Звезда волхвов - А. Веста

— У истинной девы много неоспоримых признаков. Я могу определить состояние непорочности по походке, движениям век и тончайшему аромату.

— Ну и ну!.. И вы предложили ей вести хоровод?

— Я предложил, но она лишь загадочно улыбнулась и ушла от разговора. На самом же празднике я ее не видел. Знаете, она той ночью будто спешила и была очень рассеянна.

— Ее кто-то ждал?

— Понятия не имею.

— Ну что ж, позвольте попрощаться. — Севергин с чувством потряс крепкую ладонь Будимира, свистнул пса и пошел по тропе к реке.

Тревожно шептали колдуньи березы. На Забыти играла крупная рыба, дробила хвостом-плесом парную воду. Под обрывистыми берегами кружили омуты, окрестная природа была полна языческой силы и дремучей тайны. Над Велесовым холмом взошла крупная голубая звезда, похожая на лучистую скважину в ясном, бледном небе, и не верилось, что это не дальнее, затерянное в космосе светило, а одна из ближних к Земле планет, обвитая влажными серебристыми облаками.

Лесной туман окутал трехглавую сосну. Изба слепо смотрела темными окнами, и только в бане на краю огорода дрожал оранжевый свет. Алена уже жарко натопила печь и теперь ждала в сумрачном предбаннике.

Глава 7

Шерсть саламандры

Блажен, кто верует,

тепло ему на свете.

Неурочное явление участкового встревожило владыку Валерия. Стоя на уступе Велесова холма, он внимательно изучал диспозицию. Поодаль тянулся забор, собранный из сырых неструганых досок. Он отрезал от владений монастыря земли корпорации. «Надо бы намекнуть Плотниковой, путь протянет забор по монастырским землям. Игумен Нектарий заключит льготный договор с охраной „Целебного родника“ и оградит обитель от всяких неожиданностей», — думал владыка, глядя на этот наскоро сколоченный «пояс целомудрия».

— С чего вы вздумали перед ним отчитываться? — строго выговорил он отцу Нектарию. — Этому служивому совсем не обязательно знать, что мы тут делаем.

Настоятель вздохнул и перекрестился с тайным страданием. Лицо его сморщилось, словно по щекам катились невидимые слезы.

Отец Нектарий был одним из немногих светочей веры, чья праведность была очевидна даже безбожникам. В народе таких священников зовут «голуба душа», разумея под этим их великую неподсудную чистоту. И если в старости человеческое тело дряхлеет и теряет силы, то душа, ведающая Бога, напротив, восходит к трону младенчества, молодеет и сияет юной чистотой, ибо ничто так не старит человека, как грех. С некоторых пор отец Нектарий казался самому себе отроком-послушником, едва приступившим к монашеским искусам. Странные законы, царящие за стенами обители, пугали и отвращали его, и он просил Бога лишь об одном: о молитвенном покое, к которому привык и который заслужил годами строгой аскезы и пастырских трудов. Он был намного старше владыки Валерия, но с первой их встречи епископ обращался с ним по-отечески строго, и отец Нектарий никогда не перечил, но с кротостью и терпением принимал увещевания «старшего по званию».

— Где вода? — мрачно спросил владыка Валерий, продолжая тяжелый для обоих разговор, прерванный появлением участкового. — Куда она подевалась?

— Иссякла, ваше Преосвященство, — тихо ответил настоятель.

— Как это иссякла? Почему именно сейчас? — Владыка Валерий отер покрасневший лоб.

Тит достал из маленького рюкзака фляжку с водой и предупредительно поднес владыке.

— Природное явление, возможно, виновата засуха в верховьях. Надо вызывать экологов.

— Это ты мне говоришь об экологах? — проворчал владыка, отирая капли с полных красивых губ.

— Может быть и другая причина, — замялся настоятель. — В ночь на двадцать второе июня я возвращался со всенощной. Поминальная служба закончилась ближе к утру, и я, уже довольно усталый, шел по коридору жилого корпуса. Внезапно среди полной тишины я услышал глубокий подземный скрежет и скрип, словно от колодезного ворота, и вновь стало тихо. Под собором и жилым корпусом находятся обширные подвалы, еще ниже — подземелья и заброшенные выработки.

— Подземелья? Так, так!

— Пещеры тянутся в глубину холма. С севера под монастырем расположены старые соляные копи. Холодные подвалы когда-то служили ледником для хранения рыбы, но есть и другие…

— Продолжайте, ваше Высокопреподобие.

