Рабыня Малуша и другие истории - Борис Кокушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Малуша из-за плеч свиты княгини с восторгом смотрела то на отца, то на дядьев, то на княжича и видела, что родичи с удивлением и радостью также смотрят на нее.
Малуше очень хотелось побежать к ним, но она не могла нарушить церемонию встречи прибывших воинов. И только после того, как княгиня с княжичем стали заходить в терем, она на минутку подбежала к своим и прижалась к груди отца.
– Ну, ты совсем невеста! – похвалил ее дядя Кожема.
– Как повзрослела, как похорошела, – восхитился и дядя Остер.
– Откуда у тебя такое платно? – удивился отец.
– Княгиня подарила, – улыбнулась девушка.
– Ну, беги, а то княгиня хватится, – подтолкнул ее Корж. – Начнет серчать. Потом увидимся, – Святослав велел нам быть в гриднице.
В Людной палате собрались все бояре, князья, воеводы, тысяцкие… Малуша не стала заходить в палату, а присела на скамью возле открытой двери.
Ей очень хотелось побежать к Меланье и поделиться своей радостью, но подумала: вдруг она понадобится княгине? Надо ждать…
Прошло довольно много времени, и наконец из палаты стали выходить приглашенные на встречу. Последними в створе двери появились Святослав с княгиней.
Увидев разряженную Малушу, Святослав обернулся к матери и спросил:
– Кто такая? Не узнаю…
– Малуша, дочь Коржа, – коротко ответила она.
– Дочь Коржа? – вскинул брови Святослав. – Хороша собой…
– Можешь пойти свидеться с батюшкой, – бросила княгиня Малуше, и девушка немедленно сорвалась с места, направляясь к гридне.
– Ишь, шустрая какая! – восхитился Святослав.
Ольга ничего не ответила, только сердито сдвинула брови.
Гридни, увидев красивую девушку, вразнобой закричали:
– Иди, красавица, к нам, мы тебя приголубим!
– Пойди-ка ко мне, унотка, я тебе что-то покажу…
Но Остер и Кожема остановили их:
– Это дочка Коржа и наша племяшка. Кто ее обидит, то будет иметь дело с нами.
Гридни, хоть и успевшие принять хмельного вина, ссориться с братьями, приближенными к Святославу, не решились.
В сторонке уединились отец с дочкой.
– Тебя не обижают? – спросил Корж.
– Нет, все хорошо, – ответила та, ласкаясь к отцу. – Княгиня вон даже взяла меня себе в услужение и подарила новое платно.
– Баское, – похвалил отец.
– А тебя не ранило? – обеспокоенно спросила Малуша. – Все в порядке?
– А я тебе что-то привез, – хитро сощурился Корж.
Он вытащил откуда-то узелок и передал Малуше.
– Что это? – спросила она.
– А ты разверни, глянь.
Малуша развязала тряпицу и увидела красивые колтки[73].
– Ой, это мне? – воскликнула девушка.
– Тебе, Мала, тебе.
– Где ты взял такие?
– У половца. Он, видно, для своей жены у кого-то забрал.
– А какие они, половцы? Страшные?
– Дикие, – подумав, ответил отец. – Росточком помене нас будут, налетают стаей, а телесней-то слабоваты. Чуть что – бегут без огляда… Глазки у них узеньки, словно щелочки. А страшные ли? Зевать с ними не след – тотчас стрелу схватишь. Стреляют они ловко.
– А хазары? – допытывалась Малуша.
– Такие же, как половцы. А ну их всех…
– Дальше-то что? – встревоженно спросила она. – Не пойдете в поход-то боле?
– Дак это, как княжич рассудит. Это не нам решать. Думаю, даст охолонуть.
– А как вы спасли княжича? Расскажи…
– И об этом ведомо?
– Комонник, которого вы прислали от вятичей, сказывал.
– Да лесные тати обстреляли нас. Ну, мы их и порубили. Ты лучше скажи: тебя точно не забижают здесь?
– Нет, нет… Только вот княгиня Милана бродит какая-то злая, все ей неладно.
– Помнит, как княгиня Ольга выслала Прекрасу. А сердится из-за безделицы.
К ним подошел молодой гридень Вогул и спросил Коржа:
– Так эта красавица твоя дщерь?
– Да видишь, как незаметно из малого птенчика превратилась в голубку.
– Истинно голубица, – подтвердил гридень. – Сказывали дворовые, что нравом зело добра и ласкова.
Малуша зарделась от похвалы и попыталась спрятаться за отцом.
– А ты не робей, красавица, – не отставал Вогул. – По нынешним временам такие ахаты и лалы[74] не часто встречаются.
И, обращаясь уже к Коржу, добавил:
– Поговаривают, что вас распустят по селищам. В сей раз дается роздых. Ратать не станем.
– Надолго ли? – отозвался Корж.
