Пробуждение мёртвых богов 2 (СИ) - Сороковик Александр

– А если я смогу предложить вам более высокую должность, вы не откажетесь?

– Какую должность? – спокойно спросил полководец.

– Должность Легата Августа пропретора[2]. Да, пока у меня только один легион, но он укомплектован полностью. А желающих вступить в настоящую римскую гвардию становится всё больше. Не за горами время нескольких полноценных легионов, и пост пропретора станет востребован. Сейчас ваша должность больше декоративна, а я могу дать вам реальную власть над всей армией Западной Империи!

– Что ж, спасибо за доверие! – Майориан поднялся, давая понять, что разговор окончен. – До встречи в Сенате!

Я так и не смог уяснить, поддержит ли меня этот скрытный человек. Нельзя было понять, что у него на уме, но я видел, что хорошего в нынешней ситуации мало. Несмотря на возникшую приближенность к высокому роду, я по-прежнему не был уверен в исходе голосования в Сенате.

Сейчас там у меня есть только один союзник – Гай Антоний Север. Но где гарантия, что в критический момент он не переметнётся к моим противникам – если они станут одерживать верх…

ГЛАВА III. ГОЛОС СЕНАТА

Заседание Сената началось обыденно и спокойно. Слово взял Гай Антоний. Надо признать – говорить он умел. Очень аккуратно и в то же время убедительно сенатор увещевал слушателей в том, что сейчас нужно объединиться вокруг нового правителя, всячески помогать ему. Алексий Деций хорошо умеет и воевать, и торговать. Он создал настоящий римский легион и привёл его в самый подходящий момент, тем самым спасая Рим.

Слушали его довольно вяло, но при этом весьма благодушно, и я почувствовал уверенность в том, что займу императорский престол без особых волнений. Потом встал какой-то незнакомый мне сенатор и попросил рассказать, какие шаги я предприму для возрождения римской Империи и укрепления её авторитета.

– Прежде всего, я продолжу укреплять армию, формировать новые легионы, вооружать их. Мы потеряли много наших провинций, и теперь пора их возвращать. Я хочу возродить былое величие Империи, объединиться с её восточной частью, распространить влияние на земли, ныне захваченные варварами. Хочу вернуть авторитет императора, дисциплину в управлении, жёстко искоренить кумовство и коррупцию при этом заботясь о благополучии всех римских граждан. У меня есть программа по возрождению экономики. Я в своё время принял в управление Сардинию в весьма запущенном состоянии, и сделал из неё мощную, процветающую провинцию. Теперь я хочу сделать такой же мощной и процветающей всю римскую Империю! Постараюсь по возможности снизить налоги, но при этом буду строго следить за их уплатой.

– Ну вот, видите, нам предлагают очень хорошую программу, очень благородные цели! – довольно улыбнулся Гай Антоний. – Если никто больше не хочет высказаться, предлагаю приступить к голосованию.

– Позвольте мне сказать, – поднялся с места Флавий Рицимер – я узнал его по описанию, а глядя на озабоченное лицо Гая Антония, понял, что пришло время неприятностей.

– Вы так легко и спокойно приняли кандидатуру Алексия Деция, что мне остаётся только удивляться! Да, этот человек вовремя подоспел к воротам Рима со своим легионом, неожиданно ударил в тыл войску вандалов, разгромил их. Честь и хвала ему за это! Плебс рукоплещет, легионеры потрясают щитами, понтифик возносит молитвы о новом императоре-освободителе. Сенат благодушно слушает его речи и готовится возвести на трон. Наконец-то! Наконец-то в Риме будет править сильный и смелый император, всеобщий кумир и любимец!

– И что вам не нравится, сенатор Рицимер? – Гай Антоний Север выглядел озабоченным, но не растерянным. Наверное, ждал от Рицимера подобной гадости.

– Мне не нравится многое! И я удивлён, что вы не видите этого! Кто такой Алексий Деций? Откуда он взялся? Каковы его прежние заслуги? Не знаете? Очень жаль!

– Деций занимал пост ректора Сардинии, и при нём провинция добилась хороших успехов! – это сказал сенатор Кезон Клавдий.

