Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья - Александр Горбунов

– И как это они умудрились запустить в космос Гагарина?

Премии на всякий случай

В 1992 году ЦСКА стал первым российским клубом, попавшим в групповой турнир Лиги чемпионов. Выставил он на предварительном этапе не кого-нибудь, а «Барселону».

В подобное развитие событий никто, понятно, не верил. Особенно после того, как в первом матче в Москве команды сыграли 1:1. Перед московской встречей Йохан Кройф говорил, что у ЦСКА «лишь одно преимущество – холод». Российское телевидение проигнорировало трансляцию ответного матча в Барселоне: какой смысл тратить деньги на показ игры, исход которой, по мнению всех без исключения специалистов, был предрешен. Даже тогдашний президент ЦСКА Виктор Мурашко, понимая, что все ясно, купеческим жестом объявил команде премиальные: по 20 тысяч долларов за выход из группы каждому – огромные по тем временам для России деньги.

Мурашко рассказывал мне, что когда «Барса» повела на «Камп Ноу» в счете – 2:0, он подумал, что психологически поступил совершенно правильно, назвав заоблачную сумму премии. Все-таки футболисты должны были знать, что клуб в состоянии решать мотивационные моменты. Когда же ЦСКА сравнял результат, а потом забил третий, победный гол, Мурашко схватился за голову и стал судорожно соображать, где взять деньги – слово ведь надо держать? Нашел. И пусть не сразу, постепенно, но – выплатил.

Похожая история произошла с «Локомотивом», отправившимся на еврокубковый матч в Мюнхен в гости к «Баварии». Президент «Локомотива» Валерий Филатов пошел по пути Мурашко: назвал по приезде в Баварию какую-то заоблачную сумму за победу, а после того, как Евгений Харлачев в контратаке забил немцам единственный в матче гол, принялся обзванивать потенциальных спонсоров.

Дырка в сетке

Хрестоматийной стала история с отменой гола в матче чилийского чемпионата мира 1962 года СССР – Уругвай, решавшем, какая из команд продолжит борьбу в турнире. При счете 1:1 (первый гол, кстати, советские футболисты забили в контратаке, начатой Нетто, продолженной Игорем Численко и завершенной Алексеем Мамыкиным) Численко мощно пробил справа низом. Мяч оказался в воротах. Но попал он в них сбоку через дырку в сетке, образовавшуюся из-за плохо прикрепленных колышков. Судья показал на центр, уругвайцы принялись бурно протестовать. Один из габаритных защитников сборной Уругвая (Игорь Леонидович Численко, рассказывая во второй половине 80-х годов мне и моему коллеге Юрию Лукашину об этом эпизоде, не мог вспомнить его фамилию; скорее всего, это был Мендес) приподнял щуплого (рост 171, вес 68) Численко и понес к судье. Нес недолго, потому что к паре подбежал Нетто и спросил: «Игорь, был гол?» «Нет», – ни секунды не раздумывая, ответил Численко, которого Мендес поставил на землю. Нетто, иностранными языками не владевший, жестами объяснил итальянскому арбитру ситуацию, и засчитанный уже гол был отменен. За минуту до конца встречи Валентин Иванов забил победный мяч.

Сегодняшним футболистам поступок Нетто и его партнеров не понять. Они готовы повторять иные «подвиги», в частности, Марадоны и Тьерри Анри, и радоваться собственной нечестности.

Пайчадзе и Ленин

В советские времена руководителей футбольных Федераций в союзных республиках старались назначать. Формально, конечно, – выбирать, потому что, согласно правилам ФИФА, Федерации футбола – организации общественные и в их дела не имеет право вмешиваться государство. Но в СССР президентов Федераций повсеместно назначали, и ФИФА делала вид, будто не замечала этого.

Назначили обычно людей, за футбольными кулисами считавшихся «свадебными генералами», – они ничего, по сути, не решали, поскольку по-настоящему спортивными процессами руководили главы соответствующих отделов и управлений Спорткомитетов – союзного и республиканского.

Но, случалось, Федерации возглавляли, правда, недолго, и сильные личности. Такой был, например, генерал Джинчерадзе, «поставленный» на Федерацию футбола Грузии. Партийные и государственные начальники авторитетами для него не были. Он разговаривал с ними, как, впрочем, и со всеми, с кем сводила его жизнь, жестко. Бесцеремонность Джинчерадзе, однако, какое-то время терпели, потому что в футбольных кругах Грузии к нему относились с нескрываемым уважением.

Однажды, когда тбилисское «Динамо» крайне неудачно выступало в чемпионате Советского Союза, Джинчерадзе был вызван «на ковер» в ЦК Компартии Грузии, и какой-то отвечавший за развитие спорта в республике завотделом, даже не предложив генералу сесть, стал шуметь: «У нас в Грузии столько детско-юношеских футбольных школ, а вы до сих пор ни одного Пайчадзе в них не воспитали!» Ответил Джинчерадзе моментально: «А у вас на каждом углу партийные школы, а вы ни одного Ленина не подготовили!»

