Повести о казаках Алтая - Евгений Киринчук

Деревня Повалиха находилась в пятнадцати верстах от Белоярской крепости вниз по течению Оби. Деревня раскинулась по берегам речки Повалихи, в четырёх верстах от впадения её в Обь. Петляя по лугу змеёй, речка приютила на своих берегах незамысловатые крестьянские дворики с обязательными кустами черёмухи и сирени.

Первым здесь поселился Филип Попов с семьёй, лет двадцать назад. Следом пришёл Михайло Дедюхин с домочадцами и пошли за ними переселенцы со всех острогов сибирских, застраивая домами рубленными в связь, берега Повалихи и кромку бора соснового. Зажила, задымила печками, деревня Филипа Попова на речке Повалихе.

Казаки въехав в деревню, направились к двору Дедюхина, известного охотника на всю Белоярскую округу. Двор Михайлы находился у бора и был огорожен высоким тыном в пол бревна. За тыном лаяли собаки, разрывая вечернюю тишину громким гавканьем. Пёс старого Барки Табет, нехотя рыкнул как лев и собаки за забором завизжали.

– Ты глянь-ко! Как воевода рявкнул! Аж псы за забором испужались! – смеясь сказал Степан Кротов.

– Да, сурьёзная у тебя псина старик! – обратился к тогулу Белых.

Старый тогул с улыбкой кивнул и свесившись с седла потрепал волкодава за гриву.

– А ну, кто там балует! – послышался голос хозяина двора из-за забора. – Смори, собак спущу!

– Напугал ежа – голой жопой! – громко засмеялся Стёпка Кротов. – Мишка свои мы! Казаки с Белоярской! Отчиняй ворота, а то штурмой брать будем!

– Кротов ты чё ли? Ась? – голос хозяина из-за забора подобрел.

– Я Мишаня! Отчиняй свою крепость, да принимай на постой!

Степан Кротов хорошо знал Михаила Дедюхина, вмести не раз ходили охотится на зверя всякого. Не одну ночь вместе коротали у костра в бору.

– Отчиняю станичники! – ворота со скрипом открылись и хозяин с факелом в руках встречал поздних гостей.

– Здорова вечерял Михайло! Куда коней ставить? – поздоровавшись спросил Кирила Белых.

– Здорова, здорова Кирила Фирсыч! Сейчас сына крикну, он коников ваших определит, напоит и овса подсыпет на ночь! – хозяин крикнул в сторону избы. – Санька займись конями! Проходите в избу станичные! Милости просим!

Казаки поставив коней под навес у овина направились в дом.

В избе Дедюхина было по-холостяковски уютно. Жена Авдотья годов пять как померла, завалило сердечную в лесу старой берёзой. С тех пор Михайло жил один с пятью ребятишками, старшему Саньке годов семнадцать, остальные погодки.

Большая, русская печь разделяла избу на две горницы. В первой ютился сам Михайло во второй половине обитали ребятишки. У окна стоял грубо сработанный стол и две лавки, стена у печи была с полатями, в дальнем от печи углу у окна стояла кровать. У топки печи по-сиротски стояла единственная табуретка в доме.

– Э, да тут мы все то не поместимся. – оглядев горницу проговорил Белых. – Молодняк, давай-ка все втроём к коням. На сеновале заночуете, а мы тут старые кости погреем.

Трое молодых казаков послушно вышли из избы и пошли к коням. Санька, старший сын Дедюхина увязался с ними.

– Ну как тут Мишаня поживаешь? По первому снегу на зайца пойдём? – Усаживаясь на лавку заговорил Степан Кротов.

– А чё не пойти то, пойдём Стёпа. – возясь с самоваром ответил Дедюхин.

– Не о том спрашиваешь Степан. Ты Михайло скажи, что за люди чужие из за Оби пожаловали? – Кирила Белых внимательно посмотрел на хозяина избы.

– Дык я-то не видал что за люди. Следы видал, киригизы али калмыки пожаловали. Бог их знает! У речки Кислухи, тама и следы. Можа проходом, можа и пошарапать християн местных. Но не купцы точно.

– Как увидел что не купцы? – спросил Белых.

– Так вона с вами тогул то не прячется. В избу зашёл, с вами смотрю катается. А енти скрытно прошли, по тропкам коровьим крались, вдоль протоков да по кустам. Никак прячутся.

– И куда, думаеш шли то? – Белых зачесал задумчиво свою бороду.

– Да по следам видать в сторону Речкуновой. Мы с Филипом Поповым, туды Ваську Карпова послали. Речкуновских казаков упредить. Да к вам, в Белоярскую, человека отправляли.

– Ну вот мы и прибёгли. А что в Речкунову отправили, молодцы! Ни че найдем гостей. Так а сколько их было?

– По следам, человек с тридцать не боле. Заводных коней с имя с два десятка, следы не так глубоко как у тех, что под всадниками.

– Ладно, давайте спать. Завтре, до петухов по следам пойдем. Гаси лучину хозяин.

Казаки легли на лавки, а Барка лёг у дверей, положив под себя волчью шкуру и под голову свой замшевый мешок.

Часть 3

Утренний, осенний туман молоком окутал деревню. Казаки и тогул Барка быстро попрощались с Дедюхиным и выехали на дорогу до деревни Речкуновой. Дорога шла высоким, поросшим сосновым бором, берегом протоки Оби. Дорога известная, от Повалихи до Речкуновой тридцать вёрст. Не раз белоярские казаки в разъездах проходили от крепости до Речкуновой, где встречались с драгунами из Малышевой слободы. В небольшом острожке Речкуновой был у казаков пост сменный, где стояли по месяцу десяток белоярцев со старшим десятником.

Конец ознакомительного фрагмента.