Ось времени. игры разумных - Татьяна Хмельницкая

Пока проходила стандартный протокол для посадки на корабль думала о возлюбленном. Проблема не в моей романтичности и переживании разлуки, хотя и это было, вовсе нет. Дело в осмыслении происходящего, взвешенности делаемого мной шага.

– Снегова, пройдите к креслу, – вмешался в размышления мужчина, что занимался проверкой моего скафандра.

– Да.

Я прошла в кабину. Она оказалась полукруглой. Проход разделял ряд кресел. Насчитала двадцать. Если учесть, что исследователей в группе пятнадцать, то остальные пять – члены команды, включая капитана.

Мужчина, что сопровождал меня, указал кресло, и я уселась в него. Пока закрепляли ремни, я повернула голову и заметила, что по проходу топал Ил Брайтон. Он взглянул на меня, и подмигнул. Затем уселся в кресло на противоположном ряду и стал дожидаться, пока его пристегнут. Отвернулась и уперлась взором в пол. Волновалась и пыталась успокоиться.

Я этого хотела, но почему-то сердце не на месте. Предчувствия одолевали и ничего с этим поделать не могла. Почему я не отказалась? Могла ведь, но решила, что нельзя позволить Брайтону получить эксклюзивность. Настояла на участии, как наиболее подготовленная, хотя изначально планировалось привлечь к исследованиям на корабле Максима. Эгоистка, что тут скажешь? Не смогла даже любимому мужчине отдать пальму первенства.

Ил, вопреки моим ожиданиям, обрадовался замене. Тут мы с ним оказались солидарны. Хотя обработать данные, прогнав их через специальный прибор, и отослать на Землю не так трудно, ведь вся работа должна проходить в Центре. Сложнее видеть, как это делают другие, наслаждаясь открытием. Это моя идея, мои размышления и мои выводы, а за свое я привыкла бороться.

После выхода корабля в открытый космос, обязательно свяжусь со станцией и поговорю с Максимом. Дальше это делать станет труднее.

Кресла заняты. Я почувствовала, как судно стало медленно отрываться от поверхности космодрома. Меня вдавило в кресло. Придется потерпеть, скоро это пройдет.

Точно во сне доносились команды, отдаваемые капитаном, ответы членов его команды. Почему не запустят специальный блок аппаратов для создания приемлемой гравитации внутри корабля? То, что сейчас происходило, против правил, и обязательно задам вопрос капитану о произошедшем. Надеюсь, он найдет разумное объяснение.

Наконец, все закончилось. Последовала команда расстегнуть ремни, пройти в каюты, для того, чтобы снять скафандры. Подняться удалось с трудом и помощью одного из моих студентов-вояк, Алексея Звяги. Это был улыбчивый молодой человек со светлыми, коротко остриженными волосами и василькового цвета глазами. Он подхватил меня под локоть и дернул на себя. Удостоверившись, что стою на ногах, улыбнулся по обыкновению и произнес:

– Все хорошо, Юлия Евгеньевна, мы летим.

Высвободилась, но тут же снова едва не упала в кресло. Алексей предложил проводить до каюты, и я неуверенно согласилась.

Отведенная мне комната на корабле оказалась достаточно просторной по меркам космических судов. Полка для сна, еще пара полок для мелочей и специальный контейнер для личных вещей. За перегородкой находилась душевая кабина и туалет. Достоянием стал иллюминатор, почти во всю стену.

Подумала о Максиме. Он часто приглашал меня на необычные свидания, но заняться любовью на фоне звезд открытого космоса было бы вполне симпатичной инициативой. Жаль, его не было рядом.

Я стянула с себя скафандр, переоделась в тонкие темные брюки и черную футболку с длинным рукавом. Покопалась в сумке в поисках расчески, а наткнулась на толстую тетрадь. Я наклонилась и вытащила Дневник, погладила пальцами обложку, прижала к груди.

Необычный и дорогой подарок, сделанный возлюбленным, призван напоминать мне о нем, о нашей любви. Хотя… Скорее он напоминал мне о другой любви, закрытой в сердце вместе с болью и страхом. Даже и не знаю, что можно считать более сильным стимулом для возвращения на Землю: новая любовь и свадьба, или ненормальное чувство привязанности к родителям и праху Марка Светлова…

Но к чему все это сейчас? Выбор сделан, и я летела к собственной мечте. Самореализация… Я жаждала её, заманивала, лелеяла и хотела вернуться победителем из экспедиции.

Аккуратно положила тетрадь на койку и, взяв скафандр, отправилась в соседний отсек, чтобы определить его на положенное по космическому уставу место – специальный шкаф.