Ночной звонок

Ночью Борису Борисовичу Котельникову, главному редактору газеты «Советский спорт», позвонили в редакцию. Женский голос сообщил: «Борис Борисович, сейчас с вами будет говорить Аполлонов». Генерал-полковник Аполлонов был назначен на пост главы Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете министров СССР по рекомендации Лаврентия Берии – с должности заместителя министра внутренних дел. Вообще, биография Аполлонова – особая песня, в ней много чего интересного, но здесь – не об этом.

– В газете пишете сегодня об игре «Динамо» – «Торпедо»? – поинтересовался Аполлонов у Котельникова.

– Конечно, Аркадий Николаевич!

– Ничего не давайте.

– ???

– Вы меня поняли? – сталь в голосе.

– Нет, не понял. Это невозможно. О других играх сообщаем, а о сегодняшней…

– Вот о других и сообщайте, а об этой промолчите. Это мой приказ.

– Прошу его отменить. И сейчас же.

– А что будет, если не отменю?

– Заметку об игре я напечатаю, но завтра буду вынужден сообщить о вашем самоуправстве в ЦК.

Информацию о матче, в котором победили торпедовцы, «Советский спорт» напечатал. Она шла первой в футбольной подборке. Но ночной звонок покоя не давал. Котельников вызвал автора заметки Бориса Косвинцева.

– Скажите, Боря, ЧП на матче не было?

– Нет.

– Драк? Сомнительных голов?

– Да нет, игра прошла абсолютно нормально.

– А кто сидел в центральной ложе?

– Один Берия.

Все встало на свои места. Как выяснилось позже, после окончания матча Берия подозвал свою свиту и в сердцах бросил: «Мне стыдно будет завтра читать в газетах об этой позорной игре». До сведения Аполлонова эта реплика была доведена мгновенно. И уж в «своей»-то газете он решил «этого позора» не допустить.

«Запах дыни»

И что за тридцать с лишним лет изменилось?

В феврале 1983 года коллегия Спорткомитета СССР во главе с Маратом Владимировичем Грамовым обсуждала публикацию в газете «Советский спорт» заметок знаменитой советской гимнастки Нелли Ким. Заметки, напечатанные в нескольких номерах, назывались «Запах дыни».

Члены коллегии признали публикацию «порочной», «идейно у щербной», установив при проверке, что сама Ким ничего не писала, а всего лишь наговаривала текст на диктофон, предназначенной для печати версии будто бы не видела, но настаивала в разговоре с журналистом, чтобы тот непременно убрал из материала ее личные суждения.

Что же стало причиной для заседания коллегии?

Ким поведала о том, что ей длительное время не давали в родном Чимкенте давно причитавшуюся выдающейся спортсменке трехкомнатную квартиру, но как только прослышали о предстоявшем приезде в город съемочной группы американского телевидения, задумавшей сделать фильм о Нелли Ким, хорошо в Америке, без ума сходившей от гимнастики вообще и от гимнастических звезд в частности, известной, квартира для чемпионки моментально нашлась. Даже дефицитную мебель власти помогли раздобыть. А заодно за короткий срок отремонтировали спортивную школу, в которой Ким тренировала юных спортсменок, – чтобы не выглядел зал на телекартинке убогим.

«„Запах дыни“ – так называлась книга, которую в 1982 году мы написали вместе с нашей знаменитой гимнасткой Нелли Ким, – вспоминает разгоревшийся скандал один из лучших журналистов „Советского спорта“ той поры Владимир Голубев. – Я сделал литературную запись. Копия рукописи, которая лежала в издательстве „Молодая гвардия“, попала к тогдашнему главному редактору „Советского спорта“ Борису Мокроусову, присланному из „Комсомольской правды“ для усиления в газеты. Он принял решение опубликовать некоторые главы. Но все закончилось после второй публикации, в которой был описан эпизод приезда в Чимкент, родной город Ким, американской съемочной группы, решившей снять документальный фильм о знаменитой гимнастке. „После того как об этом узнали власти Узбекистана, мне тут же была выделена благоустроенная двухкомнатная квартира, – написала в книге Ким, а газета перепечатала. – Срочно отремонтировали спортивную школу, в которой я начинала спортивный путь. Была бы необходимость, и травку подкрасили бы зеленой краской…“ Бомба взорвалась на следующий день после публикации. Разборки начались на уровне ЦК КПСС. Фраза о траве была признана идеологически вредной. Мокроусов стал первым главным редактором „Советского спорта“, которому влепили строгий выговор по партийной линии. Я получил аналогичный выговор, из старшего корреспондента меня перевели в корреспонденты, а самое главное, лишили гонорара за эти публикации».