Они вернутся - Андрей Вдовин

— Да ну, не буду я их вытаскивать, лишняя морока. Капли возьму — и хватит. Подумаешь — четыре дня...

— Может, тогда лучше очки наденешь?

— Нет, в линзах привычнее. От очков я отвык уже совсем.

— Ну смотри...

Вот и мучился теперь: каждое утро вставал, не в силах расцепить одеревеневшие веки, чем поначалу очень потешал Леху. «Серый, ты на тунгуса похож!» — оценил тот монголоидный облик друга после первой же ночевки.

Несчастный «тунгус» добрался до воды, кое-как промыл глаза, потом закапал в каждый по паре капель левомицетина. Полегчало...

Вернулся к спутникам. Юлька оставалась всё такой же смурной и молчаливой, и это озадачивало не на шутку.

Котелок с супом был еще теплым: его предусмотрительно завернули в мешок от палатки. Наскоро позавтракали, подкачали одрябшую за ночь лодку — и отчалили.

Над водой плыли клочья утреннего тумана. Стояла тягучая тишина.

Они по-прежнему почти не разговаривали. Юлька зябко ежилась на корме, хмурилась и ни на кого не глядела. Потом вздохнула, вытащила блокнот и принялась опять что-то в нем писать. Леха глянул на нее вполоборота, почесал подбородок — видно, хотел что-то сказать, да передумал. Развернулся и с силой взрезал воду веслами. Лодка рванула вперед.

Сергей одобрительно кивнул: он очень надеялся, что это последний день их бобровской «одиссеи». Но внутри нет-нет да поскребывало щемящее предчувствие: а вдруг и сегодня будет то же самое... Стараясь отвлечься от упаднических мыслей, старпом сосредоточился на текущей задаче: поскольку он сидел на носу, в его обязанности входило следить за наличием впереди коряг и в случае чего сигнализировать об опасности.

Утро выдалось хмурым, но часам к одиннадцати облака начали редеть, и солнце временами выглядывало в просветы, преображая всё вокруг. В лесу оживились птицы, то и дело оглашая окрестности щебетом. Сергей смотрел, как на листве прибрежных кустов танцуют светлые блики, и на душе понемногу делалось веселее.

Леха тоже ободрился, нет-нет да и принимался молоть языком, пару раз оборачивался к Юльке, пытаясь разговорить и ее, но ответом ему было упорное молчание и хмурый взгляд исподлобья.

Сергей не мог понять, что происходит с сестрой, но приставать к ней с расспросами даже не пытался — знал, что бесполезно. Поэтому предпочитал занять выжидательную позицию: рано или поздно что-нибудь да выяснится. Хотя, конечно, вчерашний Юлькин «финт» не лез ни в какие ворота...

Между тем солнце светило всё ярче: день обещал быть теплым. В траве завели свои песни кузнечики, над водой закружились мошки.

Правый берег прямо-таки преобразился: потянулись заросли калины с гроздьями ярко-красных ягод, которые горели на солнце, словно рубины. Впрочем, путешественников они совершенно не привлекали по причине невыносимо горького вкуса. Другое дело — кусты черемухи или боярышника, но они отчего-то давненько не встречались.

Время от времени путники замечали впереди зимородков — красивых ярко-синих птичек с кулак величиной: они посиживали себе на нависающих над водой ветках или корягах, а при приближении лодки срывались с места и улетали куда-то вперед. Юлька еще в первый день похода объяснила спутникам, что зимородки питаются рыбой, поэтому и сидят возле самой воды — высматривают добычу...

И всё было бы хорошо, да только вот речка опять начала чудить: на пути всё чаще попадались груды коряжника и гниющие древесные стволы. А потом и вовсе пошли поваленные деревья, вывороченные корни которых торчали из песчаного обрыва, а вершины упирались в дно у противоположного берега. Зачастую, чтобы проплыть под таким стволом, приходилось обламывать или обрубать мешающие ветки и пригибаться чуть ли не до самого борта. Сергей уже дважды снимал с лица паутину, а вся лодка была полна мусора — листьев, мелких веточек, ошметков коры и прочей дряни.

Из-за этого продвижение вперед шло довольно медленно.

Иногда пролезть под деревьями и вовсе не было никакой возможности, и тогда оставалось перелазить через них — сначала сами забирались на ствол, потом перетаскивали лодку, затем вновь спускались и рассаживались по своим местам.

После первого же такого препятствия Юлька заявила, что лучше вылезет на берег и пойдет пешком.

Леха было возразил:

— Юлико, а может, не стоит? Ты что-то неважно себя чувствуешь...

Она окинула его холодным взглядом.

— Нормально я себя чувствую! Хоть отдохну от вас, обормотов.

Капитан озадаченно хмыкнул, глянул на Сергея. Тот только головой мотнул: мол, не спорь, пускай...

Юлька как сказала, так и сделала. Когда путь преградила очередная поваленная сосна, она первой вскарабкалась на ствол и прямо по нему добралась до берега.

— Ну ты хоть на крики-то отзывайся! — обратился к ней напоследок Леха.

Не ответила, скрылась в кустах.

— Оригинально, — констатировал Сергей.

— М-да...

Перетащив лодку через препятствие, они снова в нее уселись, но теперь Леха расположился не по центру, а на корме. Каждый взял в руки по веслу — так было сподручнее лавировать среди коряг и топляков — и они двинулись дальше.

— Что с ней такое происходит? — вполголоса проговорил Леха, хмуря брови.

Сергей ни на секунду не усомнился, что речь идет про Юльку.

— Непостижимый случай, — он устало покрутил шеей. — Я всегда знал, что она девушка экстравагантная, но не думал, что настолько.

Леха помолчал, о чем-то размышляя.

— Слушай, а может, дневник ее почитать? — сказал он.

— Зачем?

— Ну, может, поймем, что с ней творится...

— Да она тебя прибьет, если узнает, что ты в ее записях рылся.

— А я всё ж таки попробую, — и капитан потянулся к Юлькиному рюкзаку.

— Безумству храбрых поем мы песню...

Пропустив мимо ушей комментарий друга, Леха перерыл весь рюкзак, однако блокнота так и не нашел.

— Она с собой его взяла, что ли?

— А я даже не удивлюсь, — отозвался Сергей. — Стала бы она свои откровения нам оставлять. Небось чувствовала, что ты не утерпишь и читать их полезешь.

— Да я же не из любопытства, — с жаром возразил Леха. — Просто понять хочу...

—