Пробуждение мёртвых богов 2 (СИ) - Сороковик Александр

– Так значит, – уточнил Майориан, – вы хотите первым своим указом выдвинуть войска на Карфаген?

Я испытывающе поглядел на полководца. Мне казалось, такая перспектива окажется более радостным известием для военного человека.

– А вы считаете это плохой идеей? Во-первых, эта провинция важна для Рима и как символ, и как одна из богатейших провинций прошлого. Возвращение её в лоно империи не только поднимет дух граждан, но и позволит вновь использовать её богатейшие ресурсы. Во-вторых, после разгрома короля Гейзериха и его войск, вандалы стали временно слабы и уязвимы. Если не нанести удар сейчас, через время там объявится новый король и вновь станет угрожать нашим границам.

– Однако и Рим сейчас не в лучшем состоянии, казна оскудела, поэтому считаю своим долгом сообщить, что такая операция может оказаться нам не по карману в данный момент.

– Всё верно, чиновники уже успели поплакать мне, что средств едва хватает на то, чтобы не помереть с голоду. С ними сейчас разбирается моя супруга, – я невольно поёжился, вспомнив наш последний с ней диалог, однако быстро взял себя в руки, – а пока что я добавлю средств из бюджета своих личных владений на Сардинии.

Майориан преобразился в лице и уважительно поклонился.

– Это весьма щедрый и благородный шаг, император, я рад, что не ошибся в вас! Немедленно приступаю к сбору экспедиции.

Я поклонился в ответ и попрощался с полководцем. Что же, в общем-то сработал закон вселенской справедливости. Средства, которые я столь щедро пожаловал из личной казны, и так принадлежали Риму. После смерти Флавия Аэция, когда в Вечном городе началась борьба за власть, я, как ректор Сардинии, распорядился придержать отправку зерна и прочих ресурсов в метрополию. В тот момент я не планировал спасать Рим и видя, что конец его уже близок, старался лишь сохранить ресурсы при себе в случае его падения.

Что же, сейчас ситуация поменялась, я стал императором и официально приказываю самому себе выдать средства, которые задолжал. Я усмехнулся, а затем поймал себя на мысли о том, что у меня есть ещё один вопрос, который срочно надо решить. По идее, заняв престол, я должен был освободить должность ректора и передать Сардинию другому должностному лицу. Однако я столько лет готовил её как своё личное владение, что подарить это кому-то другому я просто не имел морального права перед самим собой. Если я, пользуясь императорской властью, сейчас вручу провинцию себе, или своей семье, это тут же вызовет реакцию аристократии, которую ещё недавно пугали тем, что я стремлюсь лишь к личному обогащению. Что же, ещё одна задача, которую следует записать в свой ежедневник.

– Значит, вы говорите, что за данный период из провинций поступило сто тысяч модиев зерна: из них пшеницы – 60 тысяч, полбы – около 20 тысяч, ячменя –15, и так далее. Меньше половины ушло на внутренние нужды, а большая часть – продана. Так вот, по моим расчётам, весьма приблизительным, конечно, с учётом остатков, за прошлый месяц в казну должно было поступить только по этой статье около двухсот тысяч солидов. А по расходным книгам поступило всего восемьдесят тысяч. При этом ведь ещё есть виноград, различные овощи. А также другая продукция…

– Но, госпожа Марина, – Гней Ульпий усиленно изображал оскорблённую добродетель, – не все деньги поступают сразу. Некоторые купцы расплачиваются авансом, некоторые, наоборот, отдают плату потом. Есть и те, что берут зерно в кредит и платят частями.

– Господин Ульпий, не нужно мне растолковывать азы торгового дела – я достаточно хорошо разбираюсь в этом! В любом случае у вас должен быть чёткий учёт: столько-то зерна или другой продукции поступило, столько-то продано по такой-то цене, столько-то денег поступило в казну, столько-то должно поступить в такие-то сроки! И так по всем поступлениям: доходам и расходам. Я пытаюсь добиться от вас чёткого баланса: сколько денег поступило в казну, сколько и на что потрачено, и каков остаток. И эти цифры должны совпадать!

