Санта действительно существует? - Эрик Каплан

Давайте рассмотрим некоторые нюансы мифа о Санте и проанализируем, как они вписываются в теорию заговора, призванного помочь нам справиться с негативными сторонами рациональности.

Во-первых, Санта старый. В основе института семьи лежит страх перед немощной старостью, и семейная жизнь строится на негласной договоренности между поколениями: родители защищают своих детей, а затем дети заботятся о родителях. Мы возмущаемся, когда слышим рассказы о семьях, в которых плохо обращаются с пожилыми людьми. Семью, состоящую из нескольких поколений, можно сравнить с общинным полем: мы ухаживаем за детьми, пока они слишком малы и слабы, а когда мы станем дряхлыми и беспомощными, наши сыновья и дочери будут заботиться о нас. Санта-Клаус — старый, но чудесным образом очень сильный человек. Его образ воплощает надежду на долгую и хорошую жизнь и приглушает наш страх перед старостью и смертью, на котором строится семья. День зимнего солнцестояния имел для наших предков-фермеров особое значение. Это был самый короткий день в году, и, оценив оставшиеся к тому времени запасы, хозяева могли понять, переживут они зиму или умрут с голоду. Мы не испытываем подобной нужды, но все же страдаем от сезонных депрессий. Санта приходит к нам в буквальном смысле в самый черный день в году и приносит с собой надежду.

А кроме нее, он приносит подарки, которые, как мы уже выяснили, являются довольно щекотливым местом в теории субъективно ожидаемой полезности. Если я сделаю подарок сам себе, он уже не будет подарком. Если вы скажете мне, что именно вы желаете от меня получить, и я дам вам то, что вы хотите, это тоже не будет подарком. Если я преподнесу вам некую вещь в обмен на что-то, что вы как бы подарите мне, это опять-таки не будет подарком. Если я дам вам нечто полезное, чтобы укрепить наши отношения, люди назовут это взяткой. Но если верить, что Санта приносит нам подарки на Рождество, то можно больше не волноваться, что институт подарков когда-нибудь исчезнет и мы все станем просто говорить друг другу, чего нам хочется, и заказывать это в интернете. Вера в Санту окутывает процесс дарения завесой тайны, защищая от пристальных взглядов практической рациональности.

Но если Санта — это продукт тайного заговора, то заговорщикам нужно было создать некие механизмы защиты, чтобы люди не думали о нем слишком много. Для того чтобы заснуть, нужно считать овец, но это работает, только если вы не думаете о том, что считаете овец, чтобы заснуть. Вера в Санта-Клауса помогает вам проявлять щедрость и создавать уютную домашнюю атмосферу, но ровно до тех пор, пока вы не начнете об этом размышлять. Абсолютно иррациональные элементы легенды о Санта-Клаусе (летающие олени, способность сразу появляться во всех домах на свете в нарушение известных нам законов времени и пространства, странные эльфы) — это сигналы, предупреждающие рациональную часть нашего сознания, чтобы она держалась подальше. Очевидно, что мы не можем просто приказать себе: «Не думай о Санте», потому что наш мозг тут же начнет метаться между двумя вариантами. Вместо этого мы обозначаем ту же мысль метафорически: дескать, Санта приходит к нам ночью, пока мы спим. Когда рациональное сознание отдыхает, когда отвечающие за логику участки мозга отключены, Санта входит в наше жилище (средоточие наших представлений о доме) через каминную трубу (основной источник домашнего тепла). Мы даем ему то, что больше всего любят наши дети (молоко и печенье), а он оставляет нам подарки. И, насколько я помню, еще засахаренные сливы.

Если предположить, что моя идея об ограничении рационального выбора верна и что вера в Санта-Клауса необходима нам, чтобы сохранить и подчеркнуть ценные для нас иррациональные компоненты жизни, то какое из приведенных ниже утверждений окажется верным?

Санта-Клаус не существует, но мы должны в него верить.

Санта-Клаус существует.

Сложный вопрос, но его можно свести к одной из двух концепций этой веры: Санта-ложь или Санта-сумасшествие.

