Слепая вера - Бен Элтон

— Любопытно?

— Видите ли, очень похожие научные методы вполне законным образом применяются в том, что осталось от медицинской практики. Особенно в имплантационной хирургии. Что такое лекарства, препятствующие отторжению чужеродной ткани, если не своего рода иммунизация организма? Разве косметическая медицина — не попытка переиначить божественные планы? Однако бьютификация, как вам известно, есть моральный долг каждого существа женского пола.

Траффорд пожал плечами. Он привык к изобилию противоречий в учении Храма.

— Разумеется, все это обычное лицемерие, — продолжал Кассий. — Лично я убежден, что старейшины из Верховного совета пользуются вакцинацией, чтобы предохранить от болезней членов своих семей. И до них в истории было полно деспотов, которые втихомолку наслаждались вещами, запретными для их подданных.

— Но вакцинация не дает никакого результата, и никогда не давала, — запротестовал Траффорд. — Я знаю это, потому что изучил вопрос достаточно хорошо.

— Так значит, вы ею интересовались?

— Я ее прогуглил. Признаю. Еще в Допотоп­ную эру люди начали сознавать, что вакцинация детей порождает больше проблем, чем призвана решить.

— Согласен, так действительно думали.

— Я читал статьи об этом. Чего она только не вызывала, от аутизма до ожирения. Так что от этой практики отказались еще до Просвещения. До ос­нования Храма.

— Верно. В ту счастливую пору, когда детской смертности почти не существовало, люди и впрямь были настолько развращены, что по своей лени и тупости отвернулись от вакцинации. Накануне Потопа и прихода так называемого Просвещения даже умные люди полагали, что в ней есть нечто подозрительное. Конечно, они были абсолютно неправы.

— Да почем вы знаете?

— Просто чувствую, — с улыбкой ответил Кассий. — Такова моя вера.

Ответить на это было нечего. Чувства всегда признавались законными. Даже во время этой чрезвычайно опасной беседы социальные инс­тинкты Траффорда не позволяли ему оскорбить Кассия, выразив сомнение в правомочности его чувств.

— Я спасаю детей, Траффорд, — сказал Кассий твердым, ясным голосом. — И почти наверняка могу спасти вашего ребенка. В то время, когда вакцинация была принята повсеместно, в период ее рдсцвета в третьей четверти двадцатого столетия Допотопной эры, все общество признавало ее не­обходимость, и в младенчестве умирало не больше одного ребенка из тысячи.

— Это ложь!

— Теперь их умирает пятьсот.

— Это ложь. Я видел цифры, статистику. Я отыскал их в сети. Они записаны, эта информа­ция дошла до нас, и она говорит, что в эпоху обезьянолюдей детская смертность была не меньше нынешней.

— Я тоже видел статистику.

— Вы хотите сказать, что она неверна?

— Нет.

— Я сам никогда в жизни не заносил в компьютер неверных цифр. И ни один руководитель отдела не просил меня это делать.

— Когда имеешь дело с цифрами, не обязательно лгать, чтобы заставить их говорить то, что тебе хочется услышать. Надо только интерпрети­ровать их нужным образом. Пойдемте, — сказал Кассий, поднимаясь из-за стола. — Мы уже долго пропадаем, пора возвращаться на работу. Даже тому, чья профессия — быть стариком, иногда приходится изображать служебное рвение.

9

Когда Траффорд с Кассием тихонько проскользнули обратно в офис, там уже полным ходом шло другое празднество. В Израз приняли новую служащую, только что окончившую колледж, и эту девушку по имени Фиеста Целеста встречали буквально с распростертыми объятиями.

Каждый считал своим долгом обнять новенькую, со всех сторон раздавались восторженные выкрики, повсюду были сияющие лица. Фиеста Целеста пролепетала, что она в полном экстазе от того, что встретила здесь такой потрясающий коллектив, и все заверили ее, что они в не меньшем экстазе от того, что она попала именно к ним. Затем было выражено общее убеждение, что сегодняшняя волнующая и счастливейшая встреча станет началом крепкой многолетней дружбы всех присутствующих.

Этой ритуальной церемонией неизменно сопровождалось появление каждого нового сотрудника, и не присоединиться к ней со всем возможным энтузиазмом было бы роковой ошибкой. Жесткие социальные условности требовали выражения буйного, почти истерического восторга в предвидении пылкого эмотирования и бесконечных улыбок, которые сулило новое знакомство, а равнодушие со стороны любого отдельно взятого работника расценивалось как подрыв позитивной установки всего коллектива и решительно осуждалось. Поэтому все столпились вокруг новоприбывшей, загодя распахнув объятия и дожидаясь удобного момента, чтобы доказать свою душевную открытость и готовность расширить свой тесный дружеский круг во имя Любви.

