Прятки - Анастасия Коченова

– Итак, что мы ищем? – Генри вернулся к своему вопросу.

– Мою спортивную сумку, – ответил Скотти после секундной заминки.

Генри сверлил его настойчивым взглядом.

– Вы же понимаете, что если я не буду знать, что именно мы ищем, это займет больше времени и, возможно, так и не приведет к желанному результату.

– Я переживу это, если вы найдете мою спортивную сумку.

Генри вздохнул и подошел к окну. Мне не терпелось спросить, с чего он взял, что Скотти не говорит ему правду, это ведь в его интересах. В его больше, чем в чьих-либо других.

– Если бы вы сказали мне всю правду, я мог бы закончить поиски, не покидая эту гостиную, но раз вы упрямитесь… – он вскочил на подоконник и вышел через окно в сад.

– Вы действительно не говорите нам всего? – мягко уточнила я, скорее, просто из любопытства.

– Это не имеет никакого значения, – вздохнул Скотти. – Если ваш друг найдет мою сумку, этого будет вполне достаточно.

Я удивилась, как люди иногда оберегают свои совершенно никому не нужные тайны, и, решив, что вряд ли когда-нибудь пойму тех, на кого направлены объективы журналистских камер, вылезла в окно вслед за Генри.

К тому моменту он уже добрался до дальней части сада и ходил кругами среди яблонь.

– Стой! – прикрикнул он, когда я подошла на расстояние пяти шагов. Он так забавно присматривался к примятой прошлогодней траве, что я даже не смогла обидеться.

– Может, тебе стоит завести собаку-ищейку для таких случаев?

– С собаками слишком много возни, а еще слюни повсюду и жуткий запах, нет, я как-нибудь сам.

Он еще немного покружился между деревьев, будто в причудливом танце, и исчез. Я пригляделась и увидела небольшую дыру в заборе. Аккуратно обойдя «арену» недавнего выступления Генри, я подошла к забору и выглянула в дыру.

– Они выбрались здесь? – спросила я, просто чтобы что-то спросить. Может быть, все дело в том, что мне нравилось, когда Генри вспоминал, что я есть, или я боялась, что он сбежит без меня, что, в принципе, одно и то же? Этот невероятный парень только хмыкнул, вроде как: «Ты и сама прекрасно понимаешь», и, опустившись на корточки, продолжил исследование подъездной дорожки. К моему несказанному удивлению, на песке остались следы автомобильных шин. Это при том, что после ограбления уже прошло несколько дней!

– Следы их автомобиля?! Ничего себе! Это ведь невероятное везение, – воскликнула я.

– Ты так считаешь? – Генри был настроен более скептически.

Он достал смартфон, сделал несколько снимков автомобильных следов и куда-то их переслал.

– Возможно, нам действительно повезло, это не такие уж обыкновенные покрышки, но сказать наверняка пока ничего нельзя.

– Кто же ездит на ограбление с «не такими уж обыкновенными» покрышками, – удивилась я.

– Думаю, мы скоро это узнаем, – ответил Генри, пробираясь обратно в сад.

– У тебя есть версия, так ведь?

– Есть. А у тебя?

Этот вопрос поставил меня в тупик, но, чтобы не ударить в грязь лицом, я выдала первое, что пришло мне в голову.

– Думаю, это кто-то из хороших знакомых хозяина, кто знал о его привычках и устройстве дома, и главное, что ему так дорога его «сумка» или что бы там в ней ни лежало.

– Разве они не случайно ее прихватили, свалив в нее все награбленное? – по голосу моего спутника совершенно нельзя было понять, какой версии придерживается он сам.

– Вопрос, конечно, резонный, но это было бы слишком скучно и даже несколько нелепо. Унести что-то неимоверно ценное и даже не подозревать об этом?! Такое, конечно, возможно и даже более вероятно в скучном поднебесье, но моя история кажется куда более романтичной. Какой-то невероятный талисман, помогающий Скотти выигрывать его забеги, о котором знают лишь самые преданные друзья, пропал. И это накануне важнейшего соревнования! Соперники в восторге, спортсмен в отчаянии. Главным подозреваемым становится тренер, лучший друг или любимая девушка, переметнувшиеся на сторону соперника. Кстати, кто выиграл последний забег? Нужно выяснить, имеют ли его люди какое-то отношение к Скотти, – меня уже понесло.

– Все ясно. Закрываем дело, здесь больше нет ничего интересного, – хмыкнул Генри.

– По крайней мере, это забавнее, чем простое ограбление.

Мой телефон предательски брякнул в кармане – пришла смс из редакции, мне срочно нужно было отправляться на работу. Бросив на Генри виноватый взгляд, я покинула место преступления.

