В прицеле Бурый медведь - Петр Беляков

И тогда в круг собравшихся вышел политрук Селютин.

- Вот смотрите, что сделали фашисты с красноармейцами, - гневно произнес он, - они их пытали, истязали, мучали! Звери! Палачи! Отомстим же фашистам за гибель боевых друзей!

Это было сказано как-то по-особенному проникновенно - более сильного воздействия на психику бойца и не придумаешь.

"Короткий с фашистом разговор: пулю в лоб - и точка", - так думал я, так думали и мои товарищи по роте. И все мы дружно ответили:

- Отомстим!

Есть на ростовской земле хуторок Безводный. Для кого он просто хуторок, а для нас... Но расскажу все так, как это мне запомнилось.

...Дует поземка. Наш батальон движется в колонне. На подходе к хутору вдруг раздаются тревожные крики:

- Танки! Танки!

Батальон тут же развертывается к бою. Мы ложимся на пригорке. В открытой степи видно все как на ладони. Мерзлая земля словно камень. Не окопаться.

- Где танки? - волнуются бойцы. Но вот нарастает шум, и мы видим их. Насчитываем одиннадцать машин.

Вначале немецкие танки идут гуськом от хутора по балке, а затем развертываются по фронту и медленно ползут прямо на нас. Они окрашены в белый цвет. За танками цепи автоматчиков.

Появляется на коне комбат капитан А. С. Кулакаев.

- Ни шагу назад! - бросает он на скаку. - Стоять насмерть!

Комбат не успевает вернуться на КП, как гитлеровцы открывают огонь из пулеметов и Кулакаев вместе с лошадью падает на землю.

Артиллеристы, сопровождающие нас, устанавливают орудия на прямую наводку.

- Огонь! - командует сержант.

Метрах в десяти от переднего танка взлетают комья мерзлой земли. Но второй выстрел пушка сделать не успевает. Ее разносит взрывом вражеского снаряда. В расчете были мои сверстники из станицы Етеревской.

Мы плотнее прижимаемся к земле, готовые стоять насмерть, как приказал комбат. Теперь рев моторов, разрывы снарядов и винтовочные залпы, крики и команды - все сливается в сплошной гул. Впереди батальона вместе с четвертой ротой бьются с врагом разведчики. Я вижу Ваню Гурова. Он стреляет из автомата по бегущим за танками фашистам. Вот танки приближаются к разведчикам вплотную. Сейчас начнут утюжить. Ваня Гуров бросает гранату. Она взрывается под гусеницами. Танк на мгновение замирает. Затем снова движется на нас. Сержант Виктор Штреккер кидает в него бутылку с горючей смесью. Танк загорается, но сам сержант падает, скошенный пулеметной очередью.

Позже я узнал о подвиге политрука разведвзвода Черноиванникова. Дело было так. Навстречу вражескому танку ползли несколько бойцов. Красноармеец казах Урумбеков метнул гранату под танк, но тот продолжал двигаться. Тогда с земли в полный рост поднялся Черноиванников. Он с разбегу легко вскочил на танк и начал бить кованым прикладом по стволу пулемета, изрыгающему смертоносный огонь. Пулемет замолчал.

Подвиг политрука вдохновил людей. Теперь с гранатами в руках к танкам поползли многие бойцы. Среди них был и лейтенант Николай Коробков - командир разведвзвода, в котором служил Ваня Гуров. Лейтенанту, однако, не повезло: пулеметной очередью ему изранило ноги. Но лейтенант не пал духом. Кинув гранату в танк. Николай Коробков собрал последние силы и, сидя на снегу, запел песню о "Варяге". Над полем боя гремел его голос:

Наверх вы, товарищи, все по местам.

Последний парад наступает...

Я стреляю из "снайперки" по смотровым щелям, стараясь ослепить танкистов. Рядом Павлик Дронов. Он ведет огонь из обычной винтовки. Танк, по которому мы бьем, вдруг устремляется в нашу сторону. Между Павликом и мной всплескивается пламя огня. Грохочет взрыв. И тут же наступает тишина. Только в голове стоит тугой, как от полета шмеля, звук. Ощупываю себя: цел! Смотрю вправо. Навстречу танку ползет политрук роты Селютин с зажатой в руке гранатой. Кровь заливает ему лицо.

- Нагните голову! - кричу и не слышу своего голоса. Неужто оглох? Совсем рядом с Селютиным рвется снаряд... Эх, товарищ политрук!

А Павлик? Где он? Дронов лежит у воронки. Под ним на снегу растет красное пятно. Он что-то говорит. Но я по-прежнему ничего не слышу. Догадываюсь: Павлик просит о помощи.

А танк - вот он, рядом. Идет на меня. Спружинившись для прыжка, жду. И вдруг кубарем качусь в сторону, меня обдает снегом. Танк, взревев мотором, рывком устремляется к станковым пулеметам. Туда, где Сема Марчуков. Эх, жаль, израсходовал все гранаты...

Павлик пытается отползти в лощину. Подбегаю к нему. Оставлять друга нельзя: раздавят танки. Нас опрокидывает взрывом. Но мы живы. Тащу друга по земле волоком. Впереди вижу санитаров...

Танковую атаку помог отразить третий батальон старшего лейтенанта Г. К. Мадояна. В том бою смертью храбрых пали многие бойцы. Погиб и политрук Тимофей Селютин, которого мы считали своим вторым отцом, и ротный запевала красноармеец Савченко.

Вот и все, что я хотел рассказать о хуторке Безводном. На всю жизнь запомнился нам этот степной клочок ростовской земли!

* * *

Лейтенант Туз похвалил меня за спасение друга и тут же отчитал: я не догадался взять у Дронова список личного состава роты.

Чуть позже выяснилось, что в сальских степях наши части вели бои не только с "Бурым медведем", но и с 23-й танковой дивизией и с пришедшей к ней на помощь мотодивизией СС "Викинг".

- Викингами называли древнескандинавских морских разбойников, - сказал я.

- Эсэсовцы хуже любых разбойников, - отозвалось сразу несколько голосов.

Мы брезгливо говорили о викингах. В те дни нам особенно не хватало политрука. Уж Тимофей-то Селютин разъяснил бы нам, что собой представляет мотодивизия СС "Викинг", и наверняка сказал бы:

- Били "бурых медведей", будем бить и "викингов".

* * *

И опять марш!.. Стрелки двигались рота за ротой, то рассыпаясь по степи для атаки, то вновь смыкаясь в колонны.

На Зерноград наступали всей бригадой в тесном взаимодействии с 34-й гвардейской стрелковой дивизией и 6-й гвардейской танковой бригадой. Враг отчаянно сопротивлялся, бросался в контратаки.

30 января под городом произошел встречный бой. На нас налетели "юнкерсы". Появились фашистские танки, бронемашины. Показалась пехота. Подошедшая артиллерия нашей бригады открыла ураганный огонь. Под его прикрытием мы бросились в атаку. Ничто не могло остановить нас. И фашисты откатились назад. Наши войска освободили Зерноград.

Подскакал разведчик Ваня Гуров, осадил разгоряченного коня:

- Старшего лейтенанта Рожкова убило!

- Кто такой Рожков?

Ваня обиделся:

- Не знаете? Эх вы! Александр Рожков - командир разведроты бригады.

И Ваня, стегнув коня плетью, ускакал.

Мы почтили память товарищей, погибших в бою за Зерноград.