Планета на распутье. Фантастические рассказы - Аркадий Грищенко

– Извини, что задержался! – Николай появился весь замазанный какой-то глиной, руки были по локоть в чём-то липком, наперевес он держал совковую лопату. – Обязательно угощу вином, оно у меня особенное!

Остап понял, что хозяин такой же экстрасенс, что и Пелагея, но хотя бы не скрывает этого.

– А зачем скрывать? – удивился такой мысли Николай. – Мы здесь все народ открытый. Пелагея-то приезжая, как и ты, поэтому у неё не всё как у людей. А нам скрывать нечего. Сказать ничего плохого, правда, про Скороваровых я не хочу, сам-то он прекрасно когда-то с деревней управлялся. Котяра, правда, рассказывали, был хороший, но как Пелагея его здесь отыскала, так сразу и исправился, перестал блудить. Пойдём в дом, заодно занесёшь в мастерскую велик, я им позже займусь – сегодня сильно устал. Работа у меня не постоянно бывает, то много её, то совсем нет. Денёк выдался трудный. Два дня ничего не было, а сегодня пришлось троих закопать.

– Это как? Ты кем работаешь? Если не секрет, конечно…

– Да какой секрет, нет никакого секрета: работник кладбища я, от мэрии тружусь, в ней и бабки получаю – по тридцать баксов за каждого жмурика! На жизнь хватает. Бывает ещё всякая подработка: кому машину починить или трактор, бытовую технику, вроде телевизора, компьютера.

– Значит, ты похоронил троих?

– Ну, это как назвать! Одного-то точно похоронили его родственники: из Москвы привезли и похоронили на родине, здешний он, а в столицу на заработки отправился когда-то. Там какой-то химии наглотался в исследовательской лаборатории и помер. А ещё двоих так просто пришлось закопать. У меня денег нет им пышные похороны устраивать.

– А откуда они взялись – эти мертвяки? – полюбопытствовал Остап.

– Да черт их знает! – откликнулся Николай, отмывая руки в тазе с тёплой водой. – Обычно на окраине города порой появляются всякие. Когда власти наши обращаются в областную администрацию с просьбой забрать, установить причину смерти, расследовать обстоятельства, завести уголовное дело, то никто там и пальцем не шевелит. У вас, говорят, случилось, сами и расследуйте, у вас там такие вещи творятся, что лишнего жмурика похоронить будет не проблема. Ну, зарываю их и крест ставлю за счёт заведения…

– Какого заведения?

– Ну, мэрии, какого же ещё? Так, хватит о пустом, делом давай займёмся. Сейчас вина принесу – попробуешь, и проверим технику твою.

Николай полез в погреб, расположенный в доме. Из погреба повеяло холодом, как из рефрижератора. Остап помог Николаю, забрав бутыль из рук и поставив её на стол. Закрыв крышку погреба и накрыв её, как и была, толстым куском ватного одеяла, хозяин достал из серванта два больших бокала и, откупорив бутыль, разлил по полной.

– Я столько не буду! – испугался Остап. – Только попробую!

– Да не бойся! Бендер, я ведь тогда пошутил – про утопленника. На самом деле тот электрик элементарно повесился, что-то с головой у него не так было. Сам посуди: разве у нормального электрика ток наоборот по проводам мог идти?

– Как это? – уточнил Остап.

– А так! Да ты пей, это урожай позапрошлого года, самый мой удавшийся. Всей деревней, то бишь городом, пьём, а оно не кончается. И нацедил всего двадцать литров, а не кончается и всё! Вроде три-четыре бутыли выпьем с приятелями, а наутро они опять полные – чудеса, да и только! Тот электрик – его кликуха была Миклухо-Маклай – приехал к нам на попутке и остался, потому что его водитель забыл, а, скорее, не захотел забирать дальше и оставил специально. Трудно сказать! Одно я знаю точно: они заглянули в наше кафе, выпили по банке американского пива, и Миклуха отошёл в туалет всего на пару минут. А водитель сразу – только туалетная дверь затворилась – как рванул из кафе, рысью добрался до дохленькой копейки и сразу ударил по газам! Миклуха вышел – никого нет! Он у всех стал справки наводить, а никто и внимания не обратил на эту парочку, все смолчали. А я тоже промолчал – ведь всё равно человек уехал, чего говорить-то? К тому же понятно было, что парень клёвый, в электричестве разбирается. А у нас кризис с электриками! Так и остался у нас работать. Но ток у него как-то странно шёл от лампочки к источнику. И город никогда не платил за использованную электроэнергию. Здесь всякие комиссии приезжали, скандалы закатывали. Как Миклуха повесился – так всё снова наладилось…

– Врёшь ты опять? – с надеждой спросил Остап.