12

Вернувшись домой, я, естественно, остановилась этажом ниже своей квартиры, слишком велико было желание узнать, чем закончились поиски Великого Искателя. Я постучала и открыла дверь почти одновременно. Две пары глаз уставились на меня. Макс еле сдерживал смех, а Генри был мрачнее тучи.

– Что случилось? – насторожилась я.

– И эта великая предсказательница еще спрашивает, что случилось, – захохотал Макс.

Я недоуменно хлопала глазами, переводя взгляд с одного на другого.

– Эта твоя история про талисман, – Макс попытался перевести дыхание, но его накрыла новая волна смеха.

– Генри? Только не говори, что все оказалось именно так, как я придумала, я ведь просто пошутила…

– В следующий раз шути аккуратнее. И вообще теперь ты будешь решать все проблемы Блэдхама, тебе для этого даже не нужно выходить из дома.

– Вы ведь шутите, да? – предположила я. – На самом деле это было простое ограбление, и грабители понятия не имели, что в кармане обычной спортивной сумки лежат фамильные золотые часы, которые дороги Скотти как память об отце?

Генри посмотрел на меня с нескрываемым интересом.

– Откуда ты вообще берешь эти версии? – наконец, спросил он.

– Просто несу, что первое в голову придет, – ответила я недоуменно.

– Ты слышал?! Она просто несет всякую чушь, понятия не имея, о чем речь, – снова захохотал Макс.

– И много у тебя еще версий? – осведомился Генри.

– Э-э-э-э… я правда не знаю, что на это ответить, потому что не понимаю, что ты хочешь услышать.

– Ладно, – махнул он рукой, – будем считать это простым совпадением. Сумку с талисманом, как ты выразилась, действительно выкрал бывший друг нашего спортсмена, которому надоело быть в тени звезды…

– Просто надоело быть в тени? – опечалилась я.

– Что, по-твоему, недостаточно романтично? – съязвил Генри. – Привыкай. В мире намного больше подлецов с простыми человеческими слабостями, чем героев, попавших в затруднительные ситуации.

– Ладно, ребята, оставайтесь обсуждать человеческие тайны и проблемы, – лучезарно улыбнулся Макс, – а у меня еще встреча сегодня.

– А что это был за талисман? – спросила я, когда дверь за Максом захлопнулась.

– Что? А, талисман, – Генри уже медленно уплывал в страну собственных мыслей. – Да простой старый напульсник, – пренебрежительно бросил он.

Я смотрела на Генри, устроившегося в своем любимом кресле, и никак не могла понять, что же происходит. Все слишком ново, слишком странно и слишком слишком для меня! В груди что-то предательски щемило, и моя злость на его отвратительное поведение никак не уживалась с нежностью к некоторым его нелепым неосмотрительностям. Он был, как мой кот – совершенно невыносим и при этом безумно обаятелен. И, конечно же, абсолютно так же, как и мой кот, не имеющий ни малейшего представления, что он «мой», Генри никак не соотносил себя с окружающими вообще и со мной в частности. Он листал газету, делая вид, что полностью погружен в это занятие, а я смотрела на него не в силах оторваться. То, как он распутывал дела, было для меня верхом человеческой мысли и мастерства, но то, как он при этом себя вел, совершенно не вписывалось в мои представления о «герое моего романа». И все же он нравился мне. Может быть, именно этой своей наглостью и независимостью, но нет. Все дело в законах фигуры и фона. На фоне черного отчетливо выделяется белое, и, наоборот, в абсолютной безупречности особенно явно видны недостатки. Генри весь как будто был соткан из недостатков, и поэтому они выглядели как само собой разумеющееся наполнение, а вот достоинства на этом фоне выпячивались особенно выигрышно.

– Знаешь, я тут кое-что узнал о тебе, – произнес этот невыносимый человек, не отрываясь от газеты, как будто именно в ней он что-то обо мне и узнал. Но желтая пресса еще не заинтересовалась моей персоной, я была в этом абсолютно уверена.

– Ты наводил обо мне справки? – я попыталась вложить в свой голос как можно больше возмущения. Получилось не очень убедительно.

– Естественно. Я ведь должен был узнать, что ты за человек, прежде чем приглашать тебя в свой дом, – ответил Генри совершенно спокойно.

– Подожди. Прежде чем?! – на этот раз возмущение было неподдельным. – То есть ты сделал это еще до того, как я впервые вошла в эту комнату?! Стоп! – Я вдруг осознала страшную истину. – И то, что я пришла, тоже было подстроено? И вся эта беготня по подвалам?