– И какие же это успехи? – язвительно спросил Рицимер.

– Снижение налогов для народа, высокий урожай, развитие флота и торговли… – стал перечислять Кезон Клавдий.

– Верно, верно, не спорю. Вы забыли ещё упомянуть производство бумаги!

– Ну да, и бумаги тоже, – пожал плечами оппонент.

– А зачем это всё делал наш Алексий? Не для собственного ли обогащения?

– И что в этом плохого? Многие сенаторы имеют дополнительный доход.

– Сенаторы – но не император! Дополнительный доход – но не основной! – воскликнул Рицимер. – И кроме того, заметьте, какие цели ставит Деций: авторитет императора, дисциплина в управлении, жёсткое искоренение. Не кажется ли вам, что это цели диктатора, для которого важнее всего личная власть и благополучие! Он готовится породниться с бывшей императрицей Лицинией, но достигнув цели, не будет поддерживать римскую элиту, а по-прежнему станет заигрывать с плебсом, потакая его желаниям!

Сенаторы зашумели. Раздались одиночные голоса: «Верно говорит!», «Да-да, не будем спешить, не так всё просто!»

– И кого вы можете предложить взамен? – спросил упитанный крепыш с брезгливой гримасой на лице. – Император нужен в любом случае!

– Отнюдь не в любом, – живо возразил Рицимер, – есть вариант гораздо лучше! Я имею в виду триумвират – объединение трёх достойных мужей, которые будут править мудро и уверенно, и в то же время у них не будет возможности захватить власть в одиночку и установить диктатуру! Вспомните Юлия Цезаря – в тяжёлое время для Рима он смог создать триумвират, благодаря которому были приняты важные законы.

– Однако насколько я помню, триумвират не продержался долго, – возразил крепыш.

– Совершенно верно! Но только потому, что его участники подспудно стремились всё-таки получить единоличную власть. А в нашем случае такого не будет! Итак, смотрите: Флавий Майориан – известный вам всем полководец, храбрый, честный, который давно мог быть императором, но отказывался от этой чести, его стихия – война. Далее – Сервий Сульпий, юрист, знаток законов и римского права. Он никогда не станет императором, потому что это лишит его возможности разбирать судебную казуистику и выигрывать сложные процессы, что для него является смыслом жизни.

– А третья кандидатура, это, конечно, вы, – крепыш не скрывал своего сарказма.

– Совершенно верно, – просто ответил Рицимер, – я могу принести много пользы, вступив в триумвират, но, как вам известно, моя принадлежность к германским вождям закрывает мне путь на трон. Так мы сможем предотвратить возможную диктатуру, и в то же время получить сильную власть из людей, которых вы хорошо знаете, а не в виде тёмной лошадки и будущего диктатора из купеческого сословия – Алексия Деция!

Зал Сената одобрительно зашумел – Рицимер, безусловно, сделал очень сильный ход. Да что там, сильный! Это была его победа и мой полный разгром! Теперь надо думать о том, чтобы сохранить лицо и отступить с наименьшими потерями. Ну что же, кусок оказался не по зубам, придётся довольствоваться Сардинией. Жаль только одного – теперь уже ничто не спасёт Рим: эта троица быстро начнёт перегрызать друг другу глотки, и все байки велеречивого Рицимера канут в Лету; начнётся борьба за власть и гражданская война…

С верхних рядов поднялась знакомая фигура – Майориан, на которого я возлагал столько надежд. Ну что ж, давай полководец, добивай выскочку Алексия, жаль, что я в тебе ошибся…

– Разрешите мне сказать? – обратился он к сенаторам. Те одобрительно загудели.

Я посмотрел на своего союзника, Гая Севера. На его лице очень ясно отражалась внутренняя борьба, плавно переходящая в сожаление: «Ну что поделать, я старался как мог, теперь прости, друг, но мне пора засвидетельствовать лояльность к победителям!» Какая-то совесть всё же у закоренелого аппаратчика сохранилась – сожаление мне казалось искренним. А может, он просто понимал, что за место под солнцем при новой власти придётся побороться.