ВНЕБРАЧНАЯ ДОЧЬ - Иоганн Гете

        С в я щ е н н и к

            Ни над чем

      Здесь разуму трудиться не пришлось.

        Г е р ц о г

      Ужель приговорен я потерять

      Ее бесследно? Дай мне скорбь свою

      Утишить новой скорбью! Дай останки

      Ее сберечь. Пойдем к ней! Где она?

        С в я щ е н н и к

      В моей часовне пышный саркофаг

      Ее стоит вблизи от алтаря

      За золотой решеткою. Пока

      Я жив, молиться буду ежедневно.

        Г е р ц о г

      Пойдем! Веди меня туда. Пусть с нами

      Поедет лучший из моих врачей,

      Попробуем от тленья упасти

      Земной покров. Пусть мертвою водой,

      Настоянной на аравийских травах,

      Мы атомы спасем, что эту плоть

      Божественную дивно составляли,

      Распаду их свершиться не дадим,

        С в я щ е н н и к

      Что я скажу? Как от тебя я скрою

      Ужасное? Разъята красота!

      А это и чужому видеть страшно,

      Тем более тебе, отцу... Нет, нет!

      Избави бог! О том не смей и думать!

        Г е р ц о г

      Какая пытка мне грозит еще?

        С в я щ е н н и к

      Дай мне молчать! Дабы моим рассказом

      Не оскорбить сердец, ее любивших.

      Дай скрыть от всех, как, свергнувшись, она

      Сквозь заросли, о ребра скал нещадных

      Разбившаяся, с рассеченным лбом

      К ногам моим свалилась бездыханно.

      Вот тут-то я, слезами обливаясь,

      Благословил тот день, когда пред богом

      Отрекся я от счастья быть отцом.

        Г е р ц о г

      О да! Отцом ты не был. Знаю, ты

      Принадлежишь к постылым себялюбцам,

      Что жизнь свою в бесплодии влачат,

      От мира отрешившись. Прочь! Твой вид

      Отвратен мне!

        С в я щ е н н и к

          Другого я не ждал!

      Кто благосклонен к вестнику такому...

        (Хочет уйти.)

        Г е р ц о г

      Прости меня! Останься! Ты не знал

      Восторгов - лицезреть лицо дитяти,

      В котором ты повторно ожил вновь.

      Тебе случалось это наблюдать?

      О, если бы случалось! Образ той,

      Которая и мне и всем на радость

      Была живым единством чудных черт,

      Ты не решился бы порвать на части

      И памяти б ее не осквернил,

        С в я щ е н н и к

      Что ж делать мне прикажешь? Повести

      Тебя ко гробу, чуждыми слезами

      Политому, когда я рухлый прах,

      Собравши в раку, тленью предавал?

        Г е р ц о г

      Молчи, бесчувственный! Ты боль мою

      Не врачевать пришел, а приумножить!

      Увы! Слепые силы естества,

      Лишенные главенствованья духа,

      В борьбе друг с другом рушат красоту.

      В былые дни восторг отца витал

      Над неустанным таинством творенья.

      И вдруг: все замерло, и скорбный взор

      В отчаянье распад и тленье видит.

        С в я щ е н н и к

      Что свет и воздух хрупко возвели,

      То напрочно хранит безмолвный гроб.

        Г е р ц о г

      Как мудр обычай был великих древних;

      Неспешно сотворенное природой

      Божественное тело в час, когда

      Дух зиждущий его навек покинет,

      Без промедленья предавать огню.

      И если пламя сотней языков

      Взвивалось к небу и, меж туч и дыма,

      Плыло, крылам орлиным уподобясь,

      Тут высыхали слезы, бодрый взор

      Родных и близких, устремляясь ввысь,

      Следил, как новый бог вступает в мир

      Заоблачных просторов олимпийских.

      Сбери в сосуд, из золота литой,

      Новопреставленной священный прах,

      Чтоб я осиротелыми руками

      Хоть что-то ухватил, что я прижать

      К груди бы мог, нетерпеливо ждущей

      Хотя бы этих горестных объятий.

        С в я щ е н н и к

      Излишней скорбью обостряешь боль.

        Г е р ц о г

      Нет, вносишь свет в кромешный мрак страданья.

