыбкой сказал я, — при нашей с тобой работе может через полгода настать. А позвал я Тебя на встречу, потому что меня интересуют танки.

— Что??? — Козишкурт даже закашлялся от неожиданности. — Что, Константинович, тебя интересует?

Он наклонился ко мне, снял очки, взял мою руку, крепко сжал запястье, стал прощупывать пульс.

— С тобой все в порядке?

Я выдернул руку.

— Да успокойся, Валерий Иосифович, я не для иностранной разведки спрашиваю. Мой интерес давний и чисто любительский. Заинтересовали меня танки «Армата», о которых вся страна узнала на параде Победы.

— И что же тебя заинтересовало? И почему именно «Армата»?

Пришлось кратко рассказать давнюю и длинную историю своей детской привязанности к танкам.

— Так ты наш человек, Константиныч! — восхищенно воскликнул Валерий Иосифович. Спрашивай! Чем могу, тем поделюсь, не забывай только, наше КБ к этим танкам отношения не имеет.

— Валерий Иосифович, мое внимание на том параде привлекли не летательные аппараты, коих было много: иди, определи, какой из них новейший. Представлена масса военной техники — БТР, БМП, самоходки и разные ракеты, уже привычное дело. И вдруг танк «Армата». Новый, с навороченной угловой башней, с заостренной лобовой броней.

— Давай я сразу, Михаил Константинович, тебя поправлю, танк называется просто «Т-14», а «Армата» — это универсальная гусеничная платформа.

— Чего-то я раньше про платформы у танков никогда не слышал.

— Времена меняются. «Т-14» — это лишь одна из машин на платформе «Армата». Сама платформа универсальна и может быть легко адаптирована к разным системам вооружения. На нее можно установить артиллерийский комплекс, зенитно-ракетный комплекс, даже ракетный комплекс «земля-земля».

— Зачем такие сложности? Какая от этого польза?

— Ну, Михаил Константинович, ты же «танкист», должен понимать, что польза немалая: будет один рем комплект, одни запасные инструменты и принадлежности. А это позволяет быстро менять те или иные узлы и агрегаты.

— Ваше конструкторское бюро принимало участие в разработке «Т-14»?2

— Я уже говорил, что не принимало. Разработкой «Т-14» занималось Уральское КБ транспортного машиностроения, входящее в состав корпорации «Уралвагонзавод».

— Что ж там такого фантастического, супернового?

— Мне трудно говорить о «чужих» изделиях. По имеющейся информации, которая опубликована в открытой печати, можно понять, что в них применены беспрецедентные конструкторские решения. Главное — это необитаемая башня, экипаж находится в специальной бронированной капсуле.

— А зачем тогда башня?

— Ты же должен понимать, что для башни дела всегда найдутся, зато новая технология позволила изолировать людей от боеприпасов и топлива. При поражении машины вероятность выживания экипажа очень высока, так как броне капсула хорошо защищена со всех сторон. Броня танка способна выдержать попадание любого существующего противотанкового снаряда. Если танк будет доработан, то он способен оставить позади американский «Абрамс», британский «Челленджер» и немецкий «Леопард».

— А что, он еще в доработке?

— Конечно. Если ты видел парад, то эти танки — первые опытные образцы. Как я понимаю, предстоят Госиспытания, и после них переход к серийному выпуску.

— Скажи мне, зачем экипаж танка находится в бронекансуле лобовой части корпуса, а центральный боевой отсек машины с автоматом заряжания и орудием в башне сделали необитаемыми? — я специально изображал совершенное непонимание, чтобы вытянуть побольше