— Я был назначен настоятелем три года назад. Сразу по назначении я тщательно обследовал верхние горизонты подземелья, насколько мне позволило здоровье. Но за строительными хлопотами я почти забыл о подвалах. Но когда под алтарем Покровского собора был обнаружен ковчег с завещанием Досифея, мне пришлось заново изучать подземные коммуникации.

— Зачем?

— К завещанию был приложен свиток на вощеной бумаге. В отличие от завещания, он не был запечатан. Так в моих руках оказалась карта подземелий монастырского холма. Несколько ночей я потратил на ее расшифровку. Некая надпись, выведенная на схеме древнеболгарским уставом, сразу бросилась мне в глаза: «Тайная тайных». Именно так было поименовано подземное помещение, куда можно попасть, судя по карте, только через самый глубокий уровень пещер.

— «Тайная тайных»? Напоминает «Святая святых», — осторожно заметил владыка.

— Да, вы правы. Но «Тайная тайных» — еще и название древней рукописи. В старинных перечнях она значится как «учебник для государей».

— Вот как? Это что, намек на тайное хранилище знаний?

— Я тоже так подумал, но, посмотрев схему подземелья по этой карте, на месте, означенном как «Тайная тайных», я обнаружил странный для обычного подземного хода чертеж, напоминающий шлюзовой механизм-ловушку. Похоже, эта каверзная механика была установлена еще в семнадцатом веке, при патриархе Никоне.

— Каверзная?

— Ну, скажем, с секретом… Представьте себе штольню, точнее, колодец, куда может спуститься только один человек. Сверху — чугунная решетка, закрытая на пудовый замок. Подвал под нею наполовину залит водой, но немного, сантиметров на восемьдесят. Желая узнать его глубину, я бросил увесистый камень. Раздался глухой скрежет, и вода вдруг схлынула, видимо через открывшийся где-то шлюз, обнажив дно штольни, словно приглашая меня спуститься и миновать это место. Я попасть туда не мог и довольно долго стоял в раздумьях. Внезапно вода начала резко прибывать, и подвал и штольня оказались залиты водой прямо под уровень решетки.

— Это несколько напоминает водосливной бачок, — проворчал владыка. — Вы уверены, что это ловушка?

— Ну, это, конечно, предположение. Представьте, злоумышленник проникает в подвал, скажем, выпиливает часть решетки и спускается вниз. Воды там примерно по пояс, но попав на «плавающий» пол, непрошеный гость нажимает на спрятанную педаль, срабатывает секретный механизм, и вода уходит через открывшийся шлюз. Тогда сквозь узкий коридор можно попасть в «Тайная тайных». Однако надо спешить: ушедшая вода частично сливается в запасной резервуар, там она заполняет ковш, который приводит в действие другой рычаг, который возвращает на место заслонку шлюза, и подземелье за несколько минут снова наполняется водой до самой решетки, а лишняя вода отводится через запасной рукав. Весь цикл, до тех пор пока вода достигает начального уровня, занимает минут сорок.

— Значит, это устройство охраняет путь в тайник?

— Я почти уверен в этом. В этой местности все еще помнят легенды о сокровищах, спрятанных под монастырем. В глубине холма есть множество пещер, где могут почивать древние «поклады». Возможно, что и завещание старца Досифея, которое нам предстоит вскрыть во время торжеств, имеет отношение к этому месту.

— В монастыре кто-нибудь знает о подземельях?

— Из нынешних монашествующих — вряд ли. У нас в основном молодые, из городов. К тому же спускаться в подвал смертельно опасно. Несколько столетий монастырь хранил эту тайну, и ни у кого за все годы недостало дерзости проникнуть в подвал…

— Вы сказали, что ловушка была построена еще при Никоне? — напомнил владыка Валерий.

— Да, это сооружение было зачем-то необходимо тогдашним насельникам монастыря. Я разыскал и давнее бытописание Сосенской обители времен Смуты и Раскола. В споре между раскольниками и последователями патриарха Никона родник играл роль своеобразного трофея. В монастырских летописях сохранились записи о настоящей войне между раскольниками и никонианами. Некоторое время они обитали под одной крышей. Обычно религиозные споры оканчивались потасовками и даже кровавыми ристалищами. Однажды церковный сторож запустил горящей кадильницей в голову настоятеля, который решил править службу по-новому, произошла всеобщая драка с жестокими увечьями. После этого в роднике впервые исчезла вода. Раскол ширился и обретал новых сторонников. Тогда-то, возможно, и было построено это сооружение не без привлечения сведущих в механике иностранцев, о чем есть указание в расходной книге монастыря о выдаче ста двадцати пяти рублей золотом мастеру из Немской земли Брандту Хею.