Путь сквозь тень - Сергей Алексеевич Евтушенко

всегда находили радио в кафе, но всегда — в начале. Другое золотое правило — если какая-то локация открыта, там что-то есть.

Мой взгляд упал на дверь, ведущую на кухню. Изнанка, конечно, здорово постаралась, изображая игру, но ей-то не надо подгружать каждое помещение, как отдельную локацию? На кухне как минимум можно было разжиться ножом.

Я зашёл за стойку и толкнул дверь — она поддалась с некоторым сопротивлением. Я поднажал, распахнул её и присвистнул. Если зал кафе смотрелся абсолютно естественно, на кухне царил хаос. Каждый шкафчик распахнут, каждый ящик выдвинут до предела. Пол усеян столовыми приборами, остатками еды, осколками битой посуды и пустыми пластиковыми бутылками. В углу тихо гудел холодильник — как ни странно, закрытый. Пахло чем-то кислым и пряным — пока не отвратительно, но достаточно, чтобы смутить.

Ножи нашлись быстро — короткие, тупые, с закруглёнными кончиками, чтобы намазывать на тосты масло и джем. Те, что для мяса, валялись без ручек, погнутые и покрытые зазубринами. Ни один из них не годился на роль оружия. Новый приступ разочарования грозил стать сокрушительным, но спустя ещё минуту поисков в задней части кухни я наткнулся на один закрытый шкафчик, слегка отличающийся по цвету и дизайну от остальных. Примерно таким и должен был быть «контейнер» с важными предметами.

— Ну наконец-то, — пробормотал я, нетерпеливо потирая руки. — Хоть бы пушка, хоть бы пушка…

Но пушки внутри не оказалось. Вместо оружия, аптечки или радио меня встретили три новых шкафчика, поменьше, размером с обычную книгу. Прозрачные стеклянные дверцы позволяли без труда рассмотреть содержимое — карты, по формату похожие на обычные игральные. На одной из них было изображено красное сердце, напоминающее символ «черви», а на двух других нечто менее стандартное — череп и треугольный щит. В каждом шкафчике — по одной карте, и каждый шкафчик заперт на отдельный замок.

Первым делом я попробовал разбить стекло локтем. Правила правилами, а реализм реализмом, и не стоит прятать ценные вещи за тонким стеклом. Как выяснилось, это мне не стоило умничать — ощущение было такое, словно стукнулся об толстый озёрный лёд, намёрзший за рекордно холодный декабрь.

— Зараза! — рявкнул я, потирая ушибленное. На кухне, как назло, не было ничего подходящего для новой попытки, да и успевшая поднадоесть концепция «дверного вопроса» намекала на поиск ключей. Единственным местом, которое здесь я не осмотрел, оставался закрытый холодильник.

Погодите. Мне кажется, или после моего вопля он загудел чуть сильнее?

Ни оружия, ни заклинаний, ни укрытия. Я не успел даже отступить к выходу, когда дверца холодильника распахнулась, и оттуда вырвался первый монстр.

Эта тварь не была похожа ни на одного известного мне врага из Сайлент Хилла. Насекомые там вообще встречались нечасто и в основном в виде больших жуков. Сейчас же на меня летела чёрная муха размером с упитанную таксу. Громадные фасетчатые глаза, покрытые белым налётом, вряд ли могли разглядеть цель, но, к несчастью, я уже выдал себя шумом. В полёте она издавала тот самый гул-жужжание, который я ошибочно принял за звук работающего холодильника.

Кажется, от ужаса и омерзения я заорал — точно не уверен. Ещё одним отличием этой дряни от классических монстров серии была скорость, прямо-таки неприлично высокая. Вот я стою и, кажется, ору, а вот я уже мечусь по кухне как бешеный, раздалбывая всё то, что ещё не было раздолбано — в безуспешной попытке сбросить с левой руки вцепившееся мухообразное чудовище. И ору, разумеется. На этот раз абсолютно точно ору.

Если бы Изнанка не заменила мне мантию иллюзиониста на толстую кожаную куртку, моя рука бы уже кровоточила от острых когтей твари. Слабое утешение — поскольку она не просто держалась на мне намертво, но и медленно продвигалась вперёд, поближе к моей голове. Моя паника достигла абсолюта, когда я заметил на окончании брюшка мухи жало, длиной и толщиной с карандаш. Раз в пару секунд она судорожно дёргала своей жоп… задней частью, пытаясь его вонзить.

Меня спасало только постоянное движение — остановись я хоть на мгновение, тварь смогла бы сосредоточиться и прицелиться получше. Но на неё работало время — как только я выдохнусь, она получит момент для атаки, и этот момент неумолимо приближался.

За бесконечные полминуты хаоса и боли я успел удариться мухой о каждую доступную поверхность, но той было хоть бы хны. Она уже почти переползла мне на плечо, слепо вращая чудовищной башкой, будто пытаясь отыскать дорогу к моей шее. Я зарычал, и разогнавшись на три шага, врезался в дверь, ведущую в зал, левым плечом. В моём воображении такой манёвр превращал тварь в лепёшку, но на деле она только дёрнулась и вцепилась в меня ещё сильнее. Наградой за упорство ей послужила новая серия ударов — об стойку кафе. Казалось, что я раньше сломаю себе левую руку, чем отцеплю от неё монстра.

Я замешкался, пытаясь восстановить дыхание и сообразить, что делать, но это была ошибка. Кисть пронзила раскалённая игла боли — мушиное жало нашло свою цель. Взвыв так, как я не выл никогда, я воплотил единственный пришедший в голову план — ломанулся через большое окно, всё ещё выставив вперёд плечо с тварью. В отличие от шкафчиков с картами, это стекло поддалось без проблем, оставив мне на память порезы на лбу. Рухнув на асфальт снаружи, я сразу нащупал крупный осколок стекла и замахнулся им, чтобы резать, кромсать… облачко сиреневого дым, которое неторопливо рассеивалось и смешивалось с туманом. Чудовищу хватило «пролёта» сквозь стекло. Может, у него просто оставался последний хит.

Звеньк.

Рядом со мной на усыпанный стеклом асфальт упал маленький металлический ключ.

В иных обстоятельствах я бы хорошенько подумал, какой выбрать шкафчик — и выбирать ли вовсе. Может, лучше оставить ключ на будущее? Но пронзённая слепой мухой кисть не просто кровоточила — вокруг неё постепенно расползалась тёмная область, а меня ощутимо шатало и накатывали порывы к тошноте. Единственный из трёх символов на картах, который намекал на лечение, был с красным сердцем. Дрожащей рукой я достал свой трофей из шкафчика, и тупо на него уставился. Если эту карту можно «применить», то как?

Я поскрёб поверхность ногтем, затем положил карту на кухонный стол и опустил сверху ладонь. Мысленно представил, как моя рана затягивается, а боль проходит. Скрипя зубами, приложил карту к ране — к моему ужасу, она не только не сработала, но и приклеилась. Я дёрнул её чуть сильнее и та порвалась пополам.