Представьте, что у вас есть волшебный шлем. Когда вы его надеваете, вы можете заставить другого человека поверить во все что угодно. Это что-то вроде пульта управления, только вместо телевизора у вас чужое сознание. Шлем выпускает облако нанодронов, которые проникают в мозг, находят там веру во что-то и — щелк-щелк-щелк! — заменяют ее другим убеждением. Предположим, я заставил вас считать, что теория субъективной полезности ведет к плохим последствиям: к потере искренности, отсутствию веры, неловкому флирту, невозможности взаимодействовать с другими людьми, нанесению вреда окружающей среде и т. д. и т. п. Предположим также, что вам понравилась моя идея о том, будто бы вера в Санта-Клауса помогает избавиться от таких последствий. Вы надеваете волшебный шлем и заставляете всех людей на свете поверить, что Санта существует. Наступает сочельник, и весь мир с нетерпением начинает ждать Санту — все люди, кроме вас. Что же вам делать?

Стоит ли вам испробовать действие шлема на себе самом? Если вы этого не сделаете, то утром в Рождество будете чувствовать себя самым одиноким человеком на планете. С другой стороны, копаться в собственном мозгу довольно страшно, да и вообще это кажется чем-то вроде интеллектуального самоубийства. Итак, вы отказываетесь от такой мысли. Вы — единственный человек на Земле, который не верит в Санта-Клауса. А теперь представьте, что в сочельник к вам в гости приходит друг.

Друг: Привет. Ты чего такой унылый?

Вы: Да ничего.

Друг: Небось хочешь, чтобы Санта поскорее пришел?

Вы (врете): А то!

Друг: Кажется, ты меня обманываешь.

Вы: Да нет, что ты! Тра-ля-ля! Где ты, старый добрый Санта? Хо-хо-хо!

Друг: Ладно, слушай, я знаю, что ты не веришь в Санту. Ты веришь в учение этих древних скучных антисантианцев, которые утверждали, будто люди сами покупают и упаковывают подарки.

Вы: Я? Да что ты!

Друг: Я знаю, что я прав. Всем известно, что мешок Санты испускает особые волны, которые заставляют нас думать, будто мы сами покупаем подарки и упаковку к ним. Только ты почему-то считаешь, что это сумасшедшая идея. Я все знаю, потому что я взломал твою почту. А еще ты писал там, что люди верят в Санту из-за тебя и из-за твоего волшебного шлема.

Вы: Ну ладно. Я это писал, потому что так оно и есть! Только никому не рассказывай, я не хочу оскорблять людскую веру. Я сделал то, что сделал, ради всего человечества! Не сердись на меня!

Друг: Конечно, я не сержусь. Просто у меня есть другое объяснение.

Вы: Что значит «другое объяснение»? Я сам создал волшебный шлем! Он спрятан у меня под кроватью! Я могу его тебе показать!

Друг: Я все это знаю. Но все равно верю в Санту.

Вы смотрите на него с изумлением. Елочная игрушка, которую вы вертели в руках, падает на пол и разбивается вдребезги.

Вы: Но почему?

Друг: Все люди на Земле больны гиперрационализмом. Скорее всего, он появился во времена промышленной революции, когда наша жизнь стала гораздо сложнее и нам пришлось больше думать. Один из симптомов этой болезни — неспособность видеть духовную реальность, проявлением которой и является Санта-Клаус. А твой шлем нас всех исцелил.

Вы (начиная раздражаться): Нет. Все было не так. Я создал шлем, так что я знаю, как все произошло. Он промывает людям мозги и заставляет их верить в Санту. Я промыл мозги всем вам!

Друг: Я понимаю, как это выглядит с твоей точки зрения. Но ты похож на незрячего, который изобрел лекарство от слепоты. Так как ты до сих пор слеп, ты не можешь увидеть блестящих, великолепных результатов своего труда. Тебе нужно всего лишь надеть свой шлем и нажать на кнопку — ты тут же поймешь, о чем я говорю. Дай-ка я тебе помогу.

Вы: Нет! Нет! Только не это!

Завязывается борьба, вы падаете на пол, сбивая по пути наряженную елку. На шум в комнату прибегают дети.

Дети: Санта! К нам пришел Санта!

ЗАНАВЕС

Как понять, кто из двух собеседников в приведенном диалоге прав? Может, это сумеют определить ученые, специалисты по мозгу? А вот и нет. Предположим, что ваш шлем работает следующим образом: пучок нейронов из того участка мозга, который отвечает за воображение, посылает сигнал в участок, ответственный за рациональное мышление (это упрощенное описание, но в нем есть доля истины: часть нашего мозга, которая называется корой больших полушарий, подавляет деятельность более старых эмоциональных центров лимбической системы, таких как гипоталамус, передняя поясная кора и гиппокамп). Сигнал не говорит вам, реален Санта или нет, и даже не помогает понять, хорошо или плохо в него верить. Он просто сообщает, что два участка мозга, которые долгое время обходились без контакта, теперь вступили во взаимодействие.