– А я пытаюсь вам объяснить, что не всегда есть возможность получить все деньги сразу, да и выплаты совершаются в зависимости не от поступлений, а от потребностей!

Вот уже битый час Марина пыталась добиться отчёта по финансам от начальника этой службы, иными словами, министра финансов Гнея Ульпия. Чиновник вёл себя внешне корректно и вежливо, но в каждой его фразе сквозило пренебрежение и уверенность в своей неуязвимости. Прямо не отвечал ни на один вопрос, забалтывал конкретные проблемы, всем своим видом давая понять, что он и его служба – орешек не по Марининым зубам, и ей не нужно пытаться сломать отработанную годами, или даже десятилетиями, систему, а просто довольствоваться тем, что Гней соизволит отдать в казну.

– Хорошо, – Марина делала вид, что всё в порядке, скрывая душившую её злость, – к следующему совещанию, в понедельник, убедительно прошу вас подготовить письменный отчёт по всем позициям поступлений в казну: продажа зерна, овощей, фруктов и других материалов и товаров. Для этого вам всем выдадут по несколько листов бумаги из Шёлковой страны и грифели, чтоб никто не мог сказать, что не нашёл материала для отчёта.

Чиновники разошлись, вежливо попрощавшись с начальницей, но пряча ехидные ухмылки: обломаешься, детка! Подумаешь, жена императора, не таких видали!

Марина дала волю чувствам только на веранде дворца, недалеко от своих покоев. Дворец нового императора ремонтировался быстро и добротно, при этом они с мужем решили сделать богатую отделку только во дворце Домициана – покоях для приёма. Остальные помещения, в том числе жилую часть дома Августа решили выполнить крепко, основательно, но быстро и с минимальным шиком, поэтому сейчас уже практически жили в новом дворце.

– Гиены, шакалы, мерзкие твари! – воскликнула в сердцах женщина, перейдя затем к совершенно ненормативной лексике: – Pedicabo ego vos et irrumabo, Cacatoros, Potes meos suaviari clune, – и в конце, после некоторых размышлений, добавила сочную русскую тираду, которой в своё время научилась у мужа. Что поделаешь, международная торговля в V веке не располагает к выражению чувств с помощью нежных элегий…

– О, боги, что я слышу! – послышался голос Лицинии. – У вас что-то произошло?

– Ничего не произошло! – зло буркнула Марина. Ещё эта, морда востроносая, до всего ей есть дело, везде лезет, крутится вокруг Алексия, вроде той скандинавской шлюхи. – Споткнулась и ногу зашибла!

Спустя два месяца мы вновь встретились с Майорианом. Пропретор выглядел подавленным и озабоченным, всем своим видом давая понять, что новости у него не самые лучшие. Быстро покончив с приветствиями, полководец сразу перешёл к сути.

– За это время я отправил гонцов множеству племён, однако мало кто согласился встать на нашу сторону в этом походе. Некоторые всё ещё сомневаются в нас из-за того, что Рим только недавно был взят, другие опасаются что после вандалов мы примемся и за них. Аланы, франки, литициане и бриолы не пришлют людей. Откликнулись сарматы и бургундцы, остальные пока молчат, однако подозреваю что на их помощь можно не рассчитывать.

– А что вестготы и аланы?

– Аланы обижены действиями Торисмунда, который атаковал их территории, несмотря на то, что они имеют статус федератов империи. И хотя Теодорих II сместил своего брата, аланы не простили обиды и не спешат высылать войска на помощь Риму, который не оказал им должной поддержки. Что касается Теодориха и его вестготов, то здесь всё ещё сложнее. С помощью Авита Петроний Максим добился их лояльности и даже признания себя их императором, однако сейчас они колеблются. Теодорих видел на престоле скорее самого Авита, чем вас, поэтому он тоже не спешит объявлять свою преданность и уж тем более отправлять войска.

Майориан замолчал, на его лице явно отражалась внутренняя борьба, словно он хотел что-то сказать.

– Я правильно понимаю, что нынешних сил не хватит для нашей задачи? – решил я немного помочь ему.