Траффорд подозревал, что многие его коллеги с удовольствием вернулись бы к работе после того, как каждый получил шанс обнять новенькую, расцеловать ее и выплеснуть наружу безудержную радость, вызванную ее появлением, однако Принцесса Любомила не собиралась на этом останавливаться.

— Ты такая молоденькая! Еще совсем ребеночек! — воскликнула она своим громким, трубным голосом, который звучал еще противнее из-за ее излюбленной манеры по-детски присюсюкивать. — Подойди сюда, крошка. Сейчас же подойдите сюда, мисс Фиеста Целеста, и обнимите меня еще раз! Обнимите меня, обнимите скорей, обними-и-и-ите!

Фиеста Целеста сделала, как ей было велено, то есть шагнула вперед, позволив тесно прижать себя к пышной груди Принцессы Любомилы. Последовали новые ликующие восклицания, выкрики и аплодисменты.

— У нас славная команда, — продолжала Принцесса Любомила, не выпуская Фиесту Целесту из своих сокрушительных объятий. — Счастливая команда и сильная, гордая команда. Мы все счастливые, сильные, одухотворенные люди. Но мы не любим снобов и мизантропов, верно? А еще мы не любим фальшивых сучек и говорим им это прямо в лицо. Если в тебе много фальши, гуляй куда подальше. Правда, девочки? Да, мы такие — хотите принимайте нас, хотите нет, но мы уже не изменимся. Согласны? Не слышу ответа!

И все окружающие, включая Траффорда и Кассия, покорно изобразили очередной приступ всеобщего ликования.

— А теперь позвольте сказать вам, мисс Фиеста Целеста, что я знаю о вас гораздо больше, чем вы думаете, — заявила Принцесса Любомила. — Кстати, какое чудесное имя!

Последовала новая серия выкликов, под которые Принцесса Любомила и Фиеста Целеста продолжали тискаться и обниматься, точно любовницы, хотя с момента их первого знакомства прошло меньше пяти минут.

— Да-да. Знаю я вас, девчонок! — крикнула Принцесса Любомила в макушку Фиесте Целесте. — Потому что я прогуглила тебя, подружка! Да-да, я просмотрела твои фотки и ролики, и скажу тебе прямо, детка, мне понравилось то, что я увидела!

— Ой, нет! — взвизгнула новенькая сквозь гигантское кольцо-сережку, свисающее с уха Принцессы Любомилы. — Вы правда прогуглили меня, девочки? Ой, нет! Я щас умру!

— Да, я тебя прогуглила! Во всех подробностях, детка! Мало того, я еще взяла и скачала кое-что из того, что увидела, ясно? Так что смотри и слушай, Фиеста Целеста, девочка, потому что это твоя жизнь!

— Ой, не надо! — завизжала Фиеста Целеста. — Па-жа-лу-СТА!

— Помнишь свой пятый день рожденья, когда ты измазала тортом носик? Как это забавно! Какая миленькая ты была малышка!

Принцесса Любомила тронула клавишу своего лаптопа, и на видеостене стала отображаться запись пятого дня рождения новоприбывшей. Раздались одобрительные возгласы, и Фиеста Целеста опять завизжала в притворном ужасе.

— Стоп, стоп, стоп! — скомандовала Принцесса Любомила. — Это еще только начало. Ага, вот!

Маленькая девчушка на экране ткнулась носом и кусок торта, и весь офис задрожал от ликующих возгласов. Затем пошли разные эпизоды из жизни подрастающей Фиесты Целесты: детские праздники в закусочных с бургерами, катание на велосипеде, неизбежное пение под караоке — и наконец на экране появилась девица в розовом бикини на школьном выпускном балу.

— Да-да, маленькие девочки становятся большими, не так ли, Фиеста Целеста? — поддразнила ее Принцесса Любомила. — А ведь та ночь после выпускного стала для тебя особенной, правда?

— Нет! — завопила Фиеста Целеста. — Ты этого не сделаешь!

— Еще как сделаю, — сказала Принцесса Лю­бомила и снова дотронулась до клавиатуры, вклю­чив запись любовной сцены в исполнении двух голых подростков. Фиеста Целеста визжала и сто­нала, спрятав лицо на обширной груди Принцессы Любомилы, а все вокруг хлопали в ладоши, поощ­рительно кричали и уверяли ее, что им тоже очень неловко смотреть записи, на которых они теряют невинность.

— Ты классно выглядишь! Так сексуально, де­тка! — подбодрила ее Принцесса Любомила. — Когда меня оприходовали, я еще даже не успела сделать себе бикини-эпиляцию! Посмотрите на моем персональном сайте, девочки, я смонтиро­вала такой ролик, вы умрете!