      О, если б я принес хоть горстку пепла

      В котомке, как паломник многогрешный,

      Босой, в слезах, дорогой утомлен,

      К полянке той, где мы тогда расстались.

      Там - мертвою - ее держал в руках я

      И там же преисполнился надеждой,

      Что мне удастся удержать ее

      Здесь, на земле. Но нет! Ее не стало.

      Вот где я мог бы скорбь увековечить!

      В дни радости я думал Храм спасенья

      Чудесного воздвигнуть здесь. Художник

      Уже наметил мудрою рукой,

      Где проложить тропинки и дорожки

      Сквозь лес, вкруг скал. Уже обкатан круг,

      Где наш король к груди ее прижал,

      Все было предусмотрено с любовью,

      Но начатого руки не продолжат;

      Все прервано, как план моих реформ.

      Но памятник я все ж воздвигну там,

      Из грузных, необтесанных камней,

      Чтоб вновь и вновь паломничать туда.

      В кремнистом царстве, сам окаменелый,

      Там буду жить, пока следы былого

      Великолепья не разрушит время

      И, сер и сир, не рухнет замок мой.

      Пусть порастет травой заветный круг,

      Деревья сучья с встречными скрестят,

      Берез плакучих ветви в грунт врастут,

      Кустарник превратится в лес мачтовый,

      Лохматый мох прильнет к стволам дубов!

      Что мне до времени? Ее уж нет,

      Чьим ростом исчислять привык я годы.

        С в я щ е н н и к

      Бежать таинственных приманок жизни,

      В бесплодное уйти уединенье

      Возможно ль человеку, кто привык

      Разумным предаваться увлеченьям;

      Тем более, когда нежданный мрак

      Тяжелым грузом на тебя налег?

      Прочь, с быстротою взмахов орлих крыльев,

      Отсюда - в чужедальные края,

      Калейдоскопом мира насладиться!

        Г е р ц о г

      Что делать в чужедальней мне стране,

      Когда ее со мною там не будет,

      Единственной услады глаз моих?

      Что мне холмы и реки, дол и лес,

      И эти скалы в их докучной смене,

      Когда они одно твердят: а где

      Она, кого напрасно ищешь всюду?

      К чему мне эта роскошь естества,

      Росы алмазы и морская ширь,

      Глаголющие: ты ее утратил!

        С в я щ е н н и к

      Но сколько же откроется глазам!

        Г е р ц о г

      Лишь юный взор сумел бы мне вернуть

      Природы пренебрегнутую прелесть,

      Когда мое былое изумленье

      Из детских уст нежданно прозвучит.

      Вот почему мечтал я города,

      Леса, поля, все реки королевства

      Объездить с ней - вплоть до морских границ,

      Чтоб взор ее, впивающий безбрежность,

      С безбрежною любовью наблюдать.

        С в я щ е н н и к

      Поскольку ты и в дни безбедной жизни,

      Великий муж, не предавался неге

      Безделия, а ревностно служил,

      У трона стоя, многим сотням тысяч,

      Усугубив достоинство породы

      Своей высоким званьем "человек",

      Взываю вкупе я со всем народом

      К тебе: мужайся! Предоставь другим

      Унынье, изнурившее тебя!

      Трудом, радением о благе общем

      Померкшей жизни мощь ее верни!

        Г е р ц о г

      О, как пуста и как постыла жизнь,

      Когда она проходит в тусклой смене

      Тревог, трудов и сызнова тревог,

      И не предвидишь вожделенной цели.

      В ней только я и видел эту цель

      И радовался, ей гнездо свивая,

      Житейский рай, укромный уголок.

      Тем я и счастлив был, доступный всем,

      Помочь готовый делом и советом.

      Ее отец им дорог, думал я.

      Они мне благодарны. Как же им

      Не полюбить и дочь мою родную!

        С в я щ е н н и к

      Для томной грусти время истекло!

      Совсем другие ждут тебя заботы!

      Дерзнуть о них напомнить мне, слуге

      Ничтожному? В дни общего разброда

      Все взоры на тебя обращены,

      В тебе лишь видят силу и оплот.

        Г е р ц о г

      Лишь тот, кто счастлив, силой наделен,

        С в я щ е н н и к

      Твои сомненья породила боль