Планета на распутье. Фантастические рассказы - Аркадий Грищенко

Наконец в дверь постучали и вошёл этот невысокий сморщенный дедок, не знаю, кто уж его прозвал профессором, на такое достаточно крупное научное звание по своему виду он явно не тянул.

– Я не слишком задержался? – первое, что он нашёлся сказать после приветствия. На это мы предпочли промолчать, ожидая дальнейшего. Зорин прошёлся по маленькой редакционной, не решаясь присесть без нашего приглашения, затем всё-таки плюхнулся в мягкое кресло у открытого окна и, посмотрев на нас каким-то странным взглядом, начал свой монолог:

– В вашем возрасте я тоже не всем доверял, всякое повидал в своей богатой и буйной жизни. И о чём хочу сейчас вам поведать, никому до этого ни слова не говорил… сами поймёте почему. Родился я, конечно, очень давно, и вам некоторые мои выражения будут не понятны, особенно из тех давних лет, когда я с друзьями ходил на охоту по сибирской тайге. Места и сейчас там нелюдные, а в те годы на одного человека приходилось несколько тысяч квадратных километров. Однажды, от знакомых моего отчима я услышал красивую легенду, под стать тем глухим местам: будто бы где-то в тайге есть большое не то озеро, не то болото, в котором заплутало космическое чудище. Оно, де, там живёт и не ведает, как выбраться к своим в космос. Я вначале посмеялся над этой сказкой, а через некоторое время услышал подобный рассказ вновь, может и не слово в слово, но очень была похожая история. По молодости лет мне такие рассказы были не очень близки сердцу, я торопился в свет, планировал получить хорошее образование, стать ученым, причём мечта была заняться зелеными массивами нашей Сибири, найти влияние тайги на климат всей планеты. Не я один был такой из нашей глуши, но мне неожиданно повезло, так как повстречался мне в жизни великий человек, большой исследователь природы, палеонтолог и известный впоследствии писатель: Ефремов Иван Антонович. Кто не зачитывался его приключенческими рассказами, красивыми романами о будущем, великим «Лезвием бритвы»? Встреча наша произошла на пароме при переправе через одну из сибирских рек. Там мы познакомились и Ефремов, узнав о моих мечтах, видимо почувствовал во мне что-то необыкновенное. Он дал мне адрес своих знакомых в Ленинграде и записку с просьбой помочь с устройством моей жизни. До сих пор благодарю судьбу о встрече с Иваном Антоновичем. Столько уже лет, как его не стало, а память о нем берегу в сердце и на могиле его бываю… Очень мне помогли друзья будущего писателя: меня устроили с жильём, помогли на первых порах с деньгами. С первого захода мне удалось сдать вступительные экзамены в институт и закончил я его с отличием. Дальнейшая работа по распределению не оставляла времени на личную жизнь, мне пришлось заниматься исследовательскими работами на Дальнем Востоке, я изъездил весь Уссурийский край, Магаданскую область, Сахалин. И где бы я ни был, воспоминания о родных краях не оставляли меня, я с живостью представлял картины, которые рассказывали бывалые охотники, встречающиеся с моим отчимом. Как сейчас, я помню эти рассказы в нашем доме, рассказы о необычном. В великих массивах Сибири происходили разные события, всё невозможно описать, но одно воспоминание всегда у меня перед глазами. Я как будто сам там нахожусь, вижу это озеро, этих необыкновенных существ, непонятно откуда взявшихся. Долгие годы сопоставлял я эти воспоминания с картой Сибири, много провёл бессонных ночей за чтением литературы и исследовательских статей о тех местах, но только на днях кое-что, наконец, прояснилось. Мне пришло письмо от нашего соседа по селу. Он прислал мне бумаги отчима, который скончался двадцать лет назад и был похоронен в тех местах, где прошла его жизнь. Мне не пришлось присутствовать на похоронах, я бы просто на них не успел. В те дни с экспедицией мы были в Китае. Мои научные работы не привлекли большого внимания специалистов, поэтому и сам я не получил особого признания. Но на жизнь мне хватало, изредка приезжал я в свою крохотную квартирку в Ленинграде, который затем обозвали старым названием Санкт-Петербург. Семьи у меня никогда не было, с такой кочевой жизнью создать семью никому не удаётся, поэтому я даже не пытался. Присланные мне материалы помогли восстановить кое-что из тех будораживших моё воображение рассказов старых охотников. Теперь мне точно удалось определить маршрут к тому озеру, где встречались необычные животные, и я решил обратиться к вам, понимая, что только группа людей способна найти и подтвердить то, что казалось когда-то необыкновенным. Отчим в своих письмах, собранных соседом и не отправленных своевременно, просил меня изучить те места и помочь кому-то. Он однажды добрался до того озера и видел всё своими глазами, а что он там увидел и кому просил меня помочь – я не знаю. Поэтому я к вам и пришел. Работу мне пришлось оставить, сейчас мои исследования никому не нужны, у меня появилось много свободного времени.

