Бунтарь Иисус : Жизнь и миссия в контексте двух эпох - Маркус Борг

Зачем же Матфею понадобилось второе животное? Это объясняет приведенная им цитата из Захарии. Евангелист думал, что тот текст указывает на двух животных. Как понял Матфей, царь у Захарии воссел на осла и на осленка, сына осла. И потому он удвоил число животных.

Однако слова Захарии на языке еврейского оригинала отнюдь не подразумевали двух животных. Скорее, это просто особенность библейского поэтического языка, которая называется «параллелизм», когда вторая строка повторяет или разворачивает смысл первой. Фактически еврейский текст Захарии звучит так: «на осле — то есть на осленке, отпрыске осла». Евангелист, возможно, неверно понял еврейский текст либо же использовал греческий перевод, искаженно трактовавший текст греческого оригинала. Как бы там ни было, он добавил еще одно животное ради точного соответствия между Захарией (в его понимании) и повествованием о входе в Иерусалим.

Все это снова указывает на развитие традиции в евангелиях. Матфей изменяет материал Марка — он развивает традицию, отраженную Марком. И мы также видим, что евангелисты полагали, что могут свободно обращаться с материалом. Без сомнения, Матфей не воспринимал рассказ Марка как «непогрешимый» или «безошибочный», который нельзя изменять. А это ставит перед нами некоторые любопытные вопросы. Действительно ли Матфей думал, что Иисус въехал в Иерусалим на двух животных? Думал ли он, что описывает реальные события? Или же задача показать значение события была для него более важной, нежели верность историческим фактам? Второе вероятнее.

Развитие христологии

Третий пример мы рассмотрим более тщательно. Это несколько текстов, в которых мы видим развитие христологии. Специфический термин «христология» обозначает представление о том, кто такой Иисус, и о его статусе: Иисус как Мессия, Сын Божий, Свет миру и так далее. И если внимательно сравнивать евангелия, мы можем видеть, как в них развивается язык христологии. Рассмотрим три примера.

Иисус укрощает бурю. Евангелие от Марка (6:47–52) и Евангелие от Матфея (14:22–33) содержат параллельные повествования о том, как Иисус ходил по воде и укротил бурю на море Галилейском. Ученики оказались ночью в лодке, и вдруг разыгралась буря. Они испуганы. И тут они видят Иисуса, идущего по волнам. Иисус велит буре прекратиться, и буря ему послушна. В конце Марк описывает реакцию учеников такими словами: «И они чрезвычайно про себя изумлялись». Почему? Марк объясняет их реакцию:

Ибо не вразумились они хлебами, но огрубело их сердце (Мк 6:52).

Матфей берет эту историю у Марка и меняет ее окончание. Там нет слов о том, что ученики не поняли смысла чуда с хлебами, возможно, сам Матфей был этим озадачен. Вместо того ученики переполнены благоговением: «Бывшие же в лодке поклонились Ему и сказали: воистину Ты Сын Божий» (Мф 14: 33). У Марка нет такого утверждения, его добавил Матфей.

Крещение Иисуса. Во всех параллельных рассказах о крещении Иисуса Иоанном Крестителем Иисус видит сходящего на него Духа Божьего и слышит голос, который называет его «возлюбленным Сыном» Бога.

И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане. И когда выходил из воды, тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него. И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мк 1:9-11)

Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, — и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф 3:13–17).

И было: когда крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился: отверзлось небо, и Дух Святый нисшел на Него в телесном виде, как голубь, и был глас с небес, глаголющий: Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение! (Лк 3:21–22).

Матфей и Лука, использовавшие рассказ Марка, немного меняют стиль повествования. Кроме того, у Луки видение происходит в тот момент, когда Иисус молился.

Матфей вносит два более существенных изменения. Во-первых, он добавляет к рассказу Марка диалог между Иисусом и Крестителем, которого нет в других евангелиях. Когда Иисус просит Иоанна о крещении, Иоанн сначала отказывается: «Мне нужно креститься от Тебя, а Ты приходишь ко мне?» Но Иисус настаивает на своем, говоря Иоанну: «Допусти сейчас; ибо так подобает нам исполнить всякую правду». Это добавление говорит о двух вещах. С одной стороны, когда Иоанн крестит Иисуса, может показаться, что Креститель стоит выше Иисуса. Чтобы отмести эту мысль, Матфей вкладывает в уста Иоанна свидетельство о том, что Иисус выше его самого: «Мне нужно креститься от Тебя». С другой стороны, Матфей хочет нейтрализовать еще одно впечатление, которое порождает рассказ Марка. Марк пишет (1:4), что Иоанн проповедовал «крещение покаяния для отпущения грехов». Отсюда можно было сделать косвенный вывод, что Иисус просит о крещении у Иоанна, потому что считает себя грешником и нуждается в покаянии. Добавка Матфея ясно говорит о том, что Иисусу не нужно Иоанново крещение, однако Иисус желает креститься, чтобы «исполнить всякую правду».