– Обижаешь, Бендер! Зачем мне это? – Николай вылил остатки вина в бокалы и споро отнес бутыль в погреб, видимо, для её самонаполнения.

После этого они стали рассматривать велосипед. В голове у Остапа появился пьянящий угар, и он заявил, что пойдет домой. Николай не возражал, проводил его до забора, а на прощанье сказал:

– Ты, Бендер, не переживай: всё починю! И всё с тобой будет нормально, ты этому деду Ивану не верь. Он у нас большой болтун, у него вся сила на Пелагею когда-то ушла, и он угрожает просто так, знает, что ничего не будет. Пугает просто!

– А что? Он меня пугал? – Остап ничего такого не помнил.

– А-а! Ты даже не заметил? Ну и хорошо, иди спокойно домой…

Через полчаса Остап уже спал в своём углу, нагретом до него Жучкой.

* * *

Наутро Остапу пришлось подняться раньше обычного. Разбудил его какой-то шум в прихожей. Он слышал из спальни басовитый храп деда Ивана и лёгкое посвистывание Пелагеи, что указывало на присутствие хозяина и хозяйки в доме. Псина, полюбившая местечко рядом с Остапом, напротив, отсутствовала. Шум со стороны входной двери продолжался, как будто её пытался взломать своим плечом могучий богатырь из старинных русских сказок.

За окнами было уже давно светло. Остап поглядел в обе стороны, ничего подозрительного на улице не заметил. Прямо перед домом в полусотни метров резво проскакивали по проспекту Калинина легковые и грузовые автомашины, создавая характерный для автотрассы звук. Поскольку во входную дверь по-прежнему бухали чем-то тяжёлым, Остап, даже не заглянув в прихожую, пошёл в спальню и разбудил лежащую с краю широкой семейной постели Пелагею. Она перестала посвистывать. Открыла глаза и сразу насторожилась, прислушиваясь.

– Опять злыдень по нашу душу?! – полувопросительно проговорила она загадочную фразу, отстранила Остапа и поднялась с постели. В рубашке для своих неизвестно каких преклонных лет тело Пелагеи выглядело даже очень прилично. Она покосилась на глядевшего на неё Остапа и сказав:

– Иди, приляг на своё место, а то ослепнешь! – пошла из комнаты, прихватив стоящий в углу под иконами большой топор.

«Странно, – непроизвольно подумал Остап, потупясь, – здесь в дверь ломятся, а она пошла дрова рубить!». Он вышел вслед, но ложиться не стал, присел прямо в трусах и майке на босу ногу к столу, наблюдая одновременно за хозяйкой и за окнами.

Пелагея отворила внутреннюю дверь в прихожую, вышла и стала кому-то, находящемуся вне дома, громко выговаривать:

– Что ты опять припёрся? Я же тебе русским языком сказала: оставь ты нас в покое! Ни Ванька, ни я в твоей смерти не повинны! Ищи виноватых в другом месте, а нас не тронь.

Остапу показалось, что Пелагее кто-то ответил на тарабарском языке и во входную дверь опять кто-то долбанулся.

– Да мало ли, что я умею! – повысила голос Пелагея. – Поди прочь! Я не могу определить того, кто приложил свою руку в этом кровавом деле! Иди, иди с миром!

Атака на дверь прекратилась, и Остапу даже шум с дороги показался слабым, чуть заметным. Он стал собираться на работу. Уже во время завтрака Остап попытался что-нибудь прояснить по поводу раннего происшествия, но хозяйка наотрез отказалась от комментариев:

– Это наши деревенские дела, тебе до них никакого дела нет! И вообще, предупреждаю тебя: старайся поменьше вникать в нашу чертовщину, здоровее будешь!

С этим Остап и двинулся поближе к рабочему месту. Надо отметить, что ничего сверхъестественного у дома он не заметил, даже следов на двери не осталось! Собаки не было и снаружи, только два петуха клевали напротив угла дома какие-то красные сгустки, да сразу за Остапом из дверного проёма показался проспавшийся дед Иван. Он как-то странно посмотрел на уходящего жильца и неожиданно встал на руки, качнулся туда-сюда и вернулся в первоначальную позу. Непохоже было, что накануне он был пьян от зари до зари, Остап заинтересованно наблюдал, притормозив у калитки. Дед моложавой походкой подошёл к нему и спросил:

– Не ожидал?

– Не ожидал… – подтвердил Остап. – И часто ты, дедуль, так делаешь? Это что? Гимнастика такая? После глубокой попойки…

– Да, что-то в этом роде. Несколько дней оттягивался на самогоне, теперь пришёл в норму. Мы с тобой ещё в нарды сыграем вечерком. Ты же в нарды здорово научился играть под Москвой, я знаю.

– Откуда? Я же никому не рассказывал…