Зорин посмотрел на наши удивленные лица и добавил:

– Конечно, я могу обратиться к другим людям, в другие организации, журналы. Но то, что я прочитал у вас – это меня заинтересовало, и, думаю, что после ознакомления с моим планом и маршрутом экспедиции, вы мне поможете.

Сивцов посмотрел на меня. Не знаю, о чём он подумал, но скорее всего о средствах.

– Николай Николаевич, у вас какие-то фотографии имеются? – спросил я первое, что пришло в голову.

Профессор горько усмехнулся:

– Не те были времена, чтобы фотоаппараты повсеместно иметь. Конечно, нет никаких фотографий, но могу показать рисунок, сделанный одним из рассказчиков, на этот набросок я наткнулся в материалах отчима. Вот он…

На стол лёг помятый кусок не очень чистой бумаги, на котором мы увидели странное изображение. Рисовал человек, который был лишен способностей художника, поэтому сложно было понять этот набросок. К тому же масштаб по рисунку определить было невозможно. В середине листа помятой бумаги виднелся округлый предмет, отдалённо напоминающий доисторического ящера с длинным хвостом, тонкими лапами и двумя головами. Прямо скажем, картинка была несколько жутковата.

Алексей долго молчал, затем вздохнул и пробормотал:

– С такими материалами связываться…

Меня всё-таки заинтересовала история, поэтому я уточнил:

– Что-то ещё у вас есть? Как говорится – за пазухой? Или это всё?

Зорин покачал головой:

– Могу только добавить, что я ничего не придумал и уверен, что всё сохранилось до наших дней. Имея нормальные транспортные средства и дружную группу заинтересованных людей можно добраться туда и всё заснять за неполную неделю. Всё-таки на дворе – двадцать первый век! В журнале добавится много интересного материала, а я удовлетворю свое эго. Одному мне туда не добраться. Мало того, что это опасное путешествие для одиночки, но и веры нескольким очевидцам больше.

– Вы уверены, что там действительно стоящие таких затрат фото- и видеокадры? – Лёшку грызли сомнения. – Да и что вам лично за дело до моего журнала?

– Мы увидим там потрясающее зрелище! Сейчас я в этом абсолютно уверен.

После ухода Зорина мы ещё сидели в редакции долго. Просмотрели в Интернете данные о работах профессора, ознакомились с его короткой биографией, открыли карту Сибири. Конечно, территория Сибири настолько велика, что на ней несколько больших стран поместится, и понятно, почему Зорин просил помощи. Мне интересно было наблюдать, как редактор журнала, пусть не самого важного журнала в стране, но всё-таки известного печатного издания, мучительно шёл к принятию важного решения об экспедиции. Думаю, что на это его подталкивало ещё и личное любопытство. Неделя – срок небольшой. Мы могли бы вместе с ним составить компанию Зорину. Когда учились в университете, мы с Лёшкой летом часто участвовали в разных походах, не одну ночь провели у костра. Конечно, годы были уже не те, но…

– Ну и что скажете, Маэстро? – назвал он меня старой студенческой кличкой. – На мой взгляд, вы почти уже решили последнюю неделю отпуска провести в Сибирских местах, отыскивая напридуманных кем-то страшилищ.

– Вообще-то, ты недалек от истины, Сивый. Если у тебя в заначке имеется что-то для организации такого похода – я только за. Но только с тобой вместе, это моё условие. Когда-то у нас путешествия по таёжным местам были на первом месте. И мы об этом ни разу не пожалели. Кстати, и жён своих в путешествиях нашли. Но сейчас они, конечно, должны быть в неведении…

Сивцов задумался, причём надолго. Я ему не мешал, заинтересовался последним выпуском журнала, там было, о чём почитать. Наконец, Лёшка сказал:

– Ты же понимаешь, что затраты на экспедицию компенсировать из бюджета моего специфического журнала будет трудно, наверное, даже невозможно. Хотя побывать в тех местах захотелось и мне. Чем черт не шутит, когда волк спит?! Верится, правда, с трудом… – Он вдруг решился. – Сделаем так: до завтра вопрос остаётся открытым, пока я не провентилирую его со спонсором. У меня, как ни странно, появился в знакомых один денежный мешок, олигарх, короче. Пару раз хорошо меня выручил, но долги я успел вернуть. Поговорю с ним, попробую заинтересовать, а там – что он скажет, так и будет. Сам понимаешь, старик на этом не успокоится, пойдёт к другим, а вдруг дело стоящее, не упускать же?