И еще один тонкий вопрос. У Марка (и у Луки) голос с неба, сопровождающий видение, обращен только к Иисусу во втором лице: «Ты Сын Мой Возлюбленный, на Тебе Мое благоволение». Отсюда можно сделать вывод, что это слышит один только Иисус. У Матфея голос говорит в третьем лице: «Это Сын Мой Возлюбленный, на Ком Мое благоволение». Следовательно, у Матфея это свидетельство для окружающих, а не голос, обращенный лично к Иисусу. Таким образом, Матфей косвенно показывает, что в момент крещения Иисуса народ узнал, что среди них находится Сын Божий.

Исповедание Петра. Знаменитый эпизод, который обычно называют «Исповеданием Петра в Кесарии Филипповой», мы находим у Марка (8:27–30), Матфея (16:13–16) и Луки (9:18–20). У Марка это кульминация первой части евангелия. Общественное служение Иисуса в Галилее заканчивается, и прямо вслед за этой историей начинается рассказ о путешествии в Иерусалим и последней неделе жизни Иисуса.

Эпизод начинается с вопроса Иисуса, обращенного к ученикам: «За кого Меня почитают люди?» Ученики рассказывают о разных мнениях народа: «За Иоанна Крестителя, а другие — за Илию, другие же говорят: это один из пророков». И затем Иисус спрашивает: «А вы за кого Меня почитаете?» Следуют ответы:

И отвечает Ему Петр: Ты — Мессия (Мк 8:29).

И ответил Симон Петр: Ты Мессия, Сын Бога Живого (Мф 16:16).

Петр ответил: за Мессию Бога (Лк 9:20).

Матфей и Лука пользуются повествованием Марка, и опять-таки вносят туда изменения. У Луки оно незначительно: Петр называет Иисуса Мессией Бога, «Христом Божиим». Такое дополнение мало что меняет, поскольку Мессия по определению от Бога, то есть помазан Богом. Изменение, внесенное Матфеем, более важно. К словам «Ты Мессия» евангелист добавляет: «Сын Бога Живого», как и в прошлом случае, это новое христологическое выражение, добавленное в текст.

Эти примеры отражают общую тенденцию творчества евангелистов. По мере развития традиции они вставляют в повествования об Иисусе христологические термины, в Евангелии от Иоанна это делается особенно часто и ярко. Не следует винить в этом авторов евангелий, как если бы те сделали нечто недолжное. Напротив, в этих дополнениях проявляется фундаментальное убеждение их общин: Иисус, о котором они помнят, был наиболее полным откровением Бога. Он Мессия, Сын Божий, Свет миру, Хлеб жизни, Вода живая, Слово, ставшее плотью; он воистину есть Господь. Они знали это по опыту, они за это стояли, Иисус был для них именно таким. И данные выражения отражают их свидетельство о нем. Это — благовестие.

И потому современное изучение личности и учения Иисуса основано на таком подходе к евангелиям: их тексты отражают развитие традиции. Отсюда следуют определенные выводы, с которыми согласно большинство ведущих ученых. Поскольку слово «основание» представляет собой метафору из области строительства, мы можем назвать эти выводы «столпами», стоящими на таком фундаменте. И четверо гипотетических ученых из книги Мейера, собравшихся на «неортодоксальный собор», также пришли бы к согласию относительно этих столпов.

Теперь нам предстоит рассмотреть следующий вопрос: как идея, что евангелия содержат развитие традиции, влияет на наш способ чтения, интерпретацию и понимание этих текстов? Если мы смотрим на евангелия таким образом, мы получаем совершенно иную картину по сравнению с картиной в рамках ранней парадигмы. Представители последней считают, что евангелия основаны на показаниях очевидцев, которые представили нам точные свидетельства о жизни и речениях Иисуса. В этом случае евангелистов воспринимают как авторов, озабоченных фактической достоверностью своих рассказов, и эта достоверность основана на их собственных исследованиях или на водительстве Духом — быть может, на том и другом вместе, что позволило им создать правдивые истории. Тогда евангелия воспринимаются как записанные воспоминания, авторы которых стремились к исторической точности.