– А тут за нас другие головы тревожатся, – ответил Вогул и, поклонившись Малуше, отошел.
– Правда, что вы домой едете? – взглянула на отца Малуша.
– Пока от княжича ничего такого не слыхал, – ответил тот. – Только вот дома-то никто не ждет…
На глазах девушки показались слезы.
– Ну, ну, полно, – начал успокаивать ее отец. – Не мочи новое-то платно. Княгиня к тебе по-доброму относится, сыта, здорова, и то ладно…
– Маменьку вспомнила, – сквозь слезы проговорила она.
– Что уж тут сделаешь, видно, судьба у ней такая. А теперь иди, а то княгиня хватится, серчать станет. Я-то рядом с тобой, повидаемся еще.
Малуша вытерла слезы и согласно покачала головой.
– Я пойду?
– Иди, иди…
Едва Малуша отошла, к Коржу подошел Вогул и спросил:
– Чего плакала-то?
– Мать вспомнила. Погибла она у нас ране времени. Медведь заломал.
– Беда, – посочувствовал тот.
В это время с задней стороны терема раздались всполошные женские крики.
– Что там случилось? – встревоженно спросил Вогул и вместе с Коржем побежал в ту сторону.
У притвора двери на кухню стояли и рыдали две молоденькие прислужницы ключницы.
– Там, – сквозь слезы они показывали внутрь кухни. – Там…
Мужчины вошли внутрь и в полумраке увидели лежавшую на полу Меланью. Она слабо стонала и пыталась встать, опираясь на локоть.
Вогул поднял старую женщину на руки, отнес в ее каморку и положил на лежанку. Та бессильно лежала и как-то жалостливо смотрела на окруживших ее мужчин, молодых помощниц и истопника, переводя взгляд с одного на другого. Губы ее слегка шевелились, но говорить она, видно, не могла.
На шум прибежала Малуша, присланная княгиней узнать, в чем дело. Увидев лежащую Меланью, она бросилась перед ней на колени и заплакала. Отец положил руку на плечо дочери и молча поглаживал ее.
– Надобно старуху-ворожею или волхва позвать, – медленно проговорил он.
– Я мигом сбегаю, – отозвался Вогул и выскочил наружу.
– А ты пойди, скажи княгине, а то она серчать станет, что долго тебя нет, – сказал Корж дочери.
Малуша встала и, кивнув головой, молча вышла.
Через недолгое время в каморку вошла княгиня Ольга и, подойдя к лежанке, взяла ключницу за руку. На глазах Меланьи показались слезы.
– Позовите ворожею, – сказала княгиня, глядя на больную.
– Уже послали, – с поклоном ответил Корж.
Княгиня посмотрела на него долгим взглядом, но ничего не сказала. Потом повернулась к Малуше:
– Принимай ключи. Дело тебе знакомое.
После этого повернулась и вышла.
Растерянная Малуша замерла, не зная, что предпринять. Но отец кивнул ей, обнял, и она стала понемногу успокаиваться.
– Не уходи пока, – попросила она отца.
– Побуду, – коротко ответил он.
За дверью раздались негромкие голоса, и вот уже в тесную каморку вошел Вогул, приведший волхва и старуху-знахарку.
Чтобы не толкаться в тесноте, Вогул и Корж с Малушей вышли на свежий воздух. Девушка тихо плакала.
– Ну, полно, полно, – успокаивал ее отец.
– Она была мне заместо матери, – всхлипывала девушка. – У ней никого из родичей нет…
Вышедший из каморки волхв тихо проговорил:
– Отмаялась несчастная…
– Пойдем, старче, отведу тебя, – Вогул подхватил старика под руку и увел. Похоронили Меланью скромно и тихо. А у Малуши началась новая жизнь…
После вечерней трапезы Малуша испросила у княгини позволения пойти на празднование Ивана Купалы[75] и получила на это согласие.
Когда солнце начало садиться, на берегу речушки Почайны собралась молодежь. Было заметно, что некоторые уноши заранее приняли немного хмельного меда. Они ходили возле уноток, собиравших цветы, из которых плели венки, и пели праздничные песни. Даря приглянувшимся уношам эти венки, девушки пели:
Носи, мой друг,Носи, мой друг,Не складывай,Не складывай,Люби меня,Люби меня,Не покидывай,Люби меня.
На другом конце поляны девушки выводили свою песню:
– Святой Иван,Что ты робишь?– Ах, мой Боже,Ляды полю.– Святой Иван,На что ляды?– Ах, мой Боже,Ячмень сеять!– Святой Иван,На что ячмень?– Ах, мой Боже,Пиво варить!Пиво варить,Сынов женить,Дочек отдавать,Пасаг[76] делить.
Малуша веселилась вместе со всеми и совершенно неожиданно увидела возле себя княжича Святослава, одетого в простое платно.
