Истокологик - Орсон Кард

— Я прочитала все, что ты написал, знаешь ли. Ты указывал, что поиск ответа на этот вопрос — задача следующего тысячелетия.

— А вот сейчас, прямо сейчас, лежа на полу, я увидел ответ. Он где-то близко, совсем рядом. Как-то он связан с работой Гэри, с твоей работой и с деревом.

— Дерево я упомянула в том контексте, что ты нужен мне, Лейел. Оно не имеет отношения к истокам человечества.

— Ответ исчез. Я увидел его на доли секунды, а потом он исчез. Но я смогу его разыскать. Потому что он — в твоей работе, в Фонде Гэри, в падении Империи, в этом чертовом персиковом дереве.

— Я никогда не говорила, что это персиковое дерево.

— В детстве я играл в персиковом саду нашего поместья на Холдуотере. Поэтому слово «дерево» всегда ассоциируется у меня с персиковым деревом. Это одно из самых сильных воспоминаний.

— Какое счастье. Я-то боялась, что о персиках тебе напоминают мои старенькие груди, когда я наклоняюсь над тобой.

— Раскрой халат. Дай-ка взглянуть, напоминают ли они мне персики.

Лейел оплатил похороны Гэри. Обошлось без пышных церемоний. Хотя Лейел и хотел организовать похороны по высшему разряду. Как только он услышал о смерти Гэри (удивления она не вызвала, первый удар превратил его в инвалида, прикованного к креслу-каталке), его сотрудники начали готовить панихиду, достойную величайшего ученого тысячелетия. Но к Лейелу заглянул комиссар Ром Диварт и намекнул, что любая форма общественных похорон будет…

— Скажем так — неуместна.

— Этот человек — величайший гений. Он создал науку, которая указывает будущее, заменил знанием те бредни, которыми потчевали нас прорицатели и… и… экономисты.

Рома Диварта рассмешила эта шутка Лейела. Естественно, он и Лейел дружили с детства. Собственно, Ром был единственным другом детства Лейела, отношение которого не менялось в зависимости от того, богатели Фоски или беднели. Причина заключалось в том, что богатством Диварты не уступали, а то и чуть превосходили Фоску. И дети играли вместе, не испытывая друг к другу ни зависти, ни трепета.

Два тяжелых, ужасных года у них был даже один учитель. Этот период начался убийством отца Рома, а закончился казнью его деда. Последняя так возмутила аристократию, что безумного императора лишили власти и контроль над Империей перешел к Комиссии общественной безопасности. А потом, как юный глава одного из великих родов, Ром отправился в долгий путь по политической лестнице, который привел его практически на самую вершину.

Позднее Ром говорил, что он очень благодарен Лейелу за те два года. Лейел показал ему, что в мире есть не только зло. И, если бы не дружба Лейела, он бы скорее всего покончил с собой. Лейел, однако, всегда думал, что это чистая показуха. Потому что Ром был прирожденным актером. И этот талант позволял ему устраивать представления на самой грандиозной сцене Вселенной — в политическом театре Империи. Наверное, и уйти ему предстояло так же эффектно, как и его отцу, и деду.

Но Ром, конечно же, не был шутом гороховым.

И никогда не забывал друга детства. Лейел это знал.

Знал он и другое: раз с посланием от Комиссии общественной безопасности пришел сам Ром, сие означало, что он боролся изо всех сил, чтобы послание это было как можно мягче. Поэтому Лейел сначала выразил свое недовольство, а потом пошутил. Таким образом он хотел показать, что согласен не вставать в позу.

Однако до самих похорон Лейел не подозревал, сколь опасна была для него дружба с Гэри Селдоном, и как глупо он себя повел, не забыв старика и после смерти. Линг Чен, верховный комиссар, не занял бы высший пост в Империи, если бы вовремя не вычислял потенциальных противников и не избавлялся от них.

Гэри тонкими маневрами сумел поставить верховного комиссара в такое положение, когда убийство ученого грозило Чену куда более опасными последствиями, чем разрешение на создание Фонда на Терминусе. Но теперь Гэри умер и Чен брал на заметку всех, кто скорбел о его смерти.

Скорбел Лейел… Лейел и сотрудники Гэри, которые оставались на Тренторе, чтобы до самой смерти директора поддерживать контакт с основной базой Фонда на Терминусе. Лейелу, конечно, следовало бы крепко подумать, прежде чем заниматься похоронами. Даже живого Гэри не заботило, кто придет попрощаться с ним.

А уж мертвого тем более. Лейел не верил, что смерть вознесла его друга, откуда он теперь и наблюдает за собственными похоронами. Нет, просто Лейел чувствовал, что должен пойти на похороны и должен на них выступить. Не для Гэри. Для себя. Чтобы оставаться самим собой, Лейел считал необходимым дать публичную оценку и Гэри Селдону, и его достижениям.

Кто его услышал? Немногие. Дит, которая подумала, что надгробное слово могло бы быть не столь расплывчатым. Сотрудники Гэри, которые осознавали, сколь велика опасность, и морщились при перечислении Лейелом заслуг покойного. Называя эти заслуги и тем самым подчеркивая, что такое было под силу только Селдону, Лейел Фоска ясно давал понять, что с интеллектуальным потенциалом в Империи просто беда.

Слушали Лейела и «кобы». Они отметили, что оратор согласился с Гэри Селдоном в неизбежности падения Империи. Более того, указал, что Галактическая Империя, скорее всего, уже рухнула, поскольку центральная власть уже не контролирует Галактику.

Если бы сказал это кто-то другой, да еще в такой маленькой аудитории, его слова пропустили бы мимо ушей, разве в досье этого человека появилась бы пометка: "Запрещено занимать любую должность, открывающую доступ к секретным документам". Но правильность взглядов человека, в свое время представшего перед судом Комиссии общественной безопасности, подтвердил глава семьи Фоска. И Комиссия, вернее Верховный комиссар, принял превентивные меры: Лейел Фоска мог представлять для него куда более серьезную угрозу, чем Гэри Селдон.

Если бы Лейелу того хотелось, он стал бы одним из ведущих игроков на политической сцене Империи.

Статус главы семьи Фоска гарантировал ему место в Комиссии общественной безопасности рядом с Ромом Дивартом и Лингом Ченом. Конечно же, такой пост подразумевал постоянные контакты с наемными убийцами (пришлось бы как избегать покушений, так их и готовить) и многочисленными "полевыми командирами", узурпировавшими власть на границах империи.

Дед Лейела занимался этим всю жизнь, но отец выбрал другой путь, а сам Лейел просто с головой ушел в науку, вычеркнув политику из круга своих интересов.

Пока не плюхнулся в нее с головой, оплатив похороны Гэри Селдона и выступив с речью над его могилой. Что за этим могло последовать? В Империи нашлось бы с тысячу "полевых командиров", которые тут же подняли бы мятеж в надежде стать Императором, если бы Фоска обещал кому-нибудь свою поддержку, с ней видимость законности и деньги.