Фулл. Книга 1 - Даниил Сергеевич Гарбушев

меня все предали. Все! Но ты, предал как никто другой, скотина! Ведь синим по белому написано, – повысил он тон, обращаясь уже ко всем, – «Открывать, только если я умер».

Договорив, он резко развернулся и вышел в прихожую, пройдя между Лизой и Полей стоявших в дверях. Отворив входную дверь и дёрнув её от себя, Слава вдруг услышал, как кто-то обратился к нему:

– Слава!

Это был голос Вики. Она вышла из другой комнаты с заплаканным лицом. Слегка потрепанная чёлка и чуть-чуть подтёкшая тушь, делало её беззащитной и неумолимо привлекательной в этот самый момент. Что же касаемо красоты Виктории в общем, то для Вячеслава она всегда была просто «Красивой». Он считал её самой красивой девушкой на земле, на уровне не физическом, не психологическом и даже не симпатическом, а на уровне сакральном. Её красота была для него всем. Поэтому любая другая, даже в миллион раз красивей и милее, не вызывала бы у Славы каких либо подобных чувств, что он испытывал при встрече с Викой. Её милое лицо казалось ему таким родным, но одновременно таким далёким и неприступным, что это сводило его с ума. На её лице иногда появлялись лёгкие прыщики, с которыми та усердно боролась, но всё же никогда не скрывала, что и нравилось в ней Вячеславу.

– Извини Вик, – ответил он, поспешно бросившись бежать вниз по лестнице, буквально спрыгивая с целого ряда ступень, ведь Вика бежала за ним вслед-вслед, почти не отставая, лишь выкрикивая:

– Подожди, подожди!

Когда Слава выскочил на улицу, больно ударившись об железную подъездную дверь, то тут же заскочил за угол, перепрыгнув встретившийся на пути палисадник. Оказавшись на противоположной стороне дома, Слава случайно споткнулся, упав к входу в цокольный этаж.

Вика, бежавшая всё это время босиком, отстала от него лишь на несколько метров. Она успела увидеть, куда повернул Слава, и добежав до того самого места спустя лишь какие-то несколько секунд, не обнаружила его там. Вика лишь с грустью взглянула вдаль, ища глазами, не прячется ли Слава среди припаркованных машин. Так ничего и не разглядев, она пошла обратно. Слава вот-вот бы мог попасть в поле её бокового зрения, но она была настолько грустна, что совсем и не заметила его.

– Почему, за что ты так со мной? Зачем? – сказала она, уходя всё дальше и дальше.

Когда её шаги наконец стихли, держась за свою ушибленную спину и плечо, Слава, еле шагая, вылез из своего случайного убежища, осторожно оглянулся и медленно побрёл домой.

– И вправду, за что я так с ней, – думал он, медленно шагая по улице, – я всё время будто бежал от неё, хоть и люблю больше всей своей жизни. Наверное, я боялся навредить, но чем? Вот именно, чем? Я вовсе не плохой человек, но насколько же я стал безумным с этим писательством, а теперь и предательством самых близких мне людей.

Шаги его ускорились, поднимая горячую пыль обожжённой летним зноем дороги. А Слава всё шёл, лишь тихо напевая:

– Моя любовь сошла с ума, зову и не хочу, едва дыша, дышу едва, живу и не живу.

Глава 11. «Гладиатор»

– Вот так вот, – подумал Слава, прислонившись в тенёчке к стене многоэтажного дома, – последний день всё-таки, торчу в своём родном городе. Нет, безусловно, я ещё вернусь, и может даже, ещё буду жить здесь. Но когда, через сколько? Как много неясного и таинственного в моей дальнейшей судьбе. А Вика? Сколько недосказанности, сколько недопонимания и глупой разлуки. Что меня связывает с ней теперь? Завещание? Нет, не думаю. Влюбится в меня лишь из-за того, что я считаю её самым важным человеком в своей жизни? Глупо? Нет, скорее странно. Теперь я уже наверно совсем ничего не понимаю. Я верил, именно верил, что меня полюбят, что меня ждут. А что в итоге. Самообман, вылившийся в ужас. И кто же спасёт меня? Подумает ли она, что мой поступок, то как я поступил с ней, оправдывает эту сплетню. Не верю, я никогда не сомневался в ней. Я мог сомневаться в каждом из них, и мои сомнения во много подтвердились, но в ней никогда! И не важно, любит она меня или нет, всё ли доказано или известно, без неё мне…

Слава помотал головой в знак отрицания, как вдруг через секунду услышал знакомые голоса. К подъезду шли, совсем не заметив Славу, Вика и Вова. Их путь лежал в сторону дома Анисимовых. Вова размахивал руками, пытаясь что-то доказать, очень холодно настроенной по отношению к нему, Вике. Слава медленно побрёл за ними, пытаясь оказаться не замеченным. Через некоторое время Вова с Викой остановились возле палисадников, всё также жарко споря.

– И что ты хочешь этим сказать? – очень эмоционально, спросил её Вова.

– Ничего, что тебе стоило бы знать.

– Значит, ты всё-таки в него втюрилась, втрескалась, врезалась?

– Как бы то ни было, это моё личное дело.

– А я тебе на это вот что скажу – раз он, как мы узнали, является тем самым Понамарёвым, у тебя теперь вообще шансов с ним нет.

– О чём это ты.

– О том, о том. Ты думаешь, он написал на тебя своё завещание, потому что любил тебя? Возможно. Но теперь-то он уедет, и найдёт там, в Москве, намного красивее и прелестнее тебя, и забудет о тебе навсегда. Ты для него запасной вариант. Так на всякий случай. Ты думаешь, он вписал тебя в завещание из искренних побуждений. Он сделал это специально, на случай, если он вдруг станет знаменитым, но умрёт от коронавируса. Или наоборот.

– Знаешь, лучше заткнись!

– Нет, я-то могу заткнуться, но правда останется правдой. Ты будешь страдать без него, ждать его из Москвы. И он приедет, только уже с невестой. Ведь мы все предали его, в том числе и ты, не нашедшая в себе силы, выйти тогда из-за угла, и лечь рядом с ним, под наши пинки.

– И что же ты предлагаешь?

– Останови его! – обезумел Вова, схватив её за плечи, – тебе всего лишь надо проявить к нему чувства, поддельные или искренние, не важно. Главное, только лишь то, чтобы он остался здесь. Ведь если он уедет, он станет известным, богатым, и раз и навсегда забудет про нас, и мы так и останемся никому не нужными прыщами в этом болоте. В этой нищете, понимаешь? – начал он трясти её за плечи.

– Отстань, – оттолкнула она его, – разве это поступок по настоящему любящий…

– Так ты всё-таки