Двигаясь по коридору, услышала:

– Стой, Юлия.

Обернулась и увидела идущего ко мне Александра Сиропова.

– Привет, Саша, – улыбнулась я, когда геолог со мной поравнялся.

– Старт что-то не порадовал, – начал он, когда мы продолжили двигаться.

Сиропов перекинул свой скафандр через руку, а другой подхватил меня под локоток.

– Взял бы и твою амуницию, да только по инструкции не положено.

– Перестань, сама донесу.

Мы подошли к шлюзу и, набрав комбинацию на встроенной в дверь панели, вошли внутрь. Я повесила костюм в свободный прозрачный шкаф, и набрала на появившейся виртуальной клавиатуре имя, фамилию и код доступа. Проекционный луч, исходящий из шкафа среагировал покраснением и погас.

– Пойдем? – улыбнулась я Александру.

Его шкаф оказался рядом, и я, облокотившись на угол, наблюдала, как, система, приняв код, заблокировала доступ к открыванию дверцы.

– Да. Что будешь делать до общего сбора в кают-компании?

– Вытянусь на кровати, отдохну, – честно сказала я.

– Могу развлечь байками о геологических странствиях, – ухмыльнулся Сиропов.

– Давай потом, за чашкой чая в столовой.

– Два года, срок не малый, и я все еще не теряю надежду, – приблизился Саша и склонился надо мной.

Я чувствовала его дыхание на щеке, легкое касание пальцев к коже моей руки. Соблазнение полным ходом! Еще и Солнечную систему покинуть не успели! Сиропов никогда и не скрывал своих чувств, что ужасно злило Максима.

– Саша, – укоризненно произнесла я и нахмурила брови. – Пойдем уже. Старт меня вымотал, и я сейчас рухну на пол.

– Давай отнесу.

– Саша! – резко бросила я.

– Хорошо-хорошо. Провожу и отстану. Набирайся сил.

Он действительно довел до каюты, и мы расстались. Прошла к койке, присела на нее. Взяла тетрадь в руки, открыла первый лист, прочла: «Дневник Юлии Снеговой».

Пробежав взором по первым строчкам, удивилась возникшему чувству. Мне отчего-то стало страшно. Я читала это и раньше, учась в интернате, но и тогда и сейчас испытывала разные чувства. В те годы главной в повествовании мне казалась история любви, разлуки и новой встречи выдуманной девушки Юлии Снеговой, теперь считала описание полёта основной интригой прошлого.

Я давно не видела этот текст, а эмоции роднили меня с той давно забытой девушкой, и всё еще казались настоящими, ранили. Чушь! Прежняя я была влюблена, испытала потерю и не могла решиться принять это. Юлия Снегова двадцатого века – подросток. Там слишком много от меня самой, впервые влюбившейся в парня. Будучи в бреду, я позволила той Юлии обрести счастье.

Продолжила разбирать собственные каракули, и они виделись мне сложными, загадочными, несущими какое-то объяснение, пытающимися предостеречь от чего-то. Ошибок, например, или дать понять, что всё произошло давно и не следовало оборачиваться назад.

Две истории, описанные мной, противоречили друг другу и одновременно составляли общее целое. Одна – предупреждала, вторая – дарила надежду. Я уже тогда в подростковом периоде настроилась на полёт в экспедицию, и он случился в моей жизни. Правду говорят, мысли материальны.

Всего текста я не помнила. Прочитав его в доме родителей и положив на полку в гардеробе, очень хотелось забыть срыв. Теперь, с высоты прожитых лет, не видела ничего дурного в том, чтобы перечитать рукопись. Возможно, это поможет переступить черту и топать дальше по жизни под руку с Максимом. Я слишком долго жила прошлым, очень много работала над тем, чтобы забыть его. Прах Марка всегда стоял между будущим и мной. Прах Марка был отправной точкой для того, что удалось достичь. Прах Марка не давал покоя долгие годы, побуждая меня отказываться от всего и концентрироваться на науке. Теперь я взрослая женщина, и пора расстаться с глупыми предубеждениями. Оттого и следовало еще раз прочитать тетрадь.

– Через час всем собраться в кают-компании.

Голос командира, выдернул меня из первой страницы Дневника. Я вспомнила, что хотела поговорить с капитаном судна, и правильнее сделать это сейчас.

Поднялась с кровати и направилась к выходу. Открыв дверь, я уперлась в невидимую плотную преграду. Вытянула руку, трогая пространство перед собой. Странное ощущение, будто касалась застывшего геля. Пальцы утопали, но слабое сопротивление материала моим движениям чувствовалось. Это какое-то силовое поле? Но тогда почему оно осязаемо?