Любить Кеану - Элеонора Хитарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Черт возьми, настолько обычным, что я даже опешила!
Моменты, случайно захваченные всевидящим оком камер вездесущих папарацци, в щепки разнесли тяжеленную, золоченую раму, в которую я успела поместить икону его идеальности. Заросшие щеки, усталый взгляд глаз, почти не видных из-под нестриженой копны волос, вытертые джинсы и какая-то жуткая синяя шапка, постоянно нахлобученная нарочито криво.
Нет, это не он! Это какая-то шутка! Это просто физически не может быть он! Разве этот худощавый, помятый дядька в синей шапке может быть тем самым совершенным Нео? Тем самым рафинированным Кевином Ломаксом из «Адвоката Дьявола»? Тем возвышенно прекрасным принцем Сиддхартхой, наконец?
Мне сделалось не по себе, щеки обдало жаром. У меня появилось ощущение, что меня обманули. Предали. Я не хотела видеть подобные снимки, потому что каждый все сильнее подтачивал остов моих самых сладостных представлений, но я не могла и оторваться от них, жадно пытаясь найти в том неопрятном человеке моего, моего собственного Кеану, которого я привыкла боготворить. Я мечтала, чтобы эти проклятые фотографии, наконец, закончились! Но как назло, их было так много, что в какой-то момент мне даже стало казаться, будто я просматривала снимки вовсе не недосягаемого кумира, а собственного родного брата или близкого друга, который был на каникулах где-то вдалеке от дома.
Я обязана была заставить себя вслух признаться себе же в том, что вовсе не чувствую страстных чувств к небритому человеку по имени Кеану Ривз, а на самом деле дрожу от любви к Нео и Кевину Ломаксу.
Но как я могла решиться на такое? Это признание вскрыло бы мои заблуждения и, в каком-то роде, лицемерие! Оказалось бы, что вовсе не меня предавали, но я бы предавала настоящего Кеану, вовсе не заботясь о живом человеке, а мечтая о несуществующих образах, им созданных! Выходит, тогда Мариэлла была бы права, решив, что я — дура, живущая во власти самообмана!
В конце концов, это признание лишило бы меня самого главного — оно лишило бы меня того самого сокровенного самообмана, моей взлелеянной мечты!
Ну, уж нет! К такому повороту событий я была совершенно не готова.
У меня был другой выход — убедить себя в том, что мне нравится Кеану Ривз таким, какой он есть: небритым, нечесаным и в идиотской шапке, нахлобученной нарочито криво.
Я мужественно просмотрела всю эту галерею снова, вдоль и поперек. И хотя я продолжала видеть в этом чужом человеке своего несуществующего брата или лучшего друга, я убедила себя в том, что для того, чтобы быть неотразимым, Кеану вовсе не обязательно бриться. Он и так хорош. Я его и таким люблю!
Я даже решила, что, в принципе, совершенный человек иногда может уставать от своего совершенства и изредка позволять себе не отличаться от всех остальных.
Такая мысль вмиг вернула мне душевный покой и внутренний комфорт. Хотя бы на время.
Сразу после утомительной процедуры пересмотра своего отношения я, вновь ободренная и даже сильнее влюбленная, принялась отбирать наиболее полюбившиеся мне снимки для того, чтобы сохранить их на память и с наслаждением предаваться созерцанию их в любой подходящий момент.
Эта бессонная ночь отяготила мой компьютер двумя дюжинами отменных снимков, а мою голову — новыми, еще более бредовыми мыслями, нежели когда бы то ни было.
Отправляясь в постель с первыми лучами солнца, я задавалась вопросом: что, все-таки, на самом деле находится под оболочкой того, что я так опрометчиво именую «любовью», «любовью к звезде»?
Чувство ли это любви как таковое, или инстинктивное стремление человека непременно заиметь себе персонального кумира, этакого божка, для совершения ритуальных обрядов первобытного поклонения непознанному и непостижимому явлению, которое страшит или восхищает его? Может быть, мы перенесли примитивную потребность в поклонении из времен, когда человек имел возможность быть самим собой, в наше время, когда все хотят быть чем-то больше, чем они сами?
Или нам просто нужна сладостная иллюзия, как отдушина в ежедневном мире притворства и безостановочного бега? Нам нужен кто-то просто прекрасный, без лишних сложностей и недостатков, чтобы восхищаться и наслаждаться мечтами о нем — таком, какого не бывает? И именно эту иллюзию мы и называем «любовью»?
А что они, эти карамельные волшебницы?
Они отдают себе отчет, кого именно они зовут именами своих кумиров, кого именно они подразумевают под этими именами, и кого они любят в них? И любят ли они их?
Мечтая об экранных образах, любят ли они при этом хотя бы одну единственную клеточку самого человека? Готовы ли они проявить хотя бы капельку настоящего сочувствия к тем людям, к пьедесталам звучных имен которых они сложили свои сердца? Интересует ли их, кто именно прячется за прекрасными публичными масками? И если интересует, то из намерения ли сострадать, помогать, отдавать частицу себя?
Лицемерят ли они самим себе, так же как я, или я одна оказалась такой поверхностной и черствой?
И что было бы, если бы все мы, влюбленные в звезд, от всей души дали бы утвердительный ответ на все эти вопросы? Начался бы хаос, если бы тысячи были способны всем сердцем любить одного и ждали от него ответных чувств? Какая участь тогда постигла бы звезд, если бы все их поклонники пытались проникнуть в их души и искренне поучаствовать в их жизни? И выжили бы тогда звезды вообще?
Ну и мысли же приходят в голову, когда сон валит с ног и сознание начинает давать сбои.
Перед тем как уснуть, в голове мелькнула радостная мысль: я не взяла в рот и маковой росинки за всю ту долгую ночь, настолько я была увлечена! Я молодец! Может, эта ночь изменила меня?
Вы давно не прерывали меня. Дали мне возможность наболтать вам разной ерунды…
— Нет — нет, я весь внимание. Ну, раз уж ты сделала паузу, тогда дай мне ответ на твой собственный вопрос: действительно ли твоя любовь — просто заблуждение и иллюзия? Ты нашла единственно верный ответ?
Можно ли найти единственно верные для себя ответы на собственные вопросы о своих же чувствах? Я так и не поняла этого. Но я верю, что моя любовь не вероломна и не может навредить никому, кроме меня самой, как раз по той причине, что она, скорее всего, иллюзорна. Знаете, ведь по большому счету, Кеану Ривзу все равно, люблю ли я его самого или его персонажей